Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Луна моего друга Ахмада из рода Хашим. Пока не знаю, что это значит. Эта Луна транслирует знание, о котором я понятия не имел. Вот: меня с рождения сопровождают ангелы и бес. Тело ангела соткано из света, а беса-джинна из особого огня. Человек выбирает, чьим советам следовать. Тем ступая на одну из двух дорог — солнечно-звездную или лунную. Идущие по правому, звездному пути делаются праведниками. Все просто и понятно. Бинарность мира, известная с детства, обретает глубину.

— А как насчет эльфов и домовых? — спрашиваю я.

Он отвечает: у каждой реки, долины, цветка есть свой добрый и злой духи. Доброе и злое заложены в каждой вещи. Даже в армейском ботинке. Люди первых поколений обладали другим зрением и могли видеть суть вещей.

Две дороги, право выбора… Ангел справа, джинн слева. Каким ухом я слушаю? У каждого желания свои ноги, растущие справа или слева. Неверные — те, у которых оба уха левые. Слева — известная мне Тьма. Она шепчет: гуляй, Валера, твои желания превыше, ты сам себе менеджер, зачем тебе тесный Договор? Сочини себе удобный. Не можешь, слов не хватает? Воспользуйся готовыми вариантами, от искушенных в искусе. Так чьему откровению я следовал ближние годы?

Беседы с Ахмадом пробудили непонятное. Слышу от него фразу из Последнего Откровения и могу продолжить ее на языке оригинала! Тут дело не в ушах и даже не в памяти… Неужели нить тянется из Стертого Времени? Не из этих ли слов пел я песни на картофельном поле у дома? Нить все еще жива и вибрирует?!

Каждый вбирает в себя от джинна сколько хочет, а от ангела — сколько может, если местечко есть, если осталось. Но как иначе? По судьбе я столько раз убеждался: добро вещь неудобная по жизни. Практично иметь от него оболочку и носить как визитку, как орден. Не тяготит, но украшает.

Песочек на берегу океана — лучшее место для занятий. При температуре не выше имперской летней любой прием борьбы усваивается с первого показа. Мастер-комиссар, провожая взглядом стаю розовых фламинго, сказал:

— Мы с тобой внутри Книги Перемен. Я не учитель, а всего лишь тренер.

— Но мне нужен учитель!

…Тренер у меня был. По борьбе вольной. Он же начальник уголовного розыска и шеф оперотряда. Подставил меня под другой оперотряд и скрылся. Господа советники, возвращаясь на Родину, получают колики в печени и других органах. Из-за экономии динаров и дирхемов. Друзья и родственники Ахмада знают, что правая рука выше левой. Мне среди них уютно и безопасно. Даже на элитном пляже службы безопасности другой страны.

Комиссар-мастер, оценив историю с «черными полковниками», назвал меня отдельным оперотрядом. Он говорил серьезно, но я не согласился. Он не в курсе: один, и только один Саша Воевода в одиночку превосходит любой оперотряд. Комиссара мои местные друзья-братья не приняли в свое общество. Никого более не приняли. И в том нет моей заслуги. Тут что-то мистическое, корни которого в дне завтрашнем. То есть в предназначении.

Разве мало я видел физически сильных и волевых мужиков? Ни один из них не способен стать оперотрядом. Никто из них не станет своим на Территории Откровения, на Священной земле.

Как реализуется мистический план? Не через магию же. Случай с воронами — не магия. Не колдовство: я не нажимал кнопку, не произносил мантру, не кооперировался с бесами. Требуется новое понимание… Чем реальный мир отличается от фантастического? Мерой истины в словах, звуках, красках?

Пришлось вернуться к любимым авторам, которых считал гениями, мастерами слова. Начал с «Апеллесовой черты». Перечитал раз, другой. Никакого эффекта, не ощущаю присутствия волшебного пера. И однажды, проснувшись среди ночи, принялся машинально переписывать текст на бумагу. Работа робота… И вскоре не сдержал крика восхищения. Открылось разом все: ритм, подбор слов и звуков по длине и звучанию, и что-то еще, не передаваемое рациональным способом мышления. Так же получилось с «Местом для памятника», «Поводырем». Но не вышло с «Черным монахом», — еще загадка.

Бесцветности в мире нет, но какого цвета зеркала? Такие вопросы важны, если обитаешь в чужом сне. В бумагах своих обнаружил цитату неизвестного автора:

«Бог — это Я целого мира, но ты не можешь видеть Его по той же самой причине, по которой без зеркала ты не можешь заглянуть в собственные глаза. Ты не можешь видеть свои глаза точно так же, как ты не в состоянии укусить свои зубы или посмотреть, что творится внутри твоей головы. Твое «я» спрятано так искусно потому, что в тебе прячется Сам Бог».

Цитата пригодится. Пока главное — зеркало. Разберемся с отражениями. Восток и Запад могут служить зеркалами друг для друга, но взаимными отражениями не являются. Представив это, я понял, что Империи не противостоят. И никогда не противостояли. Империя одна, разделенная географически. Но не политически или идеологически. Они изображают непримиримые противоречия, затрачивая на создание мировой иллюзии немалые средства.

Иллюзорное разделение имеет глубинный смысл. Так, оно принуждает кусочки внеимперского мира стремиться к одной из Империй в расчете на защиту от давления другой. Тайна имперского единства спрятана так глубоко, что ее не все знают в высших элитных кругах.

Правила большой игры не представляю. Но подозреваю, в будущем они могут иметь для меня особое значение.

Открытие из начальной школы: важнейшее из искусств — умение задать себе правильный вопрос. Ответ придет сам. В каком мире я живу? Внутри голой материи или в океане Духа? Догадываюсь, где искать вопросы…

Мы с Ахмадом загрузили машину снедью и приехали на берег материального моря. На участок, не принадлежащий правительству. С Ахмадом мне почти как с Сашей. Они хозяева в своих мирах. Но где мой мир, где им будет со мной так же уютно?

— В своей жизни я прочитал сказок больше, чем тысяча и одна. В некоторых упоминаются красочные волшебные страны. Они существуют?

— Попробуй рыбу. Ее делали на углях, — отвечает Ахмад, — Ты маленький мальчик?

— Да, — признаюсь я.

— Тогда все хорошо. Один из наших путешественников встретился в пути с семью мудрецами. У тебя впереди длинный путь. Семь мудрецов открою тебе много тайн.

— Опять дороги?! Я устал от них, брат, — вздохнул я расстроенно, — Я не хочу менять мир, не буду делать революций. Бог так высоко… А вокруг и внутри меня происходит такое… Мне хочется знать, что делать. Или ничего не надо?

Ахмад улыбнулся так, словно Радугу увидел. Мне бы так научиться.

— Ничего вокруг тебя не изменится к лучшему, пока ты сам не изменишь себя. Но ты сможешь. Если не повзрослеешь слишком быстро. Тебе не нравится рыба?

Нет, прививки не будет. Мальчикам не дают рецептов от неприятностей. Мальчикам предстоит выработать иммунитет. И с иммунитетом жить, не взрослея.