Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Собрались гости, накрыли скромный стол. Большую часть заняла сочная темно-зеленая трава. Из разрешенных наркотиков. Раскрепощает сознание, не оставляя похмельного синдрома. Применяется при мозговых штурмах. У меня внутренний запрет на наркотики, пусть безобидные. От травки отказался, но в коллектив влился. Послушал: говорят что думают. А думают хорошо, не только о суетном. Но гости собрались просидеть за разговором до утра. Я собрал все одеяла и устроился на балконе. Один из гостей сказал:

— Мы уйдем рано. Сохрани в себе Восток, когда окажешься на Западе.

Да уж, пожелание… Эти люди рождаются и умирают искренне для своих, загадочно для чужих. Он мне пожелал того же. В Империи многие появляются на свет мудрыми стариками. Земная рассудочность… Друг детства Миха в первом классе знал, что ему в жизни нужно и для чего. А если все знаешь, зачем задумываться? Ни сомнений, ни неврозов, простая и ясная технология жизни.

Ранним утром мы двинулись дальше, к облакам. Поднялись на перевал и открылся настолько роскошный вид, что голова закружилась. До самого горизонта горы и долины, с господством двух цветов, голубого и синего с вкраплениями зеленых тонов. А наверху — синее небо с ослепительно белыми тенями прозрачных дождей. И — бледный, почти невидимый диск Луны. Лента дороги, петляя, упирается в городок, составленный из сахарных кубиков. Отсюда километров двадцать по курвиметру. Такие вычислительные операции я мысленно легко проделываю после прохождения курса на кафедре военной топографии в Военном Институте.

— Там дешевый вещевой рынок. Твои соплеменники стремятся… Поедем?

— Нет, — ответил я, — Не тянет. Вернемся в город дождей.

Красивая, но лунная дорога, сказал я себе. Шмотки не волнуют мою кровь.

— А вот посидеть тут, посмотреть кругом — с удовольствием.

Он согласился. Мы нашли удобный камень, и Ахмад сказал очень серьезно:

— Ты как Джоха. Тот ходил на рынки, чтобы посмеяться над глупостью.

— У нас его зовут Ходжа, — понял я, — Показывают в кино как смешного хитрого клоуна. Но думаю, он суфий. Жил во времена Железного Хромца. Так?

— Это Железный Хромец жил в его времена, — поправил меня Ахмад, — Он не возражал императору, но и не боялся его. Он хорошо знал, кого должен бояться человек. Познавший себя алмаз избирает убежище в стеклянном сосуде с чистой водой. Его самого не видать, а он видит все.

Ого! Это совет? Быть внешне невидимым, незаметным… Вот как сейчас. Я вижу много и далеко, но кто видит меня?

— Ты не знаешь, почему я родился в Империи, а не в этих горах?

— Знаю, — рассмеялся он, — Чтобы приехать военным советником.

— А вам нужны мои советы? Вам нужно оружие Империи.

— Так, — согласился он, — Империи — вещь необходимая. Кто-то должен ковать оружие. А кто-то — выбирать, у кого его брать. А что касается… Разве ты не нужен нам, а мы тебе? Без военных советов?

Голос Ахмада удалялся, затихая. На севере, за горами, за долами, что-то таится. Грозное и беспощадное. Не оттуда-ли достигает меня чарующий загадочный запах? И откуда взялось ощущение угрозы? Нет, всего лишь голое предчувствие, ничего конкретного.

В Последнем Откровении сказано, что Бог сотворил семь небес. Звезды — еще не небо. У звезд планеты, на них живут иные люди. И звезды — тоже земля. А там, где звезды кончаются, начинается первое небо. Только первое! И где-то там, то ли в небесах, то ли за ними, приготовлено для человеков истинное бытие. Для тех, кто избрал звездную дорогу, не лунную…

В моей Луне тоже что-то звездное… В детстве любил с ней беседовать. Не просто словами, но и настроением, и чем-то еще. В глубине соленого мертвого озера стоят законсервированные трупы. Как соляные столбы. И ждут воскрешения. Скоро они предстанут на Суде. Где буду в этот момент я?

— Ахмад! Луна здесь большая? Близкая?

— Ты совсем маленький… Тебе не хватает нежности? Но у тебя хорошее истинное имя. Кто тебе дал его?

На обратном пути попросил притормозить там, где странный аромат показался сильнее. Слева дорога ограничена отвесом скалы, справа — обрыв в ущелье. По ту сторону, высоко, бьет родник. От родника спускается девушка в черном платье с кувшином на плече. Рядом с ней ветер, и какая она стройная! И как ступает — прямо перелетает с камня на камень.

А над горой с родником повис серебряный лунный диск. Дневная Луна, недостижимая красота с кувшином, очень серьезный Ахмад рядом с машиной, и странный запах гор…

Никаких бараков, канализаций, империализаций… Небеса — это Эоны! Мои мысли удваиваются. Чувства — тоже. Словно рядом еще один я. Но другой — умнее, сильнее, сказочнее. Умеющий говорить с Луной когда захочет.

Я резко повернулся, чтобы успеть ухватить зрением… Но… Подошел Ахмад, положил руку на плечо и тихонько сказал:

— Нам пора…

Все-таки я нарушил запрет. Как удержаться: прилунились разом две экспедиции. Вначале земная, чуть позже — неизвестная. Система разрешила виртуальный вариант прогулки. Жаль, мне хотелось поиграть в полном воплощении. Предстать в качестве арбитра — представителя третьей цивилизации.

Земляне вышли на Контакт впервые и не по своей инициативе. И выглядят напуганными. Слушая инопланетян, я постарался протестировать их истинный замысел, скрытый внешним сценарием. Коламбийской Федерации предложили Договор. Люди Земли забывают о претензии на Луну, а взамен получают технологию проникновения на планету, не тронутую машинным прогрессом. Связь лунного модуля с планетой Внизу действовала надежно, и Договор утвердили за три часа.

Астронавтам невдомек, что с ними говорили не сами инопланетяне, а биодроны, способные обретать любой внешний вид. На встрече они вызывали доверие. Замысел хозяев выявить не удалось. Но руководят ими отнюдь не светлые нормы-правила. Почему они с такой готовностью, почти «бесплатно» дарят Империи некий цветущий и населенный мир? Колонизация целой планеты…

Встреча озадачила и встревожила. Всплыла мысль: визит биодронов как-то связан с итоговой миссией моего оперативного отряда. Запросил у Системы информацию о подобных случаях в прошлом. Она отослала за разрешением к Куратору. Тут еще вспышка активности Теней. И опять у Энергоотсека. Требуется немедленная встреча с Атхаром.

О вероятном наказании за неуважение к табу я забыл. Атхар отклонил предложение на встречу у воды. Бассейн спортзала или озеро у Дома Сказки… Недавно открыл — близость воды снимает возбуждение. Он определил Информаторий. Стеллажи с книгами, свитками, кристаллами памяти. Двух и трехмерные экраны, кабинеты полного погружения в кристаллы… Скучно и прозаично; не помню, когда я тут был последний раз.