Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Но ранним утром перед экзаменом Свято-Покровск застрял в глазу антициклона. Странное климатическое образование, нередкое, но непредсказуемое и неуправляемое. Бессолнечная шуршащая тишина, с сизой пеленой над городом. Отказавшись от завтрака, я направился к месту экзамена. Надо успеть первым, мало ли что случится при такой мглистой атмосфере.

Иду по серому асфальту, небо темнеет, воздух сгущается. Звуки шагов отдают эхом. Будто и не я иду, а кто-то другой, в неизвестном отдалении, в громадных сапожищах. И я забеспокоился: что-то происходит, и не без участия старого недруга под именем Нечто. Да, именно так, подтверждение не замедлило — из кусочка Тьмы внутри меня донесся голос-эхо:

— Зачем это все? Что потом? Для чего? Опять как все?

Вопросы провокационно-мировоззренческие. Готовых ответов не нашлось. Меня провоцирует иная математическая логика, не познанная на этой планете. Но к черту вопросы, надо успеть первым!

Колдовским образом я не успел. Вышел из казармы заранее, один, лишил себя завтрака, и вот… Не успел, но и не опоздал. Очередь захода в класс сдачи переиначилась, меня записали ближе к середине. И явился я вовремя, в соответствии с новым списком. А был ли старый, где я значился первым? И куда подевались два часа? Разве можно так долго идти из казармы в учебный корпус, отстоящий на сотню метров?

Ну да ладно! Пригладив бакенбарды, вошел в класс. Рядом с Викторией трое гражданских из Комиссии. По глазам видно — способны завалить корреспондента Академии Наук. Но не меня! Взял билет, на который взглядом нацелила Виктория. Вопрос наипростейший — определение неопределенного интеграла. А к нему детская задачка. Сразу бы к доске, но там один отвечает, а другой готовится.

Пришлось занять место за столом. Взял ручку, и… И понял, что ничего не соображаю. В математике, да и в арифметике круглый ноль! И ведь никакого волнения, просто в голове некая пустота образовалась. Не вакуум энергетический, а первобытно пусто там, где лежала математика. Попытался напрячь все имеющиеся серые клеточки. От напряжения явился образ: караван верблюдов, бредущий мимо бархана. А на вершине песчаного холма сидит одноклассник Боря и стучит пальцами по натянутой коже тамбурина. И, провожая веселым взглядом караван, исполняет свою любимую бескрайнюю песенку:

— Шел один верблюд… Джам-бам-ба-ра-ба-джам-бам-ба… Шел другой верблюд…

И так пока не кончится верблюжья процессия. А последнего верблюда и с вершины бархана не видать.

Вот она, моя судьба! Караванщику математика не нужна, она ему вредна.

Вместе с караваном меня вытащили к доске. Постоял там, ничего не изменилось. Только песок вдали завихрился серыми смерчиками, да Боря успел перейти к сотому верблюду. Виктория в недоумении, Комиссия с оживлением переглядывается. Начали задавать то ли наводящие, то ли уводящие вопросы. Но я упорно молчу. Наконец, смирившись с неизбежным неудом, извиняюсь и говорю:

— …Что-то со мной не то… Ничего не помню… Совсем ничего!

Виктория вышла из класса, и пошла суета Свято-Покровского масштаба. Явились начальник учебного отдела, Институтский комиссар, еще кто-то. Экзамен приостановили. Через минуту объявили перерыв на час. Переговоры с Комиссией затягивались, пришлые знатоки арифметики не желали лишать меня заслуженной двойки.

Вернулась Виктория, посадила в пустом классе за стол, ударила несколько раз мягким кулачком по люминиевой спине. И принялась писать ответы по другому билету. От меня требовалось побыстрее переписать в экзаменационный лист. Тут я удивился: переписываю быстрее, чем пишет она. Но все равно мало что соображаю. В заключение она с обидой сказала:

— А я им объявила до начала, что ты у меня лучший…

Борьба за «лицо», за показатели, за… длилась пару часов. Член Партии Авангарда не мог не сдать выпускного экзамена вот так, ни с того ни с сего. Думаю, этот довод стал главным аргументом. Сам я уже никому не был нужен. Добрел до казармы и устроился на бетонном крыльце у входа. Антициклон не уходит, предвещая незаконченное высшее и долгую дорогу в неизвестность. Чем займусь, что умею? Устроиться грузчиком на железнодорожном вокзале? По крыльцу снуют туда-сюда лейтенанты, собирающиеся в известные точки на карте колыбельного Крайнестана. У них в головах нет пустоты, и никакая Тьма их не преследует. Они считают, я сделал это нарочно. Заклинило дона Педро в очередной раз… Никто из сослуживцев, с которыми столько лет вместе, в одной вонючей казарме, и сочувствия не выразил. Обидно? Да нет, непонятно…

Но вот подошел комиссар батальона, положил руку на плечо, негромко сказал:

— Долго сидеть будем? Тройка. Партбилет спас. И что с тобой происходит?

Вместо ответа ударил кулаком в свой медный лоб — и ни звука, в пустой голове нечему звенеть. Самому бы знать! Антициклон сдвинулся. Нет, не один я в противостоянии с невидимой вредящей силой. Кто-то определенно мне помогает. В самые переломные моменты. Кто-то вытаскивает из капканов, в которые я с таким упорством лезу…

Атхар процитировал древнюю земную притчу и сделал долгую паузу. Оригинальное начало! Взгляд напряженный и оттого морщины на лице кажутся более глубокими. Смотреть больно, и отвернуться не могу. Экран непозволительно укрупняет детали. А в голосе Куратора обертона чрезвычайности.

— …но мы будем делать свое дело при любых условиях! Остаются все наши задачи. С этого момента направление главного удара — проблемы Наира! Всем наблюдать за его «звездой» Валерием. Непрерывно следить за обстановкой в готовности подключиться к Наиру как здесь, так и Внизу в физическом воплощении. Враг слишком близко, и я вижу — «звезда» Наира проваливается в Темноту.

Я обрадовался и обеспокоился. Прямая помощь оперотряда может сдвинуть развитие событий Внизу куда надо. Возможно… Но не опоздал ли Куратор с решением? Ведь я несколько раз докладывал: не справляюсь. И откуда взялась так называемая Темнота, столь активная и беспощадная? Мы с Анваром на пороге выпуска из Военного Института. Столько преодолели трудностей, но по-прежнему никакой ясности. Он просто притягивает неприятности. А мне не удается проникнуть в будущее хоть на месяц. Без такого проникновения как понять, куда и что сдвигать?

— Горомир! — по-военному скомандовал Атхар, — Введи всех в общую ситуацию. Иначе запутаемся, заблудимся, обманемся.