Валерий Сабитов - Цитадель

Леран пригласил в комнаты Карлоса комиссара Мартина, рассказал, что обнаружил в памяти главного компьютера, и Эрнест тут же отправился к содержащимся в изоляции специалистам. Выходило, что они трудились вовсе не подневольно. Следовательно, ответственность не ушла вслед за Карлосом, её должны разделить те, кто знает всё, но молчит.

А Леран, потеряв надежду обрести полную ясность в компьютерных файлах, взялся за осмотр личной библиотеки Карлоса, размещённой в книжном шкафу и на полках рядом с кроватью.

В это время комиссар определял, кто есть кто и стимулировал откровенность тех, чьи научные интересы были весьма далеки от общения как с дельфинами, так и с динозаврами. Как и с прочим животным миром.

К моменту возвращения Мартина Леран нашёл то, что искал. Обмен добытыми и найденными сведениями получился насыщенным и напряжённым. Каждый понимал его чрезвычайность. Ибо значение общего открытия выходило далеко за пределы полномочий комиссара полиции окружного города. Они вступали в поле политических комбинаций. Пришлось вспомнить общеизвестную истину: там, где вступает в игру политика, причём надгосударственного масштаба, простым смертным нет места.

После уточняющих вопросов и ответов Эрнест Мартин решительно открыл бар-холодильник Карлоса, отыскал в нём бутылку коньяка и, не предлагая Лерану, приложился прямо к горлышку.

— Красиво работал этот Карлос, — отдышавшись, сказал он, — Учёные разбиты на две изолированные группы. Кстати, у нас они так и содержатся, в разных комнатах. Удачно получилось. Группа, отмеченная знаком трилистника, занималась подводным миром. И драконами. Эти до сих пор убеждены, что честно работали на правительство и не доверяют мне полностью. Ждут приезда столичной комиссии. Формально правильный расчёт, она не замедлит явиться. Другая группа, которых ты поймал через компьютер, — чистые технари. Они полностью представляли, над чем работают. Не учёные, даже не люди, а монстры. После разговора с ними меня тянет в ванну. Их бы всех приговорить пожизненно. Но я не знаю статьи об уголовной ответственности за такие дела. Жизнь опережает закон. Дело поворачивается совсем не тем боком… Боюсь, нам не только не дадут его закончить, но и постараются нас изолировать каким-то образом. Удивлён, как это мы до сих пор тут без охраны…

Леран в голове успел соединить с настоящим прошлое и сделать новые выводы.

— Ты прав. Мы столкнулись с организацией, более страшной, чем любая мафия. Ты говоришь о странном невмешательстве правительства в расследование, а я думаю, — почему не реагируют работодатели Карлоса. Ведь их ближняя опорная база совсем недалеко.

Он рассказал комиссару о посещении с Эриксоном «Центра западной магии» в Мэн-Сити, с которого всё и началось.

— В Мэн-Сити они подбирают себе людей, — заключил Мартин, — Подобные конторы можно разместить по всей планете. Неудовлетворённых жизнью и судьбой талантов хоть отбавляй. За право окунуться в золотонесущий поток многие готовы на всё. Ведь как они тут хитро устроились! Передающее устройство спрятано под землёй и открывается в определённое время для связи со спутником. В эти минуты небо над ними свободно, луч узкий, кто может засечь? На поверхности единственное здание, но и его с воздуха не заметить: на крыше дёрн, трава, песок. То, что и кругом, естественная маскировка.

— А колючая проволока с собаками? — спросил Леран, — С самолётов не знаю, а спутники такие вещи регистрируют свободно.

— Да-а, — промычал Мартин, — Нам бы ещё недельку… Кстати, Леран, а почему ты не спрашиваешь, где те двое, которые избивали Барта и тебя, те, которые бросили Барта в бассейн с акулами?

Леран посмотрел на Эрнеста спокойно, но в глазах его мелькнуло такое, что комиссар поднёс бутылку к губам. Он и к нормальному взгляду нечеловечески золотых глаз никак не мог привыкнуть. Юный друг Барта Эриксона постоянно держал его в напряжении, заставляя концентрироваться на его экстранеординарности.

— Я надеялся, ты меня понимаешь, Эрнест. Что эти двое? Они потеряли свою волю и себя, стали частью Карлоса. Они, — не личности, а всего лишь орудия-исполнители. Хотеть их смерти, — всё равно что пытаться в гневе топтать дубинки, посредством которых они нам причиняли боль… Если бы я мог, то попытался вернуть им их человеческое… А уж потом…

Мартин хмыкнул.

— Не слишком ли, Леран? Христианские заповеди не отвергают возмездия. Понимаю, тебе не хочется становиться судьёй. Может быть, ты не готов… Но кому-то надо! Они будут наказаны. В данное время они под стражей в Сент-Себастьяне. Всю охрану и прислугу Центра я отправил отсюда вертолётами в первый день.

Леран молчал, а мысли комиссара вернулись к теме, которая мучила его все дни пребывания в форпосте подпольной науки и технологии. Вернув бутылку в бар, Мартин занял кресло у книжного шкафа и сказал, смотря в пол:

— Вот чего я никак не могу понять… Барт, — великий профессионал. Жизнь классного журналиста мало отличается от жизни полицейского. Работа сталкивала его с такими людьми, что… И не раз ставила в критические ситуации. Не менее сложные, чем тут. И всегда он находил выход.

Леран продолжал молчать. О внутреннем кризисе, захватившем Эриксона, говорить не хотелось. А особенно, — о том, что Барт вначале инстинктивно, а затем вполне осознанно подводил себя под последнюю черту. Он сам обрёк себя на преждевременную гибель. Сам себя осудил, и сам себе подписал приговор. Комиссар не поймёт, они с Бартом люди разного душевного склада. Для Мартина откровения Лерана будут звучать в чересчур мистической тональности.

Комиссар продолжал размышлять вслух.

— И ещё одного я не пойму… Ты и раньше, Леран, отличался… Барт говорил мне кое-что. А теперь ты, — совсем не такой. Не такой, как я. И даже не такой как Барт, пусть он и ближе к тебе, чем кто-либо. Не знаю, в каких словах объяснить… Конечно, Барт знал о тебе многое, но… Почти месяц в каменном мешке, без всего… Тебя поместили туда избитого, без сознания. А вышел ты без моей помощи, совсем свежий, даже в весе не потерял. И в бассейне, с акулами… Они все мертвы.

Леран оценил откровенность Мартина.

— В студии, в кабинете Барта, стоял сейф. Маленький, под столом помещался. Фред сказал, его вынесли. В нём брат хранил бумаги обо мне и для меня. Ты мог бы помочь… Тогда многие вопросы получат ответы. Уверен, руководство полиции знает, где сейчас сейф.

Мартин какое-то время смотрел на лишённое определённого выражения лицо Лерана. Сейчас он понимал, почему его вербовали и разведка, и федералы. Смотрел и спрашивал себя: какие чувства прячутся в сердце золотоволосого и золотоглазого сына простого рыбака из Нью-Прайса. Неужели индейцы до сих пор хранят секреты, делающие человека вот таким, непохожим на человека? Испытывает ли он горе, хоть печаль по поводу случившегося? Мартин вздохнул и сказал: