Дин Кунц - Франкенштейн: Мертвый город

На этом месте пианист снова попросил мистера Лисса убить его, и немедленно. Слепок Боза умолял о смерти так сильно, что Намми обнаружил, что жалеет его. Возможно, монстры не могли плакать, плакать было не в их нравах, и этот не пролил ни слезинки, но говорил по-настоящему жалобно. Нами испытывал к нему сожаление. Он думал, не слишком ли сильно стоял на своем.

Намми сообщил мистеру Лиссу:

— Я не хочу быть подлым с ним, даже несмотря на то, что он монстр. На мою долю выпало множество подлости, так что я знаю, как это плохо ощущается.

— Бабушка бы восхитилась таким отношением, — сказал мистер Лисс.

— Но я напуган, — ответил Намми.

— Ну, Пичез, не был ли ты порядком напуган весь этот ужасный день, и не прошел ли ты через это невредимым? У меня были просчеты, один или два, но я о тебе хорошо заботился, правда?

— Мы много всего украли.

— Проклятие, я только что сказал, что у меня были просчеты, один или два. Я заявлял что-нибудь о том, что был сияющей безукоризненностью? Все, что я сказал, так это то, что охранял твою безопасность. Так ведь?

— Полагаю, так.

— Значит, полагаешь? У тебя есть ноги, чтобы ходить, так ведь? У тебя есть обе руки, которыми можно есть. Твоя большая тупая голова все еще на плечах, не так ли?

— Полагаю, что так, — согласился Намми.

— Тогда все хорошо, — сказал мистер Лисс. — Пойдем.

Намми отстаивал свою позицию, но теперь обнаружил, что бросил это занятие и делает именно то, что не хотел делать, а именно — вышел к украденной машине с мистером Лиссом и монстром.

Когда они сели в машину, Намми узнал, что мистер Лисс хочет, чтобы вел монстр.

Когда Слепок Боза сел за руль, мистер Лисс провел Намми вокруг, к пассажирской стороне, где открыл обе двери.

— Все будет хорошо, Пичез. Если я поведу, то не смогу держать его на мушке. А так я буду держать пистолет, нацеленный на него, все время, хотя необходимости в этом и нет.

— Я не знаю, что мы делаем, — волновался Намми.

— Сначала это были инопланетные жуки, всего лишь слепая судьба, не имеющая значения. Затем это был Франкенштейн, не судьба, это то, как мы пытаемся добраться до сути вещей, просто, чтобы убедиться, что нам это под силу. Это все еще Франкенштейн, Намми, но это также и нечто намного большее. Даже такой бесполезный старый бродяга, как я, может видеть знаки в небе, если они достаточно большие и яркие.

Намми посмотрел в небо, но не увидел никаких знаков, только падающий снег.

Мистер Лисс улыбнулся, что было удивительно видеть, и положил руку на плечо Намми так, что это заставило его вспомнить о бабушке.

— Сегодняшней ночью в этом городе большое Зло, сынок, больше, чем большинство людей когда-либо смогут себе представить. Когда это все закончится, они просто скажут, что это были эти человеческие машины, наука вышла из-под контроля, что достаточно правдиво, но это не вся правда. В любом случае, в Рэйнбоу Фоллс не только большое Зло этой ночью, есть что-то еще.

— Что еще? — спросил Намми.

— С самого начала все пошло по-нашему, когда у них ничего не вышло. Мы должны уже быть мертвы десять раз.

— Это потому что ты такой умный.

— Я достаточно умен для бродяги, но я не был бы бродягой, если был бы настолько умен, как сказал. Все пошло по-нашему по какой-то причине, и я думаю, что знаю, какой. Я объясню эту часть позже. Но все пошло вообще по-нашему, когда мы нашли этого сломанного монстра, особенно, когда ты подумаешь о том, что его сломало. Он знает о машине, создающей монстров, такие вещи, которые могут знать только такие, как он, и на этой войне это бесценная информация. Мы должны найти кого-то, кто знает, как использовать то, что знает этот сломанный монстр.

— Кого?

— Не знаю. Но я собираюсь присматривать за тобой, и я собираюсь делать самые умные вещи, которые знаю, как делать, при этом я также собираюсь говорить время от времени: «Покажи мне», и просто делать то, что подсказывает мне интуиция. Интуиция — это маленький голос внутри тебя, который говорит, что правильно, а что неверно, мудро или глупо — и это отличается от тупого и умного. Теперь ты об этом лучшего мнения?

— Нет, — сказал Намми. — Ну, возможно, немного лучше. Но Слепок Боза, он все еще монстр.

Мистер Лисс сказал Намми сесть на заднее сидение и передвинуться на место за водителем. Затем положил ружье на сидение, стволом от Намми, и сказал:

— Не вздумай его взять и начать охоту на кроликов.

— Я никогда не охотился, — сказал Намми.

— И запомни, что это краденое оружие.

— Ты стащил его из дома проповедника.

— Правильно. Ты не хочешь быть частью и этого преступления, принимая во внимание весь остальной бандитизм за последнее время, в котором ты виновен.

— Я никогда до него не дотронусь.

Мистер Лисс закрыл заднюю дверь, сел впереди, закрыл ту дверь тоже и передал ключи Слепку Боза.

Монстр завел машину и сказал:

— Куда поедем?

— Намми, — сказал мистер Лисс, — как раз сейчас, как никогда, момент «покажи мне».

Мистер Лисс некоторое время молчал. Был слышен только звук двигателя на холостом ходу, а снег снаружи соскальзывал в ночи, ниже и ниже, отклоняемый ветром.

Намми сел, уставившись в затылок монстра, а монстр не начал мычать печальную музыку или что-то еще, он просто ждал, как Намми.

Полминуты спустя или больше мистер Лисс наклонился вперед и включил автомобильный радиоприемник.

Мужчина по радио рассказывал о войне, идущей где-то. Затем упомянул Рэйнбоу Фоллс. Затем упомянул о людях, которые не люди.

Мистер Лисс сказал:

— Большое спасибо.

Кокон разделился. Она освободилась. Она появилась в подвале здания суда.

Дымка из миллионов частичек поднялась с ее кожи. Когда дымка исчезла, на ней сформировалась и налипла одежда.

Она была революцией. Она поглотит прошлое.

Другой кокон поблизости выпустил еще одну красавицу. Малая, роящаяся часть ее самой стала ее костюмом.

Они поглотят прошлое, но не создадут будущего. Будет бессрочная революция, пока революция не поглотит даже себя. Затем — ничего.

Еще один кокон созрел до момента родов. Он появился в подвале здания суда. Одежда сформирована: деловой костюм, белая рубашка и галстук.

Он был революцией. Только бессрочная революция могла быть приемлемой революцией. Что вертелось, должно получить значение из своего движения. Когда прекратило вертеться, оно не имеет значения.

Она, она, он. На самом деле, у них не было пола. Их пол был строго их маскировкой. Каждый был «оно». Колония множества мельчайших «оно». У «оно» было две цели: разрушать и вегетативно репродуцировать.

Очередной кокон разделился и выплюнул на свет. Пятый и шестой коконы выронили свои плоды в мир. Двое мужчин, женщина: три «оно».