Генри Каттнер - Мы истребляем людей (сборник, том 2)

Другими словами, одно цеплялось за другое — пока не содрогнулась сама планета.

— Сначала разработчики думали, что одного Барьера будет достаточно. Но, разумеется, Город должен быть автономным модулем. А это было трудно выполнить. Человек не может прожить в пустоте. Он должен получать еду и энергию — из воздуха, от растений и животных. Решение заключалось в создании в Городе всех предметов первой необходимости. Но затем все стало портиться. Микроорганизмы воевали друг с другом и мутировали. Возникли цепные реакции. Сама атмосфера, подвергающаяся постоянной бомбардировке...

Ковчег становился все более и более сложным.

— Таким образом, Город был создан таким, каким и задуман, а потом обнаружилось, что он будет непригоден для жилья.

Флеминг откинул голову назад.

— О да, мы защищены, — сказал Нигрел. — Мы специализированы. Потому что мы — Контролеры.

— Ну да, знаю. Но я думаю вот над чем. Почему же не могут все граждане...

— Быть защищенными, как мы? Потому что они нужны для выживания. Мы важны, лишь пока не исчезнет Барьер. Когда же спасательная шлюпка достигнет суши и все вылезут из нее, мы станем бесполезны. В нормальном мире для нас нет места. Но здесь и сейчас, в качестве Контролеров Города, мы важны. Мы слуги.

Флеминг встревоженно поерзал.

— Тебе будет трудно осознать это, — сказал Нигрел. — Тебя специально тренировали еще до твоего рождения. Ты никогда не знал — все мы не знали, — что такое обычное существование. Ты глух, нем и слеп.

Юноше показалось, что он начинает постепенно понимать...

— И это значит?..

— Определенные чувства, которые есть у горожан, потому что они будут важны, когда исчезнет Барьер. Мы не можем позволить их себе в данных обстоятельствах. Нам их заменяет чувство телепатии. Позже я расскажу тебе об этом более подробно. А сейчас я хочу перейти к нашей проблеме, к проблеме Билла Нормана. Он горожанин...

Нигрел замолчал. Он вдруг почувствовал, как город всем своим громадным весом давит ему на плечи, а под ногами начинает рушиться опора.

— Он выходит из-под контроля, — бесстрастно сказал Нигрел.

— Но я никому не нужен, — сказал Билл Норман.

Они танцевали. Мерцающие огни били из Седьмого Монумента, высившегося даже над крышей сада, где они находились. Огни стремились вверх и растворялись там, в вышине, в серой пустоте Барьера. Музыка была захватывающей. Рука Мии проползла и взъерошила ему волосы на затылке.

— Ты нужен мне, — сказала Мия. — Однако я тут необъективна.

Она была высокой худой темноволосой девушкой, резко контрастирующей со светловолосым массивным Норманом. Его синие глаза слегка недоумевающе осмотрели ее.

— Мне так повезло, — сказал Норман. — Но я не уверен, что тебе повезло со мной, Мия.

Оркестр достиг ритмичной кульминации, медные тарелки издали тихую ностальгическую ноту, бьющуюся, словно живой пульс. Норман встревоженно развернул широкие плечи и повернулся к парапету, спрятав Мию за спину. В наступившей тишине они прошли через толпу к проему в стене, где оказались одни на крошечной наблюдательной площадке, открывавшей вид Города.

Мия то и дело бросала взгляды на встревоженное лицо своего спутника. Норман смотрел на Седьмой Монумент, коронованный светом, за которым виднелся Шестой Монумент, и казавшийся маленьким на расстоянии — Пятый. Каждый из них олицетворял одну из Больших Эпох в истории Человечества.

А Город...

Во всем мире не было больше подобного города. И ни один еще город не создавался для человека. Мемфис был возвышающимся колоссом, как памятник царям, Багдад — драгоценный камень султана, все эти города изначально были величественными куполами для наслаждения сильных мира сего. Нью-Йорк и Лондон, Париж и Москва — все они были менее функциональными, менее эффективными для своих граждан, чем пещеры троглодитов. В городах человек вечно пытался сеять в пустыне, а потом тщетно ждал урожая.

Но этот Город был городом для людей.

Это было не просто вопросом парков и дорог, развязок, пандусов и парагравитационных потоков для левитации. Не просто вопросом проекта и архитектуры. Город был изначально спланирован по всем правилам человеческой психологии. Люди вписались в него, как в поролоновый матрас. Он был спокоен. Он был красив и функционален. Он являлся совершенством для своей цели.

— Я снова ходил сегодня к психологу, — сказал Норман.

Мия облокотилась на парапет. На спутника она не глядела.

— И что?

— Одни общие фразы.

— Но он должен знать ответ, — сказала Мия. — Они же всегда знают правильные ответы.

— Этот не знал.

— На это может потребоваться время. Ты же знаешь, Билл... никого не обманывают.

— Не знаю, что это может быть, — сказал Норман. — Может, наследственность. Я только знаю, что у меня возникают они... эти вспышки, которые не могут объяснить психологи.

— Но должно же быть объяснение.

— Именно это и сказал психолог. Однако никакого объяснения он не смог предложить.

— А разве ты не можешь проанализировать это сам? — спросила Мия, положив свою ладонь на его.

Пальцы Нормана напряглись. Он смотрел на Седьмой Монумент и куда-то вдаль за ним.

— Нет, — вздохнул он. — Это просто мое чувство, и нет никакого ответа.

— Какое чувство?

— Не знаю. Я... Я жалею, что не могу уйти из Города.

Ее рука внезапно обмякла.

— Норм, ты же знаешь...

— Да знаю, — тихонько рассмеялся он. — Нет никакого выхода. Через Барьер не пройти. Но, в конце концов, может, это совсем не то, чего я хочу. Но это... это... — он уставился на Монумент. — Иногда это кажется неправильным. Не могу объяснить. Это весь Город. Он заставляет меня чувствовать его таким непрочным. А затем возникают эти вспышки...

Мия почувствовала, что его рука напряглась. Она резко выдернула свою руку. Билл Норман закрыл глаза и закричал.

— Вспышки осознания, — сказал Нигрел Флемингу. — Долго они не длятся. Будь они немного подольше, он бы сошел с ума или умер. Конечно, городские психологи не могут ему помочь, это по определению вне сферы их деятельности.

— Вы волнуетесь, — сказал Флеминг, чувствительный к телепатическим эмоциям.

Разумеется, он сказал это не вслух.

— Конечно, волнуюсь, — огрызнулся Нигрел. — Нам, Контролерам, созданы особые условия. Обычный горожанин не смог бы выдержать нашу энергию, это было бы опасно для него. Создатели Города перебрали много различных планов, прежде чем решили создать нас. Сначала они думали о создании андроидов или роботов для управления, но тут необходим человеческий фактор. Нужны эмоции, чтобы реагировать на изменение ситуаций. С самого рождения нас тренируют при помощи гипнообработки, чтобы защищать и служить горожанам. Больше мы ничего не можем делать, даже если попытаемся. Так нам внушено.