Филип Фармер - Ночные кошмары

— Вы хотите сказать, что кто-то будет следить за мной?

Она отшатнулась и повторила:

— Мы не хотим, чтобы вы поранились.

— Вы не имеете права держать меня здесь! — воскликнул он. — Я хочу выйти отсюда! Сейчас же!

— Я принесу вам поесть, — сказала она и ушла.

Ярость Пола Эйра изменялась по спектру от красного к синему. Когда Эпплис ушла, он испугался и растерялся. Если бы он проснулся в смирительной рубашке и медсестра сказала бы ему, что он сошел с ума, он бы это понял. Но все в его ситуации было неправильно. Его держали в плену, и ему лгали. Он не сомневался, что оказался здесь из-за того, что произошло в лесу. Когда это случилось? Пять дней назад. И женщина, миссис Эпплис. Почему она боялась его? И все же он должен был лежать здесь в… Как она сказала? Ката… что-то? Как в коме? Что он мог сделать, чтобы так напугать ее? Или она говорила правду о том, что в его крови были какие-то странные микробы?

Всю свою жизнь он не мог просто сидеть спокойно и думать, если только не придумывал какое-нибудь механическое устройство. А потом ему понадобились бы бумага и карандаш, чтобы записать свои идеи. Обычно он читал только газеты и журналы, посвященные охоте, автомобилям или моторным лодкам, или научно-популярные книги, связанные с его работой. Он мог просидеть час или около того, глядя в телевизор или разговаривая с друзьями, но потом начинал волноваться, и ему приходилось вставать и уходить.

Или, возможно, не столько делать, подумал он, сколько двигаться. Он должен был продолжать двигаться. Почему?

Впервые в жизни он задал себе этот вопрос. В первый раз он задал себе вопрос о себе. И почему?

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что его чувства — Тинкроудор сказал бы, что он слишком чувствителен, — обострились. И не требовалось много фантазии, чтобы связать происходящее с инцидентом в лесу. Это могло означать, что организмы в его крови были ответственны за все происходящее. А это означало, что они — полезны. Неужели так оно и было? Полу Эйру не очень-то нравилось, что его проницательность улучшилась. Он был похож на человека, который всю свою жизнь строил неприступный замок только для того, чтобы узнать, что он сам разрушает его стены.

Эта аналогия заставила Пола Эйра почувствовать себя еще более неловко. Он не привык мыслить немеханическими категориями. Он всегда находил убежище в логике. Если организмы вызвали в нем изменения, о которых он знал, они также вызвали изменения, о которых он ничего не знал. В противном случае, почему он был изолирован и почему медсестра так боялась его?

Размышляя над этим, он заснул. Когда он проснулся, то был уверен, что его накачали наркотиками. На его левой руке было много следов от уколов. Но тогда он был так встревожен, что не заметил их. Однако некоторые из них, должно быть, появились в результате внутривенного кормления. Пока он спал, его кормили жидкой диетой.

Что заставило его так внезапно вырубиться? Он огляделся и вскоре нашел то, что искал. В тени, отбрасываемой телевизором, виднелось отверстие маленькой трубы. В палату был введен газ, чтобы он потерял сознание, и медсестра вошла после того, как газ рассеялся, сделала ему укол и установила аппарат внутривенного вливания.

Газа было достаточно, чтобы удержать его от побега. Они, должно быть, действительно боялись его, если думали, что он также должен быть прикован к кровати.

Его чувства не ограничивались страхом и яростью. Такие меры предосторожности заставляли его почувствовать собственную важность. Первый раз в жизни Пол Эйр в глубине души почувствовал, что он имеет какое-то значение для кого-то.

Он сел и попробовал крепость своих оков. Он был слаб, но даже если бы у него была вся его сила, он не смог бы разорвать стальные звенья. И даже если бы он мог, те, кто наблюдал за ним через телекамеру, выпустили бы газ.

Пол Эйр снова лег и задумался о своем положении. Это было похоже на жизнь; ты не мог что-то изменить, только умереть.

ДОКТОР ДЖЕК КРОКЕР и Лео Тинкроудор сидели в кабинете Крокера, яростно споря.

— Мэвис говорит, что, если ты не позволишь ей увидеться с Полом, она заберет его отсюда, — сообщил Тинкроудор.

— Она сильно расстроится, если увидит его, — вздохнул Крокер. — Не думаю, что с ее стороны было бы разумно приближаться к нему. И ты знаешь почему. Может, ты уговоришь ее оставить его на моем попечении?

— Я не могу рассказать ей, почему так важно, чтобы он был изолирован, — вздохнул Тинкроудор. — Но, если ей ничего не скажут, она не увидит причин, чтобы не перевезти его в другое место. Кроме того, какие у вас есть веские доказательства того, что он опасен? Нет, совсем нет.

Крокер мог придумать доказательства. Теперь он жалел, что вообще что-то рассказал Тинкроудору.

— Что еще случилось? — заметив сомнения доктора, поинтересовался Тинкроудор.

— Что вы имеете в виду? — удивился Крокер. Он закурил сигарету, чтобы дать себе время подумать.

— Вы сказали мне, что лицо вашей лаборантки было сильно изуродовано подростковыми прыщами. Но после того, как она взяла кровь у Пола Эйра, ее лицо чудесным образом прояснилось. И вы сказали, что у Бэкерса, медбрата, случился сердечный приступ, когда он оказался в палате с Полом. И вы решили, что все дело в его жестокости, и вы подозреваете, что он пытался что-то сделать с Полом, когда произошел сердечный приступ. Любому, у кого есть воображение, очевидно, что вы верите, что эти инопланетные организмы изменили Пола, наделили его странными способностями. И очевидно, что вы боитесь, что эти организмы могут быть заразными.

Крокер закусил губу. Если бы он сказал Тинкроудору, что организмы исчезли или, по крайней мере, больше не были обнаружены, тогда он потерял бы еще одну причину для сохранения Эйра. Но он не был уверен, что все они были выведены. Возможно, некоторые из них засели в тканях, недоступных до самой смерти Эйра. Например, в его мозгу.

— Мы собрали около двух миллионов желтых существ в его моче и фекалиях, — начал доктор. — Кипячение их в горячей воде не убивает их и не лишает кислорода. Единственный способ быстро уничтожить их — сжечь. И для этого требуется минимальная температура 1500 градусов по Фаренгейту. Требуется несколько часов, чтобы самые сильные кислоты проели покрытие.

— Одно это должно заставить вас решить, что они внеземного происхождения, — подытожил Тинкроудор.

Он тут же пожалел, что сказал это. Он не рассказал доктору Крокеру об отпечатке лапы на кукурузном поле и о следах блюдца в лесу. Если бы Крокер действительно решил, что эти штуки из желтого кирпича были из космоса, то он был бы непреклонен в том, чтобы не выпускать Пола Эйра.

И Тинкроудор не мог его за это винить. Свободный Пол Эйр мог стать бедствием, возможно, даже причиной гибели человечества. Но пока Пол Эйр был человеком с определенными неотъемлемыми правами. Неважно, что большинство его соотечественников-американцев заявляли, что верят в то же самое, но вели себя так, как будто это не так. А вот Тинкроудор верил.