Валерий Сабитов - Цитадель

Слова Ли ставят точку, — вопрос решён!

Бергсон-младший предлагает не совсем уверенно, он ещё не определил позицию относительно Лерана Кронина:

— Может быть, организуем небольшой стол? А то, пока доедем до Сент-Себастьяна… Как считает хозяин?

Леран не замечает руководящей инициативы и говорит:

— Остались ещё две проблемы. Нам не помешает моряк-профессионал в роли капитана яхты. И он у нас есть. Считаю целесообразным включить в команду Сэма Эллиота. Вместе с Санни. Их положение не лучше нашего. И второе, — яхте требуется своё имя. Вижу один вариант: «Барт Эриксон»…

— Дело за малым, — безоговорочно признаёт правоту Лерана Эрнест, — Побыстрее завершить подготовку к круизу и освободить Эллиота с женой. Уверен, они не откажутся поменять известные им перспективы на неизвестность на палубе «Барта Эриксона». Брать их надо в момент отплытия. Иначе нас не выпустят из порта. Детали обговорим по дороге в Сент-Себастьян.

«Главное, — как можно дольше сохранить в «них» убеждение в том, что мы действуем по «их» сценарию!» — говорит себе Леран и вдруг осознаёт: наступающая ночь готовит ему открытие. При условии, если он будет один. До утра «они» ничего не предпримут…

— До утра можете быть совершенно спокойны, — сказал он отрешённо-спокойно, поднимаясь, — Не опасайтесь ничего. Я остаюсь с Ледой.

Эрнест, а вслед за ним Майкл, поняли: что-то произошло, Лерану предстоит непростая ночь. Ли посмотрела на мужа и молча приготовилась к отъезду. Флоранс, ещё не разобравшаяся в том, кто он такой, этот эффектно-загадочный юноша, развитым женским чутьём поняла, — он имеет все основания направлять жизнь окружающих его людей. Только Фред смотрел непонимающе, с обидой отстранённого ни за что вдохновителя и организатора.

Прощание прошло скомкано, в обстановке некоторой растерянности: Леран молчал, глаза его будто закрыла невидимая, но непроницаемая пелена.

Когда пропал за поворотом к шоссе свет фар, Леран проверил работу входной двери, убрал все внутренние запоры. Дверь откроется без скрипа, Леда не услышит. Затем прошёл в свою комнату, не раздеваясь прилёг на кровать. Для обретения нужного настроя требовалось несколько минут сна.

Застонала во сне Леда, послышался шорох автошин по песку. Машина остановилась рядом с домом.

Леран мгновенно поднялся, включил второе зрение. В машине, как он и ожидал, находился один человек. Вот он заглушил двигатель, вышел, покрутил головой и уверенно направился к двери дома Крониных.

Гость знал, что дверь не заперта.

Леран готов к встрече гостя.

Леран стоит у закрытой входной двери, прикрыв глаза.

Человек в чёрном плаще до пят, с откинутым капюшоном, высок, строен и красив. Чёрные волос и глаза, твёрдая смуглая кожа лица… Безмерная усталость в сочетании с неимоверной силой, — такова первая волна излучения, воспринятая Лераном.

И вслед за первой вторая, волна узнавания. Пришёл тот, встречи с которым он так настойчиво искал.

Встреча будет мирной, без борьбы, в противостоянии временно равных. Равных, несмотря на то, что во все прошлые дни и в день текущий тот неизмеримо сильнее, за ним люди, много людей с различными их объединениями и структурами.

Третья волна достигла Лерана: тот готов поклониться ему в ноги, но нечто удерживает его; и потому готовое желание никогда не исполнится. Ибо то, что удерживает, сильнее их обоих.

Человек в плаще остановился в метре перед дверью и замер в неподвижности. Леран понял, — сам он не войдёт, хотя знает, что вход свободен и его ждут. Леран открыл глаза, сделал три шага вперёд и распахнул дверь.

— Прошу вас. Дверь не заперта…

Вторая фраза была лишней по сути, но необходима для обозначения начала диалога.

— Благодарю, — незнакомец наклонил голову, переступая порог, рост его был равен росту хозяина дома, — Не хотел чрезмерного шума, ведь ваша сестра спит?

— Да, она выздоравливает, — без удивления сказал Леран, — Мы не побеспокоим её. Прошу направо, в гостиную, там будет удобно. Вы не против освещения?

Леран вошёл в комнату первым, включил настенные бра и повернулся к гостю.

Барт Эриксон полностью реставрировал гостиную, вернув ей прежний вид. За исключением двух мелочей: на диване не было неповторимых подушечек с вышивкой Марии Крониной, да свет бра был не мягко-зеленоватым, а розовым, возбуждающим.

Лицо мужчины среднего возраста, с твёрдо сжатыми волевыми губами, прямым крупным носом и огромными, чуть не в треть лица чёрными глазами… Лицо оригинально красивое, глаза в розовом встречном свете горят внутренним огнём.

Глаза на мгновение скрестились, незнакомец скользнул взглядом по белёным стенам, холодильнику, телевизору, длинному низкому столу, дивану и креслам, обтянутым эрзацкожей.

— Садитесь, где пожелаете, — предложил Леран.

Гость устроился на диване спиной к окну, хозяин занял кресло напротив. Свет струился из-за спины Лерана, но гостя это не обеспокоило. Плаща он снимать не стал, но плотнее запахнул его, словно ощутил холод. Леран не стал начинать с изучающей паузы либо предисловия.

— Агасфер… — произнёс он негромко, завершая оценку внутренней силы и внешности человека, приехавшего на непростую встречу в одиночестве, решившего показать своё лицо и открыть мысли тому, кто считает его главным и единственным врагом.

— Одно из моих имён, — согласился Агасфер, — Одно из многих. Мы оба не знаем своего истинного имени.

Леран помолчал, отгоняя приступ недоверия и неприязни: разговор предстоит тяжёлый, потребует применения всех знаний и умений, в том не было сомнений. И только взаимная откровенность без вражды, и взаимная уверенность в ней могли сделать беседу небесполезной.

— Я искал вас, — так же негромко сказал Леран и поправил пальцами повязку на лбу, отведя в сторону сбившийся золотой локон.

— Знаю, — гость поднял лицо, посмотрел прямо в глаза хозяину дома; Леран обратил внимание на то, что его чёрный волос вьётся множеством мелких завитков-кудрей, — ещё несколько лет я мог оставаться в тени. Но наша встреча стала неизбежной. И не по моей воле. Не всё во власти Агасфера, отдалённое легко переоценить, — усмехнулся он, — Ваши друзья уехали совсем недавно, — без вопроса констатировал Агасфер.

Предубеждение Лерана рассеивалось, чёрный Агасфер производил располагающее, даже приятное впечатление. И оно не было результатом иллюзии или давления.

— Лет так сто… А может, и не сто, а двести… Счёт годам не имеет значения. Меня звали Чёрным Папой. Это имя мне нравилось больше остальных, хоть я и оставался Агасфером…

Гость знакомил его с собой, сам открывал своё прошлое, чтобы облегчить Лерану выбор стиля беседы. И давал понять, что настоящее его положение проистекает из отдалённых лет.