Ольга Онойко - Полудённое море [сетевая публикация]

Лета больше не задавала вопросов, но умолкнуть Лёша, конечно, не мог и нашёл тему сам — стал рассказывать про квоты вылова. Где на самом деле находится Полудённое Море, до сих пор никто не ответил, но подтвердились гипотезы, что сферы, восходящие рядом, ведут суда в близко расположенные места на полудне. Сделали карты донного рельефа — обрывочные, но точные. Скоро стало ясно, что отчаянная хищническая добыча истощает даже Полудённое Море. Тогда за нею начали следить… Потом Лёша рассказал легенду про город. Иногда из Полудённого Моря, сказал он, можно увидеть берег и город на берегу. Но приблизиться к нему нельзя — город ускользает так же, как ускользает сфера от слишком шумного корабля. Это не тот город, из порта которого вышел корабль, в нём вообще нельзя узнать никакой земной город. И там есть маяк.

— Маяк?

— Он далеко, этот город, — сказал Лёша. — Его никак нельзя рассмотреть. Но по ночам маяк хорошо видно.

— А его разве не пытались фотографировать?

— Пытались, конечно. Но на полудне с фотками всё сложно, — Лёша кивнул собственным словам. — Не угадаешь, какая получится, а на какой будет только свет…

Почему-то Лета была уверена, что сферу нельзя заметить, пока она не покажется над поверхностью.

Она добрых полчаса проторчала на носу корабля, рядом с Лёшей, который то пел песни, то раскачивался взад-вперёд так, будто собирался сигануть через поручни. Лета щурилась на солнце, гадая, наступил ли уже астрономический полдень, и если нет, то когда?.. Щурилась на сверкающую скатерть морской глади, прикидывая, пробьётся ли свечение полудённой сферы сквозь этот блеск… Когда по ушам резанул корабельный ревун, Лета не сразу поняла, что случилось.

Датчики засекли Полудённое Море.

Ревун завопил снова. Лёша принялся прыгать на месте и что-то орать, но слышно его, конечно, не было. «Зубарев» двинулся с места, и Лета почувствовала ветер.

Ещё долгих, долгих восемь минут прошло, прежде чем она увидела, наконец.

Блеск морской глади под солнцем слепил глаза. Он становился всё ярче, всё ярче, ярче…

«Какая же она огромная», — больше не приходило в голову никаких слов. Глазомер подвёл. Лета думала, что в самой высокой точке сфера будет… ну, скажем, вдвое выше самой высокой антенны корабля. Но она оказалась…

— Она же круглая, — вдруг услышала Лета голос Лёши. — Идеальный шар. Эта ещё маленькая, метров восемьсот в диаметре, а бывают и километровые. Вот и думай…

Лете казалось, что вслух она ничего не говорила.

На полном ходу корабль шёл к поднимающейся сфере, и она становилась всё больше. Корабль как будто готовился погрузиться в звезду. Лёша засмеялся и раскинул руки, словно хотел обнять Полудённое Море. Лета закричала без слов, не понимая сама — от тревоги или от восторга. Сердце колотилось всё чаще.

— Лёша, мне уйти? — выдохнула она.

Штурман снова рассмеялся.

— Тут сейчас давка будет, — сказал он, — на носу. Если боишься за борт улететь, уходи, конечно. Вообще… куча народу хочет выкупаться в оболочке. Хотя смысла в этом нет. Одна видимость. Но считается хорошей приметой. Вправду полезно в самом полудне купаться, ну да это все успеют…

Люди и правда собирались. Даже матросы пришли, хотя и глядели так, будто им всё было безразлично. Лета отступила в сторонку.

По оболочке сферы сходили водопады белых лучей, и тотчас клубами вверх поднималось сияние… Все тени исчезли. Свет должен был слепить, но он не слепил. Когда до сферы осталось несколько десятков метров, она заслонила всё впереди, и стало очень тихо.

Лёша на носу корабля вытянул руки к сфере и вдруг запел. Без слов, снова и снова он повторял диковатое, первобытное:

— Ха-а-ай!.. Ха-а-ай!..

И Лета увидела, как с поверхности сферы навстречу ему вытянулся протуберанец.

Потом она моргнула, и всё закончилось.

Лета боялась, что будет на судне бесполезной, а вместо этого оказалась нарасхват. Старенькие учёные, друзья и знакомые Павла Григорьевича все умели печатать только одним пальцем и с трудом управлялись с мышью. Лета печатала и печатала, под диктовку и с бумаги, расшифровывала диктофонные записи и всерьёз уставала. Но она была довольна. Нравилось помогать людям и делать что-то нужное. Времени, чтобы полюбоваться Полудённым Морем, всё равно оставалось достаточно.

Как-то после обеда Павел Григорьевич подошёл к ней. Лета стояла у борта и смотрела в воду. Вода здесь была невероятно прозрачной, всё время было видно дно, и порой страшно становилось, не сядет ли огромный «Зубарев» на мель. Над светлым песком, точно птицы, порхали косяки ярких рыб.

— Знаете, какие здесь глубины, Леточка? — Павел Григорьевич улыбался. — Полторы тысячи метров.

Лета открыла рот.

Сколько?!

Сначала она решила, что Павел Григорьевич шутит и подначивает её. Она ведь не морячка и многого может не знать. Но настолько очевидная, нелепая неправда…

— Это невозможно! — воскликнула она. — Дно видно! — и зачем-то показала пальцем за борт.

Дедушка расцвёл.

— Мы в Полудённом Море, Лета, — ответил он с нежностью. — Кому как, а для меня это самое чудесное чудо. У воды принципиально другие свойства: свет достигает дна всегда, на любых изученных глубинах. Объяснить это невозможно — никак, ничем. Многие пытались, но так и не объяснили. И — да, милая моя Леточка, в Чёрном море таких глубин просто нет.

— Где же мы? — прошептала Лета.

— На полудне, — Павел Григорьевич облокотился о поручень рядом с ней. — Хотя это, конечно, ничего не объясняет. Вот что любопытно: у воды другие характеристики, и это меняет флору и фауну. Здесь нет привычных нам глубоководных форм. Есть другие — адаптированные к давлению, но не к тьме… Хотите ещё одну историю, романтичную и ненаучную?

Лета кивнула.

— Далеко не все рыбы красивы, — сказал Павел Григорьевич. — Глубоководные рыбы обычно выглядят жутко. Но не полудённые. Понятно, отчего они яркие — от изобилия света. Но отчего у них такие изящные формы? Вот загадка.

Он ушёл по делам, а Лета вдруг подумала о Лёше. Лёша — странный парень, иногда кажется почти сумасшедшим, но ему должно быть кристально ясно, что он уводит корабль из земного моря в какое-то совершенно другое место. В параллельный мир? На другую планету? Никто этого не знает. Но он, полудённый штурман, твёрдо уверен, что приведёт корабль обратно. На огромном судне сотни людей, и штурман несёт ответственность за все эти жизни… «Смогу ли я?» — у Леты перехватило дыхание. Протянется ли золотой протуберанец к её рукам? Есть много историй о чудесах, и не так уж сильно удивляют новые истории. Но никакая история не сравнится с чудом, которого можно коснуться…

Потом, в изумлении, почти со стыдом Лета поняла, что совсем не думает о маме.