Антон Захаваев - Право выбора (СИ)

Мужчина не знал, что ей ответить, поэтому просто закрыл глаза и прислушался, рефлекторно ожидая услышать лязг приближающейся платформы лифта. И он бы это лязг, наверное, даже услышал, не будь в его убежище столь отменной звукоизоляции.

Все происходящее сейчас казалось пилоту сном. Кошмаром. Мужчина в очередной раз, что было силы, ущипнул себя за запястье. Да, давно он не ловил подобного ощущения. Очень давно.

— Я внизу.

Человек, все еще сжимая в правой руке свою «разводную булаву», осторожно приоткрыл дверь и, не высовывая голову, выглянул в образовавшуюся щель. После чего снова заперся в своем убежище, чтобы в течение нескольких секунд «переварить» в голове увиденное.

Там, снаружи, на опустившейся платформе лифта, практически распластавшись по полу и повернувшись раскрытым «люком» в его сторону лежала Тантра, и была она действительно «некрасивая». Чего стоил один только свисающий уродливым палантином ее изодранный буквально в лохмотья газовый мешок. А эти крылышки? Ее бедные полупрозрачные крылышки… Пилот почувствовал, что его снова начинает бить дрожь. Причем, настолько сильная, что, по сравнению с ней, реакцию Марка на его убитого пса можно было считать практически нулевой.

— Видишь, добралась, как и обещала, — говоря все тише и тише, мысленно «улыбнулась» Лера, после чего выдала фразу, на несколько секунд отправившую мозг пилота в состояние «перезагрузки». — Там… наверху… пулеметы активировали, и те теперь во все, что шевелится, стреляют. Знаешь, пилотя, а это, оказывается, очень больно, когда в тебя стреляют. Пообещай мне, что ты никогда-никогда не будешь в меня стрелять. Ладно?

— Медицинский корпус, — как-то невпопад ответил ей пилот. — Нам сейчас надо туда, все остальное потом.

Однако напарница его поняла. Все-таки она была у него на редкость сообразительной девочкой.

Медицинский корпус (все-таки очень не зря Марк первые пару дней своего «заключения» провел в информаториуме полигона) был бы сейчас для нашей парочки, по целому ряду причин, идеальным местом. Во-первых, он располагался буквально через жалкие сто с лишним метров от лифта, в конце совершенно прямого маршрута, да и размеры имел подходящие.

Во-вторых, это было одно из тех немногих помещений на полигоне, в которых имелась система экстренной герметизации.

Ну а в-третьих, в медицинском корпусе была установлена своя автономная система сканеров «свой-чужой». То есть, если тварь там окажется одновременно с Марком и Лерой, то система наверняка об этом сообщит.

И это, разумеется, не считая того факта, что медицинский корпус он на то и медицинский корпус, чтобы в нем был просто вагон и маленькая тележка самых разных вещей, способных оказать Тантре неотложную помощь.

Оставалась сущая мелочь. Для начала умудриться оказаться внутри Леры, а потом вместе с ней добраться до конечной цели.

Вознеся хвалу архитекторам и проектировщикам, расположившим выход из его «домика» максимально близко и эргономично по отношению к лифтовой площадке, Марк резко распахнул дверь и кинулся к кораблику, как в последний бой. Главным сейчас для пилота было случайно не споткнуться.

Осознание того, что он смог осуществить задуманное, пришло не сразу, а лишь только тогда, когда белая пена фермент-герметика, выступившая на мембране входного люка, окончательно превратилась в зеленоватую корку, намертво отрезая «добычу» от «хищника».

— Молодец. Я знала, что ты справишься, — похвалила его Валерия, а затем гигантские светящиеся «бородавки» в ее салоне начали медленно гаснуть одна за другой, погружая «капитанскую кабину» в непроглядную тьму.

— Безумие какое-то, — практически беззвучно прошептал мужчина и вытер рукавом пот со лба. — Безумие… Лес, Альвар, Феникс, полигон, Тефтель, Тантра…

Ему было одновременно страшно и смешно. Хотелось и реветь и ржать. Он был счастлив от того, что его Пчелка наконец-то рядом с ним. И в тот же самый момент пилоту хотелось забиться в угол от той мысли, что в нынешних условиях его Пчелка может оказаться по совместительству и его же гробом, ибо фермента для самостоятельного вскрытия люка у пилота сейчас банально не было. А еще он очень сильно злился. Злился на себя за то, что он беспомощен, на кураторов, которые ни Сестра ему толком не объяснили. Хотя кураторам, скорее всего, сейчас было не сильно легче в моральном плане. Особенно тяжко, наверное, приходится господину Андерсу. Злился на Сестру, которая не желает хоть как-то помочь. Перепало даже Альвару. Тому самому, который, несмотря на все свои педагогические стремления, ни Сестра не научил Марка, что полагается делать в подобных ситуациях. А потом… У пилота в голове словно бы щелкнул какой-то тумблер, и все его эмоции разом исчезли.

— Всегда есть минимум один вариант, — словно заклинание произнес он, после чего его рука прислонилась к внутренней стенке корабля, давая опору всему остальному телу.

— Всегда есть минимум один вариант… — Тело начало плавно подниматься на ноги.

— Всегда есть минимум один вариант… — Второй рукой он принялся водить перед собой в пространстве в поисках «пилотского кресла».

— Всегда есть минимум один вариант… — Вскоре «кресло» было найдено расположенным под углом в сорок пять градусов.

— Всегда есть минимум один вариант… — Мужчина уперся ногами в противоположную стену. Да, полноценно сесть он пока не сможет, да этого и не требовалось, главное умудриться прислониться нужным местом к нужному месту.

— Всегда есть минимум один вариант, — поставил точку мужчина и откинул голову назад.

Щупальце контакта шевельнулось.

— Жива, — сухо констатировал мужчина за секунду до того как перестал существовать как человек.

Как, же ей (ему?) было больно.

Спина горела так, словно с нее содрали кожу. Причем содрали не до конца, и ее лохмотья все еще болтались где-то в области поясницы. Руки в плечах словно вывернули из суставов, а легкие до упора накачали перечным газом. От такого сочетания ощущений пилот самым натуральным образом заорал и экстренно разорвал связь.

До этого момента Марк жил в полной уверенности, что если нервы у него порой и дают слабину, то хотя бы болевой порог ему достался более чем высокий. Кажется, в этом плане он тоже очень сильно ошибался.

— Бедная, — тяжело дыша, шепотом простонал мужчина и в очередной раз вытер рукавом униформы свежую порцию выступившей у него на лбу испарины. — Все будет хорошо. Просто верь мне… Верь, ладно?

Еще несколько глубоких вдохов, и новое подключение. Марку все еще нужно было знать, что происходит снаружи. Волна новой боли накрыла его с головой, и он должен был, обязан был во что бы то ни стало ее перебороть.