Валерий Сабитов - Империя-Амаравелла

Лично я убежден: кто-то невидимый заботится обо мне, поддерживает. Возможно, и не один. Дьяволы, джинны, лешие и русалки — ни при чем. Пусть люди договариваются со своими домовыми. Это не моя мистика.

Мир переполнен чудесами, но самому не разобраться. Люди хотят прямой веры: помолился нарисованному лику, подал записочку храмовнику, написал просьбу Вождю, нажал кнопочку, — и можно в ожидании запрошенного счастья поваляться на диване. А еще лучше — подождать в компании за столом, с бутылочками-девочками. Оккультный культ, а не религия. Теорему, не имеющую доказательств, опровергнуть невозможно.

Пока не освобожусь внутри себя от общенародного набора аксиом, формул, неписанных законов и пока не заполню пустоту… До той поры нет у меня права на встречу с Воеводой.

На планете сосуществуют несовместимые по смыслам бытия цивилизации. Разлом между ними куда глубже, чем между Империями. В той глубине я пока не свой…

То, что явилось внешнему зрению, ошеломило: отсутствует казарменно-барачная повседневность! Нет всепоглощающего соревнования каждого с каждым за обладание кусками вещества и мерами энергии. Здесь живут братья, а не братаны. А люди как дети — что думают, то и говорят.

Я попал в мир, из которого вышли в книжное и кинопространство мои любимые сказки. Мышление освободилось от царапающих мозг аксиом и радость забрезжила на всех горизонтах. Но я поторопился с ожиданиями.

Контингент военных советников размещается в двухэтажных коттеджах у берега моря, рядом с селением рыбаков. Но объединяет нас не территория, а партийная принадлежность. То есть партийное бюро с секретарем. И это привычное с детства единство регулирует все: ритм дыхания, способы передвижения, списки нужных вещей, предметы интереса… В составе партбюро, — «деды-старики», точно как в любимой фаррарскому сердцу казарме. Первое братанское предупреждение поступило через неделю:

— Ты, дорогой, слишком свободно себя ведешь. Так нельзя, у нас надо спрашивать. Что купить, куда сходить…

Безоблачное южное небо посмурнело: оно не любит излишнего напряжения.

— А если я не согласен?

— Получишь партийное взыскание и «да здравствует Родина».

Он говорил с ласковой улыбкой и дружелюбно. Брал на испуг Родиной полковник имперской артиллерии, он же секретарь партийной ячейки. Так я столкнулся с заграничным оперативным отрядом Партии Авангарда.

На первый удар не среагировал, решив уточнить детали. Прежде всего — откуда оно, «дедовство», взялось тут? Конечно же, из древней фаррарской закваски. Командировочный офицерский бомонд преследовал главную цель — накопить побольше инвалюты. Здесь же перебиваются хлебом с салом, с оказией поставляемыми из родных пенат, да попивают самопальную ханку. В свободное время, которого хоть отбавляй, лежат под бесплатным кондиционером и преданно смотрят единственный имперский телеканал. А в выходные дни на открытой площадке в пределах поселка крутят отечественные фильмы. Обязанностей мало, свободы много, вот и кучкуются по интересам. Пока не образовалась лидирующая группа с пониманием собственной избранности.

Имперский анклав с импортированным образом жизни… Ну уж! Секретари, комиссары… Нет уж! С меня хватит!

Самопальному питию я предпочел магазинно-рыночный коньяк-виски. Новый мир требовал близкого знакомства. Игнорируя неписанные запреты, свободно посещал столичные кинотеатры, рестораны, дома местных офицеров. «Деды» возмущались. Им не нравится, если кому-то не нравится то, что им нравится. Среди них — комиссар. Эта должность, не оговоренная контрактом, тоже импортировалась. Его озаботили мои «несанкционированные-несогласованные» поездки в столицу чужой страны, удачно расположившуюся в часе езды от коттеджа.

— Валерий! — по-братски сказал он, — Тебя могут сфотографировать. И фото появится в зарубежном журнале…

— И что? — ответил я, сдерживая эмоции, — Пусть смотрят и завидуют, как живут настоящие суриане не только дома, но и в гостях.

Он решил, что я плохо соображаю. И добавил:

— Да тебя сразу отправят назад. Я обязан…

Я не дослушал:

— Если меня отправят назад, ты полетишь следующим рейсом. Я не подписывал документа, который мне запрещает делать то, что я делаю. Действую в рамках контракта. Или у тебя есть другой циркуляр?

Другого циркуляра не было. Отступив, комиссар не сдался. Он не один, они будут совещаться. Они подмяли под себя всех, кроме меня. Но не платить же им за партийный нейтралитет! По всему, назревала война всех против одного. Или одного против всех. Ничего, нам не привыкать.

И я продолжил знакомство с непартийным сказочным миром. Многое удивляло. Особенно — отсутствие знакомой армейской иерархии.

…По времени — начало совещания у министра обороны. Все участники на месте. Солдат-уборщик не успевает домести пол у трибуны и обращается к министру:

— Брат, прости, но осталось немного. Через минуту закончу, и можете начинать.

Министр согласно кивнул, а генералы будто и не заметили неувязки. Или ее действительно не было? Да на моей Родине этот солдат через сутки подметал бы плац в самом отдаленном дисциплинарном батальоне Крайнестана. А его командир потерял бы должность и звание.

Меня познакомили с высшими чинами армии вне служебного контракта. И контакты показали: отношение к тому солдату — норма, и не исключение.

Диктатуру Партии Авангарда в поселении военных советников я не отменю. Да и не надо — фаррарский дух отрядного эгоизма надо чем-то сдерживать. Требуется сменить доминанту этого самого духа. Иначе меня поставят в угол на горох и командировка окажется бесполезной. Не стал ждать, пришел в то самое бюро и объявил ультиматум:

— Или вы сами уходите в результате созванного вами досрочного отчетно-выборного собрания, или за вас это сделаю я. Но тогда вы уйдете бесславно и с позором.

Они поверили, что я буду воевать до победы? В таком случае, если они не поднимут белый флаг, скандал выйдет наверх, и главный военный советник Империи в этой стране вынужден будет реагировать. И беленьких среди вожачков с партийной окраской не окажется. Теперь «деды» будут наблюдать за мной пристально, собирая досье.

План действий созрел моментально. Главное — опережающий темп. И помнить — они тут не профи, у них нет комиссарской подготовки и школы жизни, пройденной мною. Обошел все коттеджи, поговорил с каждым советником. В итоге через три дня имел представление о соотношении сил. Определил, кого рекомендовать в состав бюро и на должность секретаря. И понял: встречи с главным военным советником не избежать, такая повестка собрания требует утверждения сверху.