Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

— Мне нужна небольшая помощь, — пробормотал я. — Я хочу поговорить с человеком по имени Харрис. Может быть, вы знаете, кто мне нужен?

Она испытующе посмотрела на меня. Может быть, она узнала меня. Может быть, она уже знала и о драке возле мэрии. Если так, то она должна понять, о чем я спрашиваю.

Муха, попавшая вместе со мной в горячую кабину, села на экран и прошлась по лицу оператора. Мы одновременно замахали руками, а потом оба улыбнулись.

— Я подумаю, чем смогу помочь вам, — выговорила она. — Подождите минутку.

Экран мигнул и погас. Затем передо мной замелькала рекламная заставка с перечнем специальных товаров, выставленных на продажу в хозяйственном магазине Энди. Рекламу прервал монотонный сигнал соединения, и металлический голос сказал:

— Это только односторонний визуальный сигнал.

А с тусклого экрана мужской голос, довольно высокий и нетерпеливый, произнес:

-Да?

— У меня сообщение для мистера Харриса, — произнес я.

— Харрис слушает вас. Кто это?

Я молча смотрел на пустой экран. Что я мог сказать? У нас есть общий друг по имени Комус, которого я видел во сне? Я чувствовал, как его невидимый взгляд скользит по моему лицу, и коже на моей физиономии стало щекотно, как будто муха ползала по ней. Было странно стоять почти лицом к лицу с кем-то, кто сделал решительный шаг в сторону борьбы с Комусом. Неприятель? Он говорил, как обычный человек. Но позади него маячила вся подпольная структура повстанцев и людей, которые доверили им свои жизни. Может быть, они и ошибаются, но это их убеждение.

— Я только что немного поспорил с вашими друзьями. Может быть, вы скажете мне, что должен сделать человек, чтобы получить разрешение на работу в Сан-Андреасе.

Тишина.

— А как вы узнали мое имя?

— Я убедил одного из ваших парней, — проговорил я. — Уговорить его было нелегко.

Снова наступила тишина. Внезапно Харрис рассмеялся.

— Я уверен, что это действительно было так. Хм, вам нужно разрешение на постановку спектакля?

От неожиданности я моргнул.

— Я еще не упоминал об этом.

Харрис снова рассмеялся.

— В этом нет необходимости. Мы наблюдали за вами. Мы всё гадали, что вы предпримете. Тот человек, что был до вас, повел себя неправильно. Суонн... Ведь так его звали, не так ли? Мы благосклонно относимся к таким людям, как вы.

— Подождите, — сказал я. — Все, что я хочу — это показать одну пьесу в Сан-Андреасе и ничего более.

Судя по голосу, Харрис усмехнулся.

— Конечно. И вам нужно разрешение. Ну что ж, обсудим цену. Нельзя получить что-то даром, вы же понимаете. Подождите минутку, мистер Рохан. Я вернусь.

Я ждал ответа. Я смотрел на мерцающую поверхность экрана, пока перед глазами не поплыли светящиеся точки. Я смотрел на смутные очертания своей головы в отражении. Через некоторое время я приоткрыл дверь и попытался выгнать муху из кабинки. Не получилось.

Когда аппарат снова заговорил, я вздрогнул.

— Мистер Рохан? Вы сможете подойти к черному входу медицинского корпуса через пятнадцать минут?

— Конечно, если только все будет зависеть от меня, — ответил я с некоторой горечью. — Не так давно в этом городе со мной произошла небольшая неприятность, в которую мне снова не хочется попасть. Может быть, вы слышали об этом? — проговорил я с долей сарказма.

Он хмыкнул с некоторым превосходством, вызванным самодовольством. Я решил, что он мне не нравится, при этом я подумал, что он будет казаться менее самодовольным после того, как увидит свой отряд головорезов.

Он процедил:

— Это было своего рода испытание. Не беспокойтесь. На этот раз у вас не будет никаких проблем. Медицинский корпус находится прямо через площадь. И приходите один, мистер Рохан.

Он молчал, пока я переваривал его слова, потом он небрежно добавил:

— Вы хорошо меня поняли?

Я подумал, что это порог. Как только я перешагну через него, то напрошусь на еще бóльшие неприятности. Хочу ли я продолжить? Полу Суонну не удалось достичь цели. Хочу ли я этой встречи? Но теперь мне нужно идти до конца. Мало-помалу, подталкиваемый угрозами, обстоятельствами и смутными воспоминаниями о сне, я зашел слишком далеко, чтобы теперь отступать.

— Да, — пробормотал я пустому экрану. — Я приду.

Задний борт нашего грузовичка с аппаратурой удалялся вниз по улице и пересекал тени дубов в ярком утреннем солнце. Гатри спокойно вел машину. Он сказал, что чувствует себя хорошо, и добавил, что вернется за мной в полдень и что не одобряет ничего из того, что я делаю. Я и не ожидал от него одобрения. Потребовалась масса аргументов, чтобы убедить его вообще уйти. Я оказался в ловушке, и мы оба это понимали. Ловушка размером с Калифорнию, конечно, но все же ловушка. Я не мог выбраться. Мне ничего не оставалось, кроме как идти вперед.

По дороге в медицинский корпус меня ждали два небольших сюрприза. Один из них — доска объявлений перед отелем «Сан-Андреас». Я даже вздрогнул, увидев разнообразие интересов горожан. Между объявлением о продаже скота и объявлением о свободных местах в детском саду был приколот листок, на котором от руки написано, что Комитет Свободы призывает всех жертвовать партизанам Колдспринга продовольствие, боеприпасы и средства первой помощи. Зловещая сноска добавляла: «На прошлой неделе на северо-востоке снова обострилось противостояние. Наши ополченцы сражаются за всех нас. Чем ты помог им?»

Кроме того, майор Андреас (без сомнения, псевдоним) приказал всем местным партизанам держать оружие наготове до особого распоряжения. Кто-то нацарапал под этим краткий комментарий: «майор А. — чертов дурак».

Пересекая площадь, я улыбнулся про себя и увидел вдалеке второй сюрприз. Не смотря на то, что пешеходов все еще было немного, улицы выглядели довольно оживленными. И среди голов мелькнули знакомые кукурузно-шелковые локоны, выбившиеся из-под шляпки. Конечно, я мог ошибиться, но был почти уверен, что это Кресси. Казалось маловероятным, что две женщины в районе Сан-Андреаса имели бы именно этот бледно-желтый оттенок волос и одинаковую прическу. Я подумал, что нужно будет позже, когда вернусь в лагерь, задать ей несколько вопросов. Кресси нечего было делать в Сан-Андреасе.

Плоская белая дверь запасного выхода медицинского корпуса оказалась заперта. Я вежливо постучал. Через минуту щелкнул замок и высокий нетерпеливый голос Харриса произнес:

— Входите, входите, — как будто я заставил его ждать.

Я вошел, и пройдя три шага в темноту, остановился, моргая, когда дверь за мной закрылась.

— Мне придется на некоторое время завязать вам глаза, Рохан, — проговорил Харрис из темноты. — Прошу извинить меня.

Рука невидимо коснулась моей щеки, прижимая что-то липкое и холодное к глазам. Твердые пальцы закрепили это на моих веках.