Валерий Сабитов - Цитадель

— Вы были генералом иезуитов? Отчего вы оставили спокойную и доходную должность?

Агасфер улыбнулся, выразив тем равнодушие к спокойствию и доходности прошлой работы.

— Та же сила, что не даёт вам жить по собственному хотению, сеет страдания и горе в мире людей.

«Он отделяет себя от своих преступлений не из страха или угрызений совести. Он, — ещё один исполнитель. Высокопоставленный, могучий, но просто исполнитель. Слова его искренни. Каков же тогда руководитель, и сколько у него под рукой непобедимых Чёрных Пап и Агасферов?»

Леран ощутил себя у подножия пирамиды, теряющей вершину в заоблачье.

— Многие тысячи религиозных объединений… Да, они всюду. Та же полиция или государство в целом, — они основаны на совокупности непроверяемых истин. Я вам подскажу, как отличить дружеский союз от иерархического соподчинения. Если у вас сохраняется возможность сказать «Я не согласен!», — это равенство. А если тебе в любой момент могут заявить: «Ты не прав!», — это насилие.

— А какой принцип господствует в вашем сообществе? — спросил Леран, — Что сказали ваши крестоносцы беспомощной девушке по имени Нинель в Мэн-Сити, лишив её возможности выразить несогласие?

— Каждый день мы узнаём что-то новое, — в голосе Агасфера не слышалось самоосуждения, — Если такого не произошло, день прошёл зря. В мире людей всё больше условностей, табу, ограниченности. Продолжает дробиться ранее единый алмаз. А бриллианта всё не видно. Насилие распространяется, изощряется… На время встречи… Забудем формулу «Ты не прав».

— Я согласен, — без промедления сказал Леран, вспомнив о встрече Моисея с Хизром, — Но фрейдовский вопрос о невозможности предсказать исход борьбы Эроса и Танатоса нам не разрешить.

— Разрешить, не разрешить… А зачем? Отбросим «да» и «нет», оставим «или». Что Фрейд? Погасшая искра. Военачальники Чингис-хана разъезжали в повозках, обшитых легированной сталью с выверенной примесью вольфрама и молибдена. Ты не скажешь, где они брали броню? Никто из людей уже не знает. Кроме меня. Я превратился в живой сейф информации, неподъёмный и ненужный. Никогда и никакой процессор не превзойдёт живого мозга разумного существа. Покоящимся во мне знаниям суждено перелиться в тебя…

— Я узнаю всё, что мне необходимо?

— Слышу: «что мне хочется…». Ты ещё молод, и не видишь разницы между желанным и необходимым. Забудем о преходящих мечтах. Я не тот, кого ты ищешь. И не тот, кто тебе нужен. И не тот, кому нужен ты. Но мы соединены единой целью.

— Зачем вы здесь? — Леран проигнорировал попытку гостя перейти на «ты».

Он торопил подход к сути, Агасфер не знал о пересмотре плана операции «Аэрариум», и нельзя было давать ему даже намёк. Не обозначенный темой, расплывчатый разговор нёс в себе опасность, Леран ещё не умел извлекать истину из малозначащих слов.

— Зачем… Сначала, — почему. Мы встретились для откровенности, но сразу не выразишь всего. Мне неинтересна моя работа. Я подошёл к пределу. Накануне прощания хотелось бы сбросить хоть часть груза… И таким как я, свойственны слабости.

— Вы стремитесь переступить предел… Другим словом, — выйти из подчинения. И произнести: «Я не согласен!» Кому вы скажете эти слова?

— Прекрасная приходит и уходит… Даже мне неведомо, кто она!

Агасфер помрачнел, розовый отсвет на его лице утонул в сгустившейся темноте; он не стремился к бесстрастью.

— Я не уверен, что меня отпустят. Более того, уверен, что нет. Нефертити означает: Прекрасная пришла. Ассоциации не случайны. Та женщина не менее прекрасна. И, — не более! Что моя продляемая молодость?! Она не меняется внешне и внутренне. Я научился в этом понимать. Последний раз я видел ступни её ног, говорил с ней перед попыткой твоего похищения. Кто мог предположить, что ты будешь меняться так быстро? Даже она ошиблась… Вот как всё не просто, а для тебя, — удивительно. Текущие инструкции от неё я получаю через Интернет. В последние десятилетия. Адреса её у меня нет. А если бы и был? Они знают всё, компьютерная сеть для них примитивная игрушка. Я пытался понять, занялся многим. И историей Египта тоже. Везде зёрна смысла, но при соединении их истина расплывается и смеётся надо мной…

— Вы прожили долгую жизнь. Почему вы раньше не думали о самостоятельности? Независимости?

— Раньше было невозможно. Как невозможно и сейчас. И ещё, — не хотел. Они дают мне жизнь, продляют её. Всё, что я имею, получаю через неё… Без них нет Агасфера.

— Мне предстоит искать вашу Нефертити?

— Нет. Она… Они сами тебя найдут. Они тебя и не теряли. Мне многое непонятно. У неё и у тебя: одинаковый волос, одни глаза. В этом — всё! Агасфер — между жерновами. Кое-что я узнал. Им известны разгадка золотого дождя и загадка вечного лотоса. В этих тайнах спрятаны и моя жизнь, и моя смерть. Или…

— Кто же они? Мистическая секта? Теневое государство? Международная преступная организация? Инопланетяне?

— Нет и много раз нет. Они одинаково равнодушны к судьбам как государств, так и отдельных людей. Они — в стороне. Они выше. И ниже. Они — везде. И в то же время нигде. Так было всегда. Было до меня и будет после меня. Я лишь пешка в мантии золотого короля.

Золотой дождь, лотос… К ним тянулся Барт, они его погубили.

Леран утвердился в решении говорить с Агасфером открыто, по-человечески, как говорил бы с братом.

— Золотой дождь прошёл у Нью-Прайса, перед моим появлением. Мой отец, Ирвин Кронин, тоже интересовался и дождём, и лотосом. Не понимаю, почему.

Агасфер плотнее закутался в плащ, накинул на голову капюшон. То самое, что привело его в дом Крониных, мучило изнутри, грызло его молодое тело и постаревшую душу. Оно было сильней Агасфера, и он не скрывал от Лерана своей слабости, он был лишён человеческой хилости и подчинялся превосходящей силе, ожидая от неё избавления. Леран понимал, что с ним творится и знал имя зверя, толкающего Агасфера с бесконечной дороги на короткую неизведанную тропу. Золотая Прекрасная далеко, а зверь в нём, неотделим от него и потому он страшней, потому придётся выбрать его сторону. Имя зверю, — совесть! Измученная и загнанная в дальний угол, она взбунтовалась и теперь не успокоится, пока не возьмёт своё. Пока Агасфер обвиняет во всём тех, золотоволосых и золотоглазых. Придёт срок, и совесть станет его судьёй, бескомпромиссным и предельно жестоким. Ему, Лерану, не быть обвинителем.

— Стоящее за лотосом уничтожило не только твоего друга-брата, оно принесло смерть и в этот дом. …Моя несбывшаяся и никогда не достижимая мечта, — жить в таком доме. Не Агасфер носитель смерти. Не будь меня, это сделал бы другой. Неизбежность распоряжается людьми там, где царит воля Прекрасной. Надеюсь, ты понимаешь меня, и нам не потребуется переводить разговор на иной уровень. Я устал от напряжения и насилия…