Валерий Сабитов - Цитадель

Он повернул голову: Леран почти прилип к иллюминатору. Эриксон проследовал за его взглядом; увиденное заставило его вздрогнуть. И сразу в уши рванулся шум: всхлипы, крики, сумбурные восклицания, отдельные испуганные фразы…

— Это же тарелка!

— НЛО!

— Конец света…

— Что будет с нами?..

Стюардесса стояла манекеном, с лерановскими расширенными зрачками. Барт снова повернулся к иллюминатору, от которого его отделял мертвенно белый лоб Лерана, разделённый пополам чёрной ленточной полосой. Он посмотрел на часы: самолёт находился на середине пути. Внизу расстилался горный массив, не предусматривающий даже аварийной посадки.

Ситуация несомненно критическая. Леран определённо притягивает к себе если не мировое зло, то крупные неприятности. Летающие тарелки лучше разглядывать стоя на твёрдой земле.

Волноваться подобно другим пассажирам у Барта не было оснований: он последние дни не настолько дорожил своей жизнью, чтобы бояться смерти. И потому принялся вместе с Лераном рассматривать объект, летящий рядом с их самолётом. В подобных случаях самое мудрое решение: предоставить событиям развиваться естественным путём. И использовать обстановку так, чтобы она принесла хоть какую-то пользу для твоего возможного будущего.

Эриксон поднялся, снял с багажной полки свою сумку, достал видеокамеру и направил её в иллюминатор. Пройдя видоискателем по лучу, рождающему в салоне белый цвет, он нацелился на то, что некоторые пассажиры в панике окрестили тарелкой. До тарелки объекту было далеко.

Светящийся шар, от которого тянулся к самолёту белый расширяющийся луч… Мелькнула дикая мысль: им нужны они, Эриксон и Леран. Поняв, что похищение простых тележурналистов: Эриксона или даже экстравагантного Кронина таким экзотичным способом, — явная бессмыслица, он совершенно успокоился, и принял решение использовать обстановку максимально.

В объективе, — салон самолёта. Хорошо бы снять пилотов, но к ним не добраться. И можно пропустить важное за бортом. Снова шар; он перестал светиться, стал почти обычным, нормальным геометрическим телом. На Земле он бы не привлёк такого внимания.

В динамиках прозвучал голос командира экипажа, твёрдый и уверенный. Вопли и крики прекратились, стал слышен успокаивающий ровный шелест двигателей.

Камера стрекотала, накручивая бесценные метры плёнки, поверхность шара меняла цвет. Эриксон видел цилиндрические короткие выросты, на вид металлические. Их было десяток или чуть больше, между ними беспорядочным образом метались жёлтые и алые пятна. В их смене никакой системы Барт не заметил. Шар сохранял дистанцию, его луч продолжал «держать» самолёт.

Придётся поверить в НЛО, подумал почти весело Эриксон. И окунуться в уфологию, которую он считал чем-то сродни выродившейся в псевдонаучное надувательство ещё задолго до нашей эры астрологию. Хотелось бы увидеть, кто там, внутри шара. И узнать, каким образом он двигается в воздухе. И понять много ещё чего. Равнодушие к себе понемногу уходило, вытесняемое любопытством. Он снимал, думал, а краешком глаза посматривал на Лерана.

А зрение Лерана, следуя по лучу, успело проникнуть в шар. Он не нашёл там того, чего ожидал его разум. Во-первых, ни одного живого существа. Во-вторых, ничего похожего на систему управления. В абсолютно пустом пространстве только один предмет, висящий в геометрическом центре, — кристалл-многогранник. За сверкающе-прозрачными гранями угадывался серебристый туман, вихрящийся медленными сложными движениями. И всё-таки Леран был уверен: шар управляется не автоматом, не компьютером, а живым разумом. Но где его искать? Внутри кристалла, в кружении туманных вихрей? Или где-то вне шара, может быть, далеко отсюда? Тогда, возможно, кристалл, — аппарат связи.

Одна из граней загадочного кристалла помутнела, стала матовой, на ней проявился рисунок, простой и знакомый глазу. Трилистник, лепестками вверх.

Как только его зрение остановилось на трилистнике, Леран болезненно ясно ощутил, как кто-то проник в его сознание и начал перелистывать его память как книгу. Страница за страницей, день за днём, от сегодняшнего дня к прошлому. Вмешательство было не только болезненным, но и обидным. И вызвало стремление к отпору.

Нет, он не позволит неизвестным насильно проникнуть в своё Я! Леран напрягся и остановил «листание». И задал первый вопрос. Ответ пришёл немедленно, без слов, простым пониманием: опасности для самолёта и людей нет, шар не представляет собой никакой угрозы.

Леран подумал и согласился: если бы было не так, к нему пришёл бы Старец-Учитель.

Ещё несколько вопросов. Леран понял не всё, но смог уяснить, — шар появился у самолёта для контакта с ним, Лераном Крониным. Как только этот контакт поднимется до нужного уровня, появится возможность его перехода из самолёта в шар.

Переход в воздухе из самолёта в неопознанный летающий объект! Леран поверил: такое возможно. Шар не чёрный «Мерседес», в который его пытались запихнуть. Здесь они рассчитывают на его согласие. Но кто они? Зачем он им нужен? И какой странный способ похищения!

Луч воздействует на психику! Диалог ему навязан, и его согласие — вовсе не свободное волеизъявление, а скрытое принуждение. Нет, так не пойдёт! Он не бросит самолёт, Барта, не оставит Леду. Как бы люди, создавшие шар и ведущие за ним охоту, ни были могущественны. Не исключено, что государство использует секретную технику для своих скрытых от всех целей. И те же органы разведки и безопасности, которые предлагали ему сотрудничество, сейчас управляют этим аппаратом и готовятся протянуть мост для перехода из самолёта. Нет никакой ясности, а без этого Леран не был согласен не только на ожидаемое от него действие, но и на разговор. Он возмущённо спросил: «Кто вы?» Не получив ответа, он решительно направил эмоцию-отказ от предложения.

Луч разом погас, зрение Лерана вернулось в самолёт, шар окутался серебристым сиянием, отошёл от самолёта по крутой кривой и растворился бесследно в лазури неба.

Путешествие внутрь НЛО далось нелегко. Леран отвернулся от иллюминатора, вжался поглубже в кресло и отключил внешние органы чувств.

Барт отставил камеру, обернулся к Лерану. Его полная неподвижность вынудила его коснуться запястья и проверить пульс. Около тридцати ударов в минуту. Барт знал, что это норма, Леран в воде снижал сердечный ритм до двадцати в минуту и менее.

Может быть, он мог и «выключать», и «заводить» себя.

Упокоившись, Барт поднялся, взял камеру и пошёл по проходу между кресел: требовалось зафиксировать свидетельства очевидцев встречи с неопознанным летающим объектом. Всем им неслыханно повезло, они видели невиданное и остались живы. Но больше повезло Эриксону: он уже имел уникальный материал на видеоплёнке.