Дэвид Джерролд - Ярость мщения

Я посмотрел на нее: — Понимаю. Вы не просто спятившая с ума болтунья. Вы — офицер службы пропаганды, верно?

Она даже глазом не моргнула.

— Я задала вопрос. Ты понял меня?

— О да. Я понял. — Во мне снова закипела враждебность. — Даже больше, чем вы думаете.

— Глупости, ничего ты не понял. Ты по-прежнему относишься к неразбуженным.

— Неразбуженным?

— Ты по-прежнему зомби, — пояснила Джесси. — Бродишь вокруг да около в своем трансе. Ты думаешь, что живешь, а на самом деле даже не знаешь, что такое жизнь. Пока не знаешь.

Я отвернулся. Глядел на небо, на деревья, на дома — на все, что угодно, только не на нее. Джесси терпеливо ждала. Наконец я снова встретился с ней взглядом.

— Я хочу пить.

Она передала мне фляжку. Вода была теплой.

— С тобой все в порядке?

— Нет, — ответил я. — А вы ожидали другого?

— Тебе страшно?

Я сделал еще глоток. Опустил глаза на землю. Покачал головой. Я не отвечал на вопрос, и она могла подумать, что так оно и есть. Но я в это время думал: «О, мамочка Маккарти, куда вляпался твой сын на этот раз?» Не поднимая глаз, я вернул флягу.

— Не надо волноваться. Это пройдет. И, встав, Джесси пошла прочь от меня.

У них было три мотоцикла, два военных грузовика с брезентовым верхом и микроавтобус. А теперь еще и мой джип.

— С кем ты хочешь ехать? — спросила меня Джесси. — С нами в микроавтобусе или с Орри в грузовике?

Я немного подумал. По крайней мере, точно известно, чего следует ждать от Орри.

— Если можно, в микроавтобусе. Спасибо.

Я забрался в него через заднюю дверцу. Внутри тихонько сидела та самая малышка и раскрашивала картинки в альбоме. Увидев меня, она подняла голову: — Привет. Ты поедешь с нами?

— Он наш гость, Лули, — сказала Джесси, поднявшись в автобус следом за мной. — Садись здесь, — показала она мне.

— О, — сказала Лули. — Хочешь бутерброд? А может, воды?

— Что? Нет, спасибо.

Внезапно я почувствовал себя отвратительно. Болван! Лули — приманка.

— Я сама сделала бутерброды, — похвасталась она. Я слабо улыбнулся.

— Не хочу, спасибо.

Это не ее вина, сказал я себе. Она еще слишком мала, чтобы понимать. Между прочим, сколько ей лет? Трудно сказать. Впрочем, какая разница. Теперь это не имеет значения. Маккейн мертв. Должно быть, она знает о этом. Как она могла не понимать, что делает? Я заставил себя разжать кулаки. Хотелось схватить Лули и трясти. изо всех сил. Пока глаза у нее не вылезут, пока она не подавится собственным языком, пока кости у нее не захрустят…

Чертова кукла! Я откинулся на сиденье и, скрестив руки на груди, злобно уставился перед собой, чувствуя, что схожу с ума.

Нет, я давно спятил, а сейчас становлюсь еще более сумасшедшим.

Один из мужчин уселся за руль. Рядом с ним разместилась очень худая девушка с мрачным выражением темных глаз. На коленях у нее лежал мой пистолет. Интересно, хочет ли она по-прежнему убить меня? Наконец я вспомнил.

Чтобы удостовериться, я, подавив злость, наклонился к Лули и шепотом спросил: — Ее зовут Марси? — и показал на девушку.

— Угу, — кивнула девочка.

— Так я и думал.

— Ты ее знаешь?

— Когда-то знал.

Три года назад Марси находилась в Денвере. Она потеряла свою собаку по кличке Рангл. Это был нечесаный лохматый белый пес. Он скулил и пытался убежать, а когда червь обрушился на него, страшно завизжал. Но Марси не знала об этом. Я ей никогда не рассказывал. Вместо этого я переспал с ней. Помнит ли она об этом? Может быть, здесь и кроется причина ее ненависти ко мне?

Лули польстило мое доверие. Она предложила: — Хочешь, покажу тебе мой зверинец?

— Твой зверинец?

— Угу! Там у нас есть свинообраз, и вампир, и детеныш…

— Лули! — строго одернула ее Джесси, подсев к нам. — Ты ведь знаешь правила. Гостям нельзя все рассказывать.

— Да, Джесси. Извини меня, пожалуйста.

Лули повернулась ко мне и выразительно прижала палец к губам.

Водитель вывел микроавтобус вперед, и машины выстроились в походную колонну. Я повернулся к окну: может, удастся запомнить дорогу.

Впереди ехали два мотоциклиста, явно выполняя роль разведки. За ними следовал грузовик с двумя большими червями, потом фургон, сзади — грузовик с Орри и Деландро. За ними Франкенштейн вел мой джип, нагруженный добычей, поверх которой восседал мистер Президент. Голая кроликособака с любопытством смотрела в мой бинокль, приложив его к глазам не тем концом. Третий мотоциклист замыкал конвой.

Я посмотрел на Джесси: — Могу я спросить?

Она пошарила в холодильнике и извлекла оттуда свежее яблоко.

— Можешь. — Она вгрызлась в яблоко. — Но ответить не обещаю.

— Как вам, вернее, Джейсону удалось приручить трех червей?

— А мы их не приручали. Такого понятия, как ручной червь, вообще не существует.

— Но… — Я оглянулся на едущий сзади грузовик. — Три-то червя у вас есть.

— Это заслуга Орри. Он привел двух других.

— Да?

Она с гордостью кивнула: — Орри вообще особенный. Он — юный бог.

— Ну ладно, его-то как приручили? Джесси холодно посмотрела меня: — Бога нельзя приручить, Джеймс.

— Простите.

— Да нет, все нормально. Это все от твоей неопытности. Возможно, со стороны он и выглядит дрессированным — для непосвященных. С таким же успехом я могу расценить твой личный знак как свидетельство того, что тебя тоже приручили.

Я промолчал. Развивать эту мысль не хотелось. Но Джесси не унималась; — Чтобы приручить кого-нибудь, Джим, ты должен не уважать его, видеть в нем неодушевленный предмет или животное; и это унижает тебя в еще большей мере, чем того, кого ты хочешь приручить. Ты еще раз отрицаешь, что Бог есть во всех нас. Но если ты сможешь проникнуть глубже и разглядеть душу, то установишь контакт с любым одушевленным существом, с любой частицей Бога на этой планете — независимо от того, в каком теле она обитает. Нельзя выдрессировать душу — можно лишь научиться партнерству с ней.

— Простите, но я не вижу разницы.

— Увидишь, — сказала Джесси. — После тренировки.

— Меня будут тренировать? Она кивнула с набитым ртом.

— М-м… А что, если я не захочу?

— Ты уже сделал выбор, — напомнила она. — Вернее, сделала твоя машинка.

— Еще раз простите, но этого я тоже не понимаю. Она протянула руку и постучала пальцем по моему лбу.

— Вот твоя машинка, там, внутри. Ты программировал ее со дня рождения. Ты не знал, что программируешь самого себя, но все время занимался этим. Строил логические связи, принимал решения, давал заключения и оценки — и все это лишь на основании того, что варилось в твоем черепе. В любой ситуации ты подсознательно пользовался только одним критерием: причинит ли это вред лично тебе. Подсознательно — подсознательные установки всегда нацелены на выживание. Ты это уже продемонстрировал. Но если ты пробудишься, Джим, то увидишь, как запрограммированность на выживание держит тебя в ловушке.