Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

— Ты возглавишь специальную группу. Вам предстоит собрать все двенадцать черепов. В готовности переместить куда потребуется. И проникнуть в суть секретного эксперимента обеих Империй. Объединенной Империи! По моим данным, готовится прорыв на планету Ила-Аджала, ее светлый материк. Отбываете завтра. Набор-отбор желающих сегодня.

Я вздрогнул: как можно забыть! И, от волнения путая слова, рассказал о встрече двух экспедиций в полусотне километров от Базы. Отряд продолжал молчать, Атхар будто и не заметил сообщения о Договоре инопланетян с Империей.

Анализ обстановки на планете занял не более минуты, — главное уже отметили. И Атхар объявил перерыв. Повинуясь внутреннему порыву, подошел к Сандру. Он, показалось мне, ожидал этого.

О, какой прищур, цвета глаз не рассмотреть. Голова большая, в черных кудрях, черты лица крупные, правильные. Смотрит сверху, но не свысока. А вправе, — от фигуры исходит мощная энергетика, сравнимая с атхаровской. А ведь какая разница в возрасте! Кому плюс, Атхару? Даже в естественных, планетных условиях они оба светятся. Приветствием стало пожатие рук, и я спросил:

— Как сегодняшние задачи связаны с моей?

— Отойдем, — предложил он.

Мы остановились у минарета.

— Твоя задача — моя задача, — сказал он, целя прищуром в переносицу; в носу защекотало, — Всё так завязано, что и Атхар не объяснит.

Он тоже знает и понимает больше меня!? Оценивает, взвешивает… К нему в группу записаться? Нельзя. А то бы с удовольствием, с таким командиром ничего не страшно.

— А как ты отличишь оригинальные черепа от поддельных? И секретные лаборатории — шпионский детектив может получиться. Их на Земле миллиард успели начирикать.

Да что ж это я! Не успел с человеком познакомиться, а уже раздражение, горячий сарказм включил. Неужели зависть? Нет, не то… Но как он отреагировал!

— Буду иметь в виду, — Сандр улыбнулся, глаза раскрылись, меня накрыла теплая зеленая волна, — Ничего, пробьемся. Люди сами раскроют секреты, дело в правильно обставленном вопросе. Главное — время и место прорыва в Ард Айлийюн.

«Ард Айлийюн…» Еще удар медного колокола. Кто ты, Сандр? Вчера явился, а сегодня я готов бежать за тобой как собачка…

— Ты, Наир, ближе других к нашему противнику. На Иле-Аджале он почти дома, но сам бессилен. Требуется приличный десант. Он ведь никогда не старается за кого-то. Всегда против. На Земле он победил, пусть не окончательно. «Звездочки» — вот истинный оперотряд, аргумент победы. Но и тут не все просто.

Я ухватил его желание: устроиться где-нибудь в зеленом месте у синей воды вдвоем со мной и крепко поговорить. Чем я заслужил? Странно — напомнил он друга Валерия Воеводу. Во внешности много совпадений… Вот Сандра бы на мою приоритетную задачу! Он быстро наведет порядок.

Снова, — на этот раз беспричинный, — удар колокола. И голос следом:

— Если ты с кем-то вместе плакал и смеялся, радовался и страдал…

Где-то я слышал эту фразу…

Повестка сбора, объявленная Куратором, исчерпана. Но сбор не окончен. Что еще, какой сюрприз? Сигналом окончания перерыва послужил призыв к молитве с минарета над нами. Я вздрогнул внутри, Сандр негромко и легко рассмеялся.

— А теперь займемся просвещением. Подчистим картину мира, как иногда выражается Валерий.

Атхар избрал новую манеру речи. О, эта Книга Перемен, без начала и конца!

— Внесем ясность в вопрос о Шойле. Георэм, ты профессионал, прошу.

Георэм коснулся Сандра классическим гордым взглядом. Как почетный гражданин Прайма на варвара посмотрел. Я замечаю то, чего раньше не было? Или то, чего не замечал из-за погружения в себя?

— Личность Шойля сложна на взгляд постороннего. Он воспитан в преданности Империи. Лицемерие — родовая черта. Без этого качества командиру диверсионного оперотряда не обойтись. Главная его профессия — режиссер-постановщик гениальных спектаклей. Последняя постановка, мученическая смерть, — до сих пор проходит под «браво». Я посмотрел глазами Иуды, вам не советую.

Георэм тоже говорит по-другому. Что на нас воздействует? Слушаю внимательно, тема велика и чрезвычайна.

— Шойль отменил букву Закона и утвердил приоритет духа. Исчезла ясность в толковании Ниспосланного. В букве хранится видимый, ощущаемый смысл. За букву можно уцепиться и вскрыть его содержание. Буква — это слово. У людей не другого инструмента обозначения и понимания реальности.

Первый дар Первочеловеку — слово, имя любой вещи. Дух Шойля — свобода в объяснении Закона. Но, — парадокс! — для изложения своей позиции Шойль использует все ту же букву. Букву модифицированную, преобразованную. Искаженная буква стала лицом парящего вне координат духа. Так истинный Дух Закона скрылся от не желающих принять его, от заблудших в Майе.

Георэму в лекторы бы податься. У Валерия подготовка, он легко поймет. Но мне требуется мобилизация.

— Зачем? Дело в том, что Закон тверд и непреклонен. И не все в нем соответствует имперскому духу. То есть и духу Шойля. Люди его времени знали: буква изучается и понимается. Дух — постигается. Постижение есть дарение! Но твердость и непреклонность сдерживают стремления любой личности. Услышав Шойля, человеческий разум оторопел, затем обрадовался и поверил. Идеологи Прайма воздвигли новые, непознаваемые разумом аксиомы. Искусственно созданное противостояние буквы и Духа как бы исчезло. Но то была уже не та буква! Великая Иллюзия окутала планету. Заказ Князя Тьмы исполнился!

В сознании просветлело. Георэм понимает как надо. Излагает слишком уж… Но не все же такие темные, как я. Правильно, требуется видеть основные рычаги воздействия Тьмы на умы. Люди и до Шойля требовали власти над собой не пророка, но царя. Магия власти, почитание земного трона, очарование им. Смысл проделанной религиозной революции — освящение абсолютного земного единовластия. Так сотворилась картина мира, угодная Империи. Так над религией воздвиглось здание Нового Храма, а над людьми Храма — каста храмовников, связанная с Праймом теснейшим образом.

Мне стало неуютно. Сколько может натворить всего один оперативный отряд! И один человек! История продолжает крутой поворот. И вот, мы на пороге превращения еще одного райского уголка Вселенной в преддверие ада. Но Шойль, как бы он ни был гениален, в одиночку не…

— Стоп, Георэм! — не удержался я, — Как он все-таки преодолел сопротивление Цифы? Как Краеугольный Цифа и его окружение стали союзниками Шойля?

Георэм протянул в мою сторону указательный палец.

— Цифа в возрасте, имеет большую семью. У других тоже родные, близкие. Они жили по завету Пророка Меча и Разделения, вне иерархии. Царь Нищих запретил для последователей титулы старшинства. Никого не называли отцом, учителем, вождем… Братство в вере! Пророк любил Цифу, опиравшегося на здравый смысл, замешанный на наивности. Привязанный к земле человек слаб. У него много ниточек связи с материей, за которые можно ухватить. Цифа — прежде всего человек…