Роджер Леви - Платформа [litres]

Она освободилась от громоздкого мотора и позволила ему утонуть, а потом просунула руки и голову в защитную манжету в основании лестницы. Манжета распустилась, создав упругую преграду между ней и оградой лестницы и защищая ее от ударов моря, и Рейзер начала карабкаться по направлению к поверхности.

Две минуты подъема – и манжету сорвало, а воздух стал подходить к концу. Еще через мгновение на нее обрушилась волна, но теперь это была не сплошная масса воды – в ней были брызги и пена. Рейзер уцепилась за перекладины и переждала натиск воды, а когда та отхлынула, поднялась еще немного. И снова остановилась, цепляясь, задыхаясь, а потом опять поползла наверх, пока не достигла края палубы. На рябом металле была дорожка из перекладин и желтая линия, едва видная из-за брызг. Хватая воздух ртом, Рейзер перекарабинивалась с перекладины на перекладину и наконец оказалась у люка, открывавшегося внутрь. Она ввалилась через него в вакуум тишины и покоя.

Прежде чем сбросить плавскаф, она обыскала его и нашла запечатанный пакет, в котором обнаружился маленький пистолет, собранный Мэрли. Больше скаф ничего полезного ей не дал. Оружие было полностью заряжено и готово к бою. На рукояти светилась непонятная ей сенсорная точка с подписью «КОНТАКТ». Когда Рейзер коснулась ее, в черепе, там, куда был вшит памятник, закололо. Она быстро отключила точку вторым прикосновением. Что бы это ни было, ее имплантат ему не нравился.

Рейзер двинулась вглубь платформы и шла, пока ее не остановил раздавшийся неподалеку грохот. Она отступила в укромную нишу и увидела, как мимо проехала грузовая тележка с тремя сарками. Рейзер знала, как выглядят сарки, знала их дизайн и форму, но эти были старше всех, которые она видела. И тем не менее они пребывали в идеальном состоянии, не обросли моллюсосками и не были увиты хватиной. За ними бережно и внимательно ухаживали. Лишь один из них был стандартного размера. Остальные были увеличенными. Двухместные, предположила Рейзер. За тележкой шли пара челомехов и… и Таллен. Она видела только спину, но знала, что это он. Это должен был быть он.

Рейзер присела, чтобы ее не заметили. Таллен .

Она подождала несколько минут и вышла из укрытия, но сразу же заскочила обратно, потому что в том же направлении, что и тележка, прошли четверо вооруженных мужчин. Наемники, подумала Рейзер. Другие заказчики Мэрли. Она долго выжидала, прежде чем снова пойти следом.

– Мы не понимаем, – сказала Беата. Она подождала, не добавит ли что-нибудь Лоуд, а потом спросила: – Мы же не понимаем, да?

Таллен тоже не понимал. То, что было Лоудом, стояло на другой стороне комнаты, все еще молчаливое, все еще мерцающее и светящееся. Три сарка принимали вертикальное положение. И еще здесь, в пункте управления надстройки, было трое вооруженных солдат. Откуда они взялись?

Он неудобно прислонялся к стене, ощущая выпирающие гнезда на позвоночнике. В голове у него были воспоминания о ножах, скребущих по черепу, а потом – о свете и о боли. В этих воспоминаниях один из его пальцев неконтролируемо дрожал, и Таллен слышал, как его собственный голос ведет отсчет, но не мог вспомнить названия чисел. Кто-то сказал: «Смерть?» – и Таллен услышал свой ответ: «Облегчение». А потом его скрутила новая мука, и он взмолился: «Пожалуйста, дайте мне умереть!» Когда он это сказал, в руке у него очутился нож, и с ощущением ножа пришло избавление от боли. Еще один голос сказал: «Хорошо. Сейчас проверим последний триггер – и все готово».

Теперь, на платформе, Таллен оттолкнулся от стены.

– Снег и дождь, – пробормотал он и остановился. Было что-то еще. Горы… Боль от этого слова едва не согнула его пополам.

– Я не понимаю, – жалобно повторила Беата.

Рейзер заметила наемника в коридоре до того, как наемник заметил ее. Пока он поворачивался, она выстрелила из пистолета Мэрли, и мужчина упал. Рейзер перешагнула через труп. Коридор позади него был запечатан сваркружевом. Она потолкала его, но путь был отрезан. Что бы ни находилось дальше, наемник хотел, чтобы оно оставалось внутри. Или чтобы она оставалась снаружи? Если Десис выжил, они знают, что Рейзер здесь появится.

Но кто они такие?

Она снова посмотрела на пистолет, провела пальцем по сенсорной точке. «КОНТАКТ». Возможно, Синт подрядила Мэрли сделать для нее что-то особенное.

Рейзер нажала на точку и поморщилась и поняла. Точка превращала ее памятник в коммуникатор.

– Синт? – сказала Рейзер.

Ничего.

Она подняла сварочный аппарат наемника, вспоминая: «Включи его на полную мощность и держи ровно. Получится не сразу, но, если зарядки у тебя достаточно, а сваркружево свежее, ты сможешь его сломать». Воспоминание ее не удивило. Рейзер казалось, что уже ничто не сможет ее удивить. Мысленно она поблагодарила женщину, которая ей это рассказала. «Аппарат рассчитан на таких, как ты, так что, если накосячишь, сможешь все исправить». Она помнила, как они разговаривали, как смеялись, когда Рейзер пыталась управиться с тяжелой машинерией, помнила желтое сияние сварочной струи и такие же яркие глаза женщины.

Когда начались гудение и горелая вонь, Рейзер собралась с духом. Закончив работу, она протиснулась в дыру и пошла дальше, остановившись у двери. Изнутри слышались голоса.

За ухом снова едва ощутимо закололо.

– Синт? – А потом, не в силах придумать что-то еще, она сказала: – Таллен?

Никто не ответил.

Через маленькую смотровую панель было видно, что происходит в комнате. Три оставшихся наемника устанавливали сарки вертикально, что было странно. Обычно их дизайн не предполагал вертикального положения, но у этих сарков, как заметила Рейзер, было плоское изножье.

Она решила воспользоваться шумом, чтобы немного приоткрыть дверь, и увидела двух челомехов, один из которых непривычно мерцал. И еще, с дрожью в сердце, она увидела Таллена. Голова его была изуродована, волосы были острижены кое-как и прилипли к коже, а на щеках и подбородке сквозь неровную бороду проглядывал металл. Таллен был встревожен и дрожал, непрерывно оглядывал комнату, а в глазах его блестели не желавшие проливаться слезы.

Когда сарки были установлены, мерцающий челомех медленно приблизился к самому большому, приложил к нему руку и отошел. Широкий колпак сарка откинулся, изнутри вырвалась струя бледного пара и растворилась в воздухе.

Второй челомех сказал:

– Я не понимаю.

Из открытого сарка пахнуло аммиаком, и Рейзер прикрыла рот. Показались две головы: мужская и женская. Мужчина проснулся и открыл глаза, а женщина – нет. Его бледное, словно выбеленное, лицо покрывали вздутые красные пятна, в каштановых волосах проглядывала седина, а губы были бескровными и тонкими. Когда он полностью пришел в себя, его черты исказились болью. На вид ему было лет тридцать, возможно, даже больше.