Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

Вздохнув, она сплела пальцы на шее Адама и промурлыкала так сладостно, как только могла:

— Я хочу посмотреть Сад. Ты покажешь его мне?

— Да! — страстно воскликнул Адам. — Я надеялся, что ты попросишь меня об этом. Это такое замечательное место...

Херувим порхнул над долиной, когда они направились в восточном направлении, и завис над ними, часто-часто взмахивая крылышками.

— Ждите, пока Он не глянет вниз, — пропищал он. — Ждите — и дождетесь!

Адам рассмеялся, а херувим неодобрительно закудахтал и улетел прочь, покачиваясь на лету.

Лилит тоже рассмеялась, опершись на плечо Адама. Она была рада, что Адам не понял предупреждения херувима, что он был глух в своей совершенной невинности. И пока она могла влиять на него, Адам никогда не попробует Плод. Познание Зла не было в нем и никогда не должно появиться. Поскольку Лилит была совершенно самостоятельна, то прекрасно понимала, что сущность абсолютного Зла в противоборстве с абсолютным Добром создает необходимый баланс. Сама Лилит была столь же необходима, как и Господь, в структуре Вселенной, поскольку свет не может существовать без темноты, положительный заряд без отрицательного, а добро без зла.

И все же она не чувствовала сейчас в себе Зло. Вообще не было никакого антагонизма между ее отрицательным началом и сильной положительной невинностью Мужчины рядом с ней.

— Гляди, — сказал Адам, делая широкий жест.

Перед ними тянулся низкий склон, покрытый звездами цветов за исключением шрама в одном месте, где была обнажена голая земля Эдема. Шрам уже затягивался, заживлялся легким зеленоватым туманом.

— Здесь я был создан, — тихонько сказал Адам. — Прямо из этого склона. Для тебя это выглядит так же... ну, столь же чудесно, Лилит?

— Если для тебя это чудесно, — промурлыкала она, — то почему для меня будет иначе?

— А животные этого не понимают. Вот я и надеялся, что хоть ты поймешь. Это словно... словно весь Сад является частью меня. Как ты думаешь, Лилит, если появятся другие люди, то будут ли они любить землю так же, как самих себя? Как ты думаешь, у них будет та же любовь к месту, откуда они все вышли? Станет ли какой-нибудь склон или долина единым целым с ними так, чтобы им становилось плохо вдали от нее и они сражались бы и умирали за то, чтобы спасти и сохранить ее? Я думаю, что будут. А что думаешь ты?

Мимо проносился ветерок, пульсируя в ритме со сладостной музыкой серафимов, а Лилит глядела на долину, где родился Адам. Она очень старалась, но не могла понять это странное отождествление с землей Эдема, что билось в крови Адама.

— Рай и ты, — пробормотала она. — Это я могу понять. Ты никогда не должен оставлять его.

— Оставлять его? — рассмеялся Адам. — Да куда мне идти? Рай принадлежит мне навечно — и ты принадлежишь мне.

Лилит расслабилась, наконец, на его плече, внезапно поняв, что любит эту безответственную и даже опасную плоть Мужчины, хотя и не доверяет ему. И все же...

Что-то было не так. Эта мысль внезапно охладила ее, Лилит тревожно огляделась, затем склонила голову, и наморщив брови, глянула на деревья.

— Что там? — улыбнулся ей Адам. — Ангелы? Они, знаешь ли, прилетают довольно часто.

Лилит не ответила, пристально вслушиваясь. До сих пор весь Эдем был пронизан сладостным пением серафимов возле Трона Господня. Но теперь в ярком прозрачном воздухе слышались уже не гимны славы. На Небесах была какая-то проблема. Лилит услышала звенящие золотом крики в бесконечной вышине, столкновение и шипение огненных мечей, а время от времени даже далекий грохот, словно часть самих небесных стен откалывалась от какого-то неудержимого натиска.

Трудно было поверить, но на Небесах шла война.

Лилит почувствовала прокатившуюся по телу волну облегчения. Война — это прекрасно. Она улыбнулась про себя и покрепче прижалась к Адаму. Независимо от того, что там происходило, это подольше отвлечет внимание Господа от Эдема, и Лилит была искренне благодарна за это. Ей нужна была эта отсрочка.

Ей нужно было задержаться здесь на какое-то время, чтобы привыкнуть к капризам своего нового, странного тела и к неожиданной реакции, что вызывал в ней Адам, прежде чем закончится война на Небесах и начнется война в Раю между Лилит и Богом.

Дрожь ужаса и ожидания вновь пробежала по телу, когда Лилит подумала об этом. Она не была уверена, что Господь сумеет уничтожить ее, если захочет, поскольку она являлась созданием Тьмы вне его Света, и ее существование было необходимо для структуры как Небес, так и Земли. Без существования таких, как Лилит, нарушился бы баланс всего Сотворенного. Нет, Бог не может, не должен уничтожать ее, однако Он может ужасно ее наказать.

Вот эта плоть, например. Такая мягкая, такая скоропортящаяся. Лилит сознавала определенный раскол между разумом и телом, служащим прибежищем сознания. Возможно, Бог знал, что делал, помещая в этот хрупкий контейнер вместо нетленной субстанции всю невинность и силу Адама. Но было опасно наделять такой силой бессмертную и неуязвимую оболочку, что Лилит уже доказала Богу самим своим существованием. Однако в ее планы не входило разгневать Бога настолько, чтобы тот уничтожил Сотворенное по собственному образу.

Поэтому следовало найти какой-нибудь способ предотвратить это. Она должна выйти из восхитительно теплой вуали, окутывающей их обоих, пока руки Адама обнимали ее, но спешки в этом не было. По крайней мере, пока на Небесах бушует война. Лилит никогда не испытывала такие ощущения, как сейчас, когда эмоции затмевали ее разум и ничто не имело значения кроме этого великолепного мужчины, к плечу которого она склонилась.

Затем Адам глянул на нее и улыбнулся, и все звуки войны тут же смолкли, словно их никогда и не было. Полуразумный Сад тревожно шелестел кронами деревьев, отвечая звону сражения, доносившемуся с высоты, но Мужчина и Женщина ничего не слышали.

Время словно исчезло. Но все-таки оно шло, и постепенно мягкие зеленоватые сумерки Эдема становились все гуще. Через какое-то время Адам и Лилит остановились на мшистом берегу ручейка, звенящего по камням. Склонившись головой на плечо Адама и слушая звуки воды, Лилит вспомнила, что именно вода была основой их плоти.

— Адам, — пробормотала она, — ты недавно упомянул об умирании. А что ты знаешь о смерти?

— О смерти? — беспечно переспросил Адам. — Не помню. Не думаю, что когда-либо вообще слышал о ней.

— Надеюсь, что никогда и не услышишь, — сказала Лилит. — Это означало бы, знаешь ли, уход из Эдема.

Рука его обняла ее еще сильнее.

— Я не могу! Я никогда не уйду отсюда!

— Но ты не бессмертен, мой дорогой. Это произойдет, если...

— Если что? Говори же!

— Если существует Древо Жизни, — медленно, обдумывая каждое слово, произнесла она. — Древо, плоды которого дадут тебе бессмертие, точно так же, как плоды другого Древа дадут тебе знания, и тогда, я думаю, сам Господь не сможет изгнать тебя из Эдема.