Филип Фармер - Ночные кошмары

Пол Эйр рассказывал, что видел это во сне, но Тинкроудор был убежден, что он сообщал о реальном происшествии. В итоге Тинкроудор поехал на ферму, где его друг охотился, и услышал рассказ фермера о том, как Райли, пойнтер Эйра, взбежал на крыльцо дома и прятался под планером. Фермер не замечал собаку, пока не вернулся домой к обеду, тогда его жена рассказала ему, что видела, как собака в панике бежала через поле к дому. Она подумала, что с Полом Эйром что-то случилось, но потом увидела, что тот стоит на опушке леса. Казалось, с ним все в порядке, поэтому она предположила, что собака просто потеряла самообладание, а Пол Эйр все объяснит, когда вернется с охоты на перепелов. Потом Пол Эйр ушел в лес и не выходил оттуда несколько часов. Когда он снова появился, то попытался вытащить собаку из-под планера. Пес прыгнул на Эйра и сильно укусил его за руку, которую Эйр выставил, защищая лицо. Эйр перебросил собаку через перила крыльца, а затем, когда она снова бросилась на него, пристрелил из своего дробовика.

Когда Эйр рассказал Тинкроудору о собаке, он заявил, что не знает, почему она напала на него. После Пол Эйр вернулся домой, немного поспал, по крайней мере так он сказал, и ему приснился странный сон об утренней охоте. Во сне Райли спугнул двух перепелов, а Пол Эйр выстрелил в ведущую птицу. Выстрелив, он понял, что это не перепел, а летающая тарелка около двух футов в диаметре. Тварь попала под пули из ружья Эйра и спряталась в лес. Пол Эйр пошел за ним, но на опушке леса наткнулся на желтый туман. Часть тумана свернулась в капли, похожие на золотистую ртуть.

Затем, во сне, он увидел, как блюдце упало с дерева на землю. Он проследил за ним, увидел, как задняя часть львицы исчезла в кустах, а через несколько мгновений появились голова и плечи обнаженной женщины. И это была самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.

В следующий понедельник утром, по дороге на работу, Пол Эйр внезапно свернул на обочину. Коллеги по работе, сидевшие в машине позади него, провели расследование и обнаружили, что него полное психическое расстройство. Мэвис, его жена, отправила его в ближайший частный санаторий. Состояние Пола Эйра было диагностировано как кататония, возникшая по неизвестным причинам.

Тинкроудор и сын Эйра, Роджер, обыскали кукурузное поле вдоль дороги, где Эйр остановил машину. Они нашли несколько отпечатков лап, которые, по словам Роджера, студента-зоолога, принадлежали большой кошке, льву или тигру. У большой кошки, должно быть, были крылья, потому что ее отпечатки внезапно появились между рядами примерно в двадцати ярдах внутри поля и так же внезапно исчезли примерно в двадцати футах в глубине поля.

Затем Тинкроудор отправился в санаторий, где его друг и партнер по покеру, доктор Джек Крокер, показал ему и Морне Тинкроудор несколько образцов крови Эйра.

Четыре дня спустя Тинкроудор решил проверить лес, где охотился Эйр. Теперь он знал, что Пол Эйр сообщал под видом сна о реальности.

Тинкроудор был писателем-фантастом, и как таковой он должен был быть доволен. Раненая летающая тарелка, золотистая дымка, вытекающая из раны, прекрасный сфинкс и странные микроорганизмы в форме желтых кирпичиков в тканях человека, который охотился на тарелку и сфинкса. Из такого материала и создавались научно-фантастические сны.

Но Тинкроудор не выглядел довольным. Он выглядел испуганным.

ПОЛЬ ЭЙР ГРЕЗИЛ о сверкающем зеленом городе в дальнем конце огромного поля красных цветов. Но вот он открыл глаза. До тех пор он чувствовал себя счастливым. Он сел, потрясенный. Он вспомнил, как увидел лицо женщины среди стеблей кукурузы, как мелькнуло огромное смуглое тело и как его нога сама по себе надавила на педаль тормоза. Машина затормозила на мягкой обочине дороги. Он поставил машину на ручник и уставился на незнакомку. Та улыбнулась и помахала ему белой рукой. Ее зубы были нечеловеческими — острые и широко расставленные, как у кошки, они были ровными. Пола Эйра начало трясти, а потом он потерял сознание…

И вот он оказался в странной и пустой комнате.

Он начал вставать с кровати и вдруг заметил, что его рука и нога прикованы к кровати.

— Эй, что здесь происходит? — заорал он. — Что происходит?

В ушах у него застучало, а сердце подпрыгнуло. Он снова лег и уставился на единственный источник яркого света — лампочку в потолке, защищенную толстым проволочным колпаком. Затем он увидел телекамеру, похожую на одноглазую горгулью, сидящую на корточках на металлическом выступе. Через несколько минут дверь открылась. Вошла женщина, закутанная в белую ткань и в маске, как у аквалангистов. В руке, затянутой в перчатку, она держала шприц для подкожных инъекций.

На мгновение за приоткрывшейся дверью в коридоре промелькнуло широкое и тяжелое мужское лицо с густыми черными бровями, сломанным носом и толстыми губами.

— Как поживаете, господин Эйр? — раздался приглушенный голос из-за стеклянной пластины. Женщина стояла в ногах кровати, как будто ждала разрешения подойти.

— Где я нахожусь? Что происходит?

— Вы находитесь в санатории Адлера. Вы были в кататоническом состоянии в течение четырех дней. Я миссис Эпплис, и я здесь, чтобы помочь вам выздороветь. Я бы хотел сделать вам укол. Это просто для того, чтобы успокоить вас. Укол не причинит вам вреда.

Она говорила так странно, не так, как обычно говорит медсестра. И тут Пол Эйр понял: она боится его. Если он скажет «нет», она не станет настаивать.

Он почувствовал слабость, в животе заурчало. Он был голоден и слаб. Во рту у него пересохло, как у страуса.

— Не хочу никакого укола, — объявил он. — Забудьте об этом. Почему я прикован к этой кровати? Почему вы в костюме химической защиты? Я чем-то болен?

Женщина бросила косой взгляд на телекамеру, как будто ожидала получить от нее какое-то указание.

— Слишком много вопросов сразу, — начала она и нервно рассмеялась. — Вы прикованы, чтобы себе не навредить. Мы не знаем, есть ли у вас болезнь или нет, но ваша картина крови странная. Пока мы не узнаем, что за организмы у вас в крови, мы должны держать вас в карантине.

— Моя левая рука и правая нога не прикованы, — заметил он. — Так что же удержит меня от того, чтобы использовать их, чтобы навредить себе, если это действительно то, о чем вы беспокоитесь? И о каких организмах вы говорите?

— Они неизвестны науке, — пояснила Эпплис, проигнорировав его первое замечание.

— А что, если мне придется облегчиться?

— На полке в тумбочке судно и туалетная бумага, — ответила она. — Вы можете дотянуться до них.

— И как мне вызвать вас, чтобы вы убрали судно?

— Мы узнаем, если вам что-нибудь понадобится, — заверила она, взглянув на телекамеру.