Роджер Леви - Платформа [litres]

– Мы не можем узнать, где Таллен той ночью поднялся с берега. Мы понятия не имеем, каким путем он вернулся в город.

– Мне без разницы. Я устала.

Бейл указал вперед.

– Смотри.

Забор, ограждавший волнорез, был уже достаточно близко, чтобы Рейзер различила его титановые прутья, на концах расходившиеся тремя острыми шипами. За ним, рядом с волнорезом, из высокой ограды набережной выползал широкий изгиб видавшей виды трубы и исчезал в море.

– Сюда выходят канализационные тоннели, – сказал Бейл. – Стоки.

– Ты думаешь, он заволок Таллена в трубы отсюда? Не из города? Здесь же нет доступа.

– Ворота видишь? Аварийный вход. За ним, на верхушке трубы, люк. Туда можно затащить человека. Вдвоем так вообще легко.

– Здесь должны быть камеры.

– Перестали работать через неделю после установки, а с тех пор прошли годы.

Рейзер представила, как Таллен стоит здесь и смотрит на море, ночь за ночью. Оно было прекрасно в переменчивом свете – как металл, как бархат.

– И еще, – сказал Бейл. – С памятью у него беда, но он помнит шаги.

– И что?

– Их звук, каким Таллен его описывает, был не топотом и не стуком. – Бейл пошагал взад-вперед. – Он сказал, что это был хруст.

– Может, на улице был гравий.

– А берег поддерживает себя в чистоте. Никакой крови. Что угодно – все что угодно – проваливается, а камни очищаются друг о друга.

Рейзер отчетливо сознавала, что топчется на месте.

– Значит, Таллен даже не ушел с пляжа? Это возможно.

– Хорошо. Но зачем так поступать, если знаешь, что твоя цель движется к твердой земле? Тащить кого-то по этим камням очень трудно. И он услышит, как ты приближаешься. – Бейл снова потоптался на месте. – Может даже отбиться.

Рейзер взглянула в сторону набережной.

– Но наверху тебя скорее заметят. Тоже рискованно.

– Так поздно ночью? И ты же все равно псих, помнишь?

– Ты организованный псих, – сказала она. – Это не то же самое, что идиот.

Бейл ухмыльнулся.

– Возможно, достаточно организованный, чтобы не захотеть оставлять следов.

– И опять – какая разница? Спустя час или два он уже оставлял довольно заметные следы. Тебе никогда не понять его логики, Бейл.

Она поднялась следом за ним на набережную и посмотрела на трубу, шедшую по камням, уходившую под воду и примерно через сотню метров исчезавшую за щитом.

– А что насчет У? – спросила Рейзер. – Флешика.

– Все, что у него было, пропало. Комната выглядела так, словно по ней ураган пронесся. Он прилетел на Хлад два месяца назад. У нас есть только его прибытие и его смерть. Между этими двумя событиями он невидим.

– Ясно. – Она обдумала это. – Он был бывшим солдатом и психом. Параноидальное поведение объяснимо, и навыки у него были.

– Дело в масштабе, Рейзер, а не в самой идее. Нет ничего . Мы не просто не можем его ни с кем и ни с чем увязать. Мы его даже не видим. Он не ходил в бары, не покупал еды, не пользовался мониторией. Даже на поиск его комнаты ушла неделя, и то нам повезло. У него был оплачен еще целый месяц, но хозяина одолела жадность, он вломился к Флешику, увидел комнату такой, как я ее описал, и рассказал об этом кому-то, кто пересказал все паксеру, а тот разглядел связь. Чистая удача. – Он положил локти на ограду набережной, потом снова повернулся к Рейзер. – Ты это все записываешь, или как?

– У меня хорошая память. – Рейзер отбросила волосы с шеи и показала ему выпуклый шрам за ухом. – Дорогая.

– Как нейрид.

– Ты никогда не сдаешься, да? Нет. Это не органика, и он у меня не с рождения. Он просматривается на сканах, у него ограниченный объем, и он мешается.

– Как?

Поднимающийся ветер гнал пыль по мостовой.

– Ты правда хочешь разговаривать об этом сейчас? – спросила Рейзер.

– Почему бы и не сейчас. Ты никогда о себе не говоришь.

– А ты говоришь только о работе. Нас обоих это, кажется, устраивает. У тебя, правда, работы больше нет.

– Мне интересна твоя память. Я знаю, как дорого стоят памятники. Нам в Паксе их не ставят, а они бы пригодились.

– Для этого есть причина. Это не всегда удобно. Он записывает часть того, что я говорю, вижу и слышу. Без контекста. Поэтому Пакс ими и не пользуется. Синт – мой ИИ – берет все это, режет и использует как фон для рассказов. Памятник часто глючит. Может, у меня от него рак начнется.

Бейл хмыкнул.

– Мой ИИ очищает его в конце каждого дня. У меня к нему даже доступа нет.

– И сколько ты заплатила за эту дополнительную память?

Рейзер покраснела.

– Может, я просто переспала с парочкой людей. Иди в жопу, Бейл. – Она сердито посмотрела на него, хотя злилась в основном на себя, потому что не предвидела этого. – Я пишу рассказы. Ты это знаешь. Не под своим именем. Их можно найти по тэгу «Пустельга Прах», и мне хорошо платят. Настоящие деньги от настоящей корпорации. Я тебе все это рассказывала. «„ ПослеЖизнь“ дарит вам жизни, но „ПравдивыеРассказы“ дарят вам истории ». И все такое. Я…

Рейзер осеклась, неожиданно осознав, что он имел в виду совсем не это.

– Ты думаешь, я как-то с этим связана? Думаешь, я сообщница Флешика?

– Я видел наемных солдат с худшей подготовкой, чем у тебя, – сказал Бейл ровно. – Ты много путешествуешь, Рейзер. Только для того, чтобы писать рассказы?

– Я же сказала. За это платят. Хочешь подробностей?

– Да я проверял. – Он покачал головой. – И люди отдают за это деньги?

– Они подписываются.

– Они подписываются на «ПослеЖизнь», – сказал Бейл. – То, что делаешь ты, прицепляется сверху за еще несколько бедолларов в месяц.

Он навел справки. Этого стоило ожидать. Ветер теперь казался холоднее, и Рейзер подняла воротник пальто.

– Не просто прицепляется . Ты умеешь быть говнюком, Бейл. То, что люди видят на «ПослеЖизни», не часто их радует. Восемь процентов аудитории заходят прочитать один из моих рассказов прежде, чем отключиться. Моих – и тех, что написали другие. Они помогают людям почувствовать себя лучше. Это что, плохо? – Она набрала в грудь воздуха. – Я все еще под подозрением? На каком основании?

– У Таллена заканчивался ежегодный отпуск. Обычно он уезжал. Одной из последних вещей, которые он сделал, прежде чем пойти прогуляться и чуть не погибнуть, была регистрация на «ЗвездныхСердцах». Еще одном ПараСайте «ПослеЖизни».

– И ты связал это со мной? Бейл, да вся Система сидит на «ЗвездныхСердцах». И в любом случае, на них я не работаю. – Рейзер сбавила ход. – Он там делал что-то конкретное?

– Женщину искал – вот и все.

– Ответ получил?

– Нет. Два вечера спустя он вышел на улицу – и здесь многоточие.

– И как это связано со мной?

– Я должен был тебя расспросить.

– Ты умеешь быть не только говнюком, но и невыносимым, Бейл. – Она подождала. – Так что, я не под подозрением?