Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

Нур вспомнил встречу на острове Самакин с сослуживцем по Имперскому военному институту. Коля Болдуин с женой… И словно услышал его весёлую ироничную реплику о самом себе:

— Я — царь обезьян…

Волна теплоты и нежности прошла по телу Нура. «Посредник» каким-то образом почувствовал вмешательство и контакт прервался. Ефремов расслабился, открыл глаза, расцепил побелевшие пальцы. И негромко сказал:

— Рядом с ними счастье, пусть и скрытое. Таких ведь мало! Мы с ними подружимся, Капитан Нур.

На лице Эрланга проявились до того незаметные морщинки.

— Да, это семья, — заметил он, — Двое и любовь. А здесь — секс, гаремы…

Демьян, осознав, что произошло, высказался академически сухо:

— Социальная форма обитания «мыслящих» не всегда есть цивилизация. Или, по-иному, так называемая цивилизация не обязательно социум, то есть объединение мыслящих единиц. Попали мы на Корабль дураков, в Страну идиотов, в Поле Чудес. Империя… Гордыня непонимания — обратная сторона Луны по имени Мания Величия. Луна та имеет имя собственное — Невежество. Нас всех сопровождает эта Луна. У кого она малюсенькая, а у кого — огромадная…

— Маленькая, огромадная, — передразнил Демьяна Эрвин, — Ты сегодня не в себе…

Ефремов не дал ему закончить критический выпад.

— А я поймал мысль, обращённую ко мне! От нашего «контактёра». Он осознал мою — нашу — внутреннюю близость.

Новость смешала мысли и чувства.

Демьян принялся вслух переживать о вариативности истории. О том, что по мере её искажения происходит обратное влияние. Куда возвращаться — большой вопрос…

— Кто-то писал что-либо, оставшееся в анналах? О чём думал, когда писал? Перо — как топор… Топор в руках исказителей….

Но Эрвин вдруг вернул его в реальность неожиданным вопросом:

— Оппозиции известно о «пришельцах»? Народ королевы воспринимает нас не в этом качестве…

Сиреневые стены и потолок надоели в первую очередь Кее. Многоцветие Гайяны не забыть. Она, смотря на Нура, обратилась к Ефремову, легонько дёрнув его за рукав спортивного костюма:

— Ефремов, пора перекрашивать коттедж. Как такое делается на Земле? На Иле-Аджале цвета природные, как на Гайяне.

А экипаж увлечённо смотрит развёрнутую на всю стену историческую мелодраму. Давние предки анахатцев ищут у северного полюса планеты залежи крайне редкого металла. Он нужен для постройки межзвёздного корабля. Строгие природные условия прошлого, противодействие «не преданных» создают интригу. Но отважная группа разведчиков преодолевает все препятствия, добиваясь цели. И обретает награду королевы. Которая в дальнем прошлом выглядит точно так же, как сейчас.

Ефремов, оторвав взгляд от сцены награждения героев, ответил:

— Мы подумаем, Кея. Ведь и здесь цвет меняется без участия маляров-художников. Ты посмотри лучше, как тяжело им даются хорошие поступки. То катаклизмы природные, то противодействие человеческое…

— Тяжела гуна благости, — усмехнулся Демьян, оторвавшись от зрелища, — Ты ведь на своём опыте испытал.

Иван Антонович согласился:

— Да, и едва не стал гранитным, неизменяемым. Иногда думаю: лучше б и не рвался никуда вверх в той же науке. И не писал бы ничего художественного. Перо — оно как лабораторная модель планеты у фаэтов. Хорошо, что вышла из строя. Обоюдоострый меч… Да и плохие руки к хорошему делу обязательно прилипнут!

Эрвин выразил мудрость, по сути не фаэтовскую:

— Верно, Иван Антонович. Бесполезны модели реальности. Ибо они — результат гордыни. У меня опасение — а не на модель ли нас поместили? А мы тут ходим как петухи. И не замечаем кружащего в небе ястреба.

— А оппозиции в прошлом нет, — задумчиво сказал Нур, — Планета в нём не имеет единства. Неужели все эти картины делаются в одном месте? Местный Голливуд штампует очень умело.

За окном между тем наступал вечер. Уходящий день убирал за собой сиреневые краски, уступая синей части доступного землянам оптического спектра. Кею беспокоил не сиреневый цвет, вместе с ним пришёл оттенок глубокого ультрафиолета. А она не успела научиться переключать личные возможности чувственного восприятия мира. Через открытое окно дохнул новый аромат: свежескошенной сочной земной травы.

А в коттедже пошло обсуждение достижений местного Голливуда.

— Ни одного фантастического сюжета! Скучнейший реализм, даже при уходе в историю.

— И альтернативок нет!

— А будущее сценаристов-режиссеров вовсе не волнует. Как нет его! Не предвидится.

— Не исключаю!

— Чего не исключаешь?

— Отсутствия будущего у сценаристов и заказчиков реалистического мыла.

— О, позвольте не согласиться. Будущее для всех неотвратимо. Как для плохих, так и для хороших мальчиков-девочек. Вспомним мысль оппозиционера, переданную Ивану Антоновичу. По сути, он предупредил нас о многовариантности и будущего и прошлого. Признаюсь, в меня последнее не вмещается.

Эрланг мысленно передал Нуру: экипаж нашёл полезную тему. Она поможет правильно сориентировать поведение в текущем моменте. И вмешался в разговор:

— Итак, прошлое столь же многовариантно, как и будущее. Как это связано с измерениями пространства-времени? И что есть энергия с учётом этого? Нам неизвестны законы вселенского мира, регулирующие такие процессы. Ведь вопрос касается не косной материи, а живого разума. Не что-то строит алгоритм перемен, а кто-то. Но кто непосредственно? Может быть, всё зависит от конкретного суммарного внутреннего настроя всей цивилизации? Тогда понятнее манипуляции хозяев Дворца с общественным сознанием. Алгоритм перемен и место в ней веры, — вот что меня беспокоит.

Отреагировал на его слова, как и ожидалось, только Демьян:

— Внутренний настрой… Как цель! Как вариант будущего, с необходимым именно манипуляторам набором параметров. Сами-то они не могут. Необходимо массовое сознание! Критическая масса индивидов, возможно. Вот почему сохраняются на Анахате многие миллионы «болванчиков» и обеспечиваются всем нужным для приличной жизни.

И снова пошёл обмен мыслями, в котором личность говорящего уже не имеет значения…

— И, не исключаю, правители Дворца понимают физический механизм того, чем они заняты. Тут и многомерность не так уж важна. Они контактируют с вакуумом. С энергией неизвестных нам видов, с суперструнами. Чёрные дыры — не знаю. Фиргун развеял научные догадки на эту тему.

— А если брать выше? Что мы можем, если любое наше решение предусмотрено, включено в высший алгоритм? И у хозяина алгоритма — один, реальный, готовый вариант. Других просто нет, они в нашем воображении.

— Этот их сериал натолкнул меня на дикую мысль. Всё дело — в нравственности выбора. Представим: возвращаемся в прошлое, к «драгоценным, нужным, ключевым» людям и меняем их настоящее, что улучшить будущее. Но чьё будущее? Что менять, как менять, сколько раз? Какой вариант предпочтительней? Равновесны они или нет? И ведь каждый из возможных вариантов неисчерпаем сам по себе.