Роберт Силверберг - Революция на Альфе Ц [сборник]

Ларри озирался на ходу. Он знал, что находится в молодом мире, переживающим эпоху известную на Земле под названием мезозой. Доминирующими формами жизни здесь были гигантские рептилии, как и на Земле сотни миллионов лет назад.

Внизу, у основания огромной стены, были крошечные ворота, не больше двух метров высотой, через которые не смог бы пролезть ни один громадный зверь. Маленькая группка землян прошла через эти ворота и оказалась в Чикагской колонии.

Это было оживленное место. Ларри увидел магазины, рынок, дома. Все выглядело так, как могло бы выглядеть в любом другом пограничном городе. Тут не было ни блестящего хрома, украшающего земные города, ни резких линий. Чикагская колония казалась простым, почти примитивным поселением.

Они следовали по улицам за проводником. Капитан Рейнхардт шел рядом с ним и говорил тихим шепотом. Кучки колонистов глядели на них с любопытством.

— Взгляни-ка на улицы, — прошептал Ларри Эйтори ван Хаанену — новенькому, полному кадету, который на корабле жил в каюте напротив них. — Мне кажется, тут все забетонировано.

— Возможно, они не могут позволить себе пластит, — предположил Эйтори.

— А может, просто не хотят, — добавил Харл. — Пластит не такой долговечный, как бетон.

— Что верно, то верно, — сказал Эйтори. — Пластит приходится менять каждые несколько лет.

Проводник подвел их к одному из домов, и группа землян вошла следом за ним. Они поднялись на лестничный пролет — странный опыт для землян, привыкших к эскалаторам и лифтам, — в большую комнату.

Там их ждал высокий, слегка старомодно одетый человек с седыми волосами. Когда они вошли, он поднялся и шагнул им навстречу.

— Я Харрисон, — сказал он. — Президент Совета колонии. В изгнании, — добавил он, понизив голос.

Капитан Рейнхардт представился и, казалось, хотел сказать что-то еще, но президент Харрисон тут же прервал его.

— Вы, наверное, голодны? — неожиданно спросил Харрисон.

Ларри так и подмывало сказать «да», потому что он чувствовал голод. Но к его удивлению Капитан Рейнхардт опередил его, сказав:

— Да, мы действительно голодны.

На него было бы больше похоже, если бы он сначала заговорил о делах.

— Тогда давайте поедим, а потом поговорим, — сказал Харрисон.

Он провел их в столовую и сказал, что они могут занимать любые места за столом. Сам Харрисон сел между Ларри и капитаном Рейнхардтом.

Ели они в тишине. За столом к ним присоединилось еще несколько колонистов — все, как и Харрисон, крупные молчаливые люди. Еда была совершенно незнакома Ларри, приученному к концентратам и синтетике.

Основным блюдом был своего рода стейк, жесткий, но ароматный. Ларри только доел свою порцию, как президент Харрисон повернулся к нему и без предисловий заявил:

— Вы любите мясо?

— Очень люблю, сэр, — сказал несколько удивленный Ларри.

Это были первые слова, которые сказал Харрисон с самого начала еды.

— Это хорошо. А то некоторые наши гости не слишком-то любят стейки из динозавра.

— Стейки из динозавра! — Ларри изумленно уставился на свою тарелку, и несколько космонавтов рассмеялись.

— Здесь это наша главная еда, — продолжал Харрисон. — В Чикагской колонии живет около тысячи человек, так что два-три динозавра могут кормить почти всех нас в течение недели. Статуи, которые вы видели снаружи, вырезаны из костей динозавров.

Харрисон вернулся к своей тарелке и закончил обед в молчании. Затем он пригласил землян пройти за ним обратно в большую комнату.

— Я рад, что вы прилетели, капитан Рейнхардт, — сказал он, когда все расселись. — Мы здесь испытали много трудностей, а будет еще больше. Но я не хотел бы вызывать Патруль, потому что все еще надеюсь уладить конфликт мирным путем.

— О чем вы говорите, президент Харрисон? Я уже услышал кое-что странное. Почему, например, вы переехали из Лондонской колонии в Чикагскую? Что здесь происходит?

Капитан говорил хмуро. Ларри показалось, что он предпочел бы обсудить все это конфиденциально с Харрисоном и раздражался от необходимости говорить в присутствии всего своего экипажа и других колонистов.

Президент Харрисон откинулся на спинку кресла.

— Вы, конечно, слышали о ходатайстве в межзвездный Совет, который даст независимость колонии Альфы Ц IV в течение двадцати пяти лет, если колонисты сумеют организовать объединенное самоуправление?

— Я слышал об этом, — сказал капитан Рейнхардт.

Ларри и Харл обменялись взглядами. Земляне выглядели спокойными, вслушиваясь в каждое слово.

— Но почему это должно испортить отношение колонистов Альфы Ц IV к землянам? — спросил капитан.

— Кучка горячих голов в Лондонской колонии решила, что земляне виноваты в том, что решение о принятии нашей независимости откладывается на неопределенный срок на том основании, что нас не считают готовыми к самоуправлению. Они взяли власть в Лондонской колонии и вынудили меня переехать сюда.

— А как Хенрикстаун? И Бомбейская колония? Они тоже перешли на сторону Лондонской?

— Вероятно. Чикагская колония — единственная из четырех все еще лояльных Земле.

Капитан Рейнхардт поднялся и сердито зашагал взад-вперед.

— Это же просто нелепо! А где резидент-губернатор? Почему он ничего не делает?

— Люди из Лондонской колонии выслали его обратно на Землю, капитан. — Президент Харрисон понизил голос. — На корабле с обычным двигателем. Ему дали продовольствие на пять лет.

Экипаж «Сада» был потрясен, хотя несколько человек захихикали, и Харл громче всех. Ларри вынужден был признать, что это умный ход — послать земного губернатора на его родную планету на корабле, который будет лететь много лет. Но оставался более серьезный вопрос, чем высылка местного главы управления.

— И вы не уведомили меня? Вы должны были немедленно сообщить об этом на Землю.

Харрисон улыбнулся, как мальчишка, пойманный на шалости.

— Я так и собирался, капитан Рейнхардт. Но затем мне сообщили, что «Сад» летит сюда, и я решил подождать вас, прежде чем начать что-либо делать.

Капитан продолжал расхаживать взад-вперед. Ларри почувствовал, как в нем самом начинает расти гнев. Эти колонисты — даже такие лояльные, как Харрисон, — сумели одурачить Землю и отвергли ее предложение обрести независимость законным путем. Но Ларри чувствовал уверенность, что скоро Патруль поставит их на место.

— А каково общее мнение в Чикагской колонии насчет присоединения к трем остальным?

— Примерно пятьдесят на пятьдесят. Завтра вечером будет собрание, на котором они решат, что станут делать — поддержат Землю или восставших.

— Мы немедленно прекратим это, — сказал капитан. — Свяжите меня с лидером местных революционеров. Олкотт, — сказал он, повернувшись к своему пилоту, — объявите, что Чикагская колония находится на военном положении. Остальные могут разойтись по квартирам, которые предоставят вам колонисты. Я хочу еще немного поговорить с Харрисоном наедине.