Кирилл Станишевский - Финансовый материализм

*

Использование ресурсов при плановой экономике ограничивается только зарплатами тех, кто использует эти ресурсы, где нет трудовой зависимости от прибыли и доходов, поэтому использование ресурсов ограничивалось планированием, поэтому всем всего хватало, а нищета последовательно упразднялась. Для доведения до ума институционального строя (будь он частным или государственным, не имеет никакого значения, поскольку государственность является обширной частностью, а частность пронизывает любую структуру общества, важны именно критерии организации общества и промышленности) требовалось время и интеллектуальный ресурс на верхушке управления, без чего разрушение стало вопросом закономерной последовательности, это масштабная потеря структурирующего элемента для всего человечества. Главное, чтоб заработных плат хватало на воспроизводимый контур бытовых товаров и продовольствия, остальное должно быть прерогативой институтов, промышленности и науки, все недостатки можно компенсировать, ориентация ставится на качество и результат, а тарифы и цены удерживаются в соотношениях воспроизводства базовых сегментов экономики, но идиотам заработных плат не всегда хватает, даже если они обеспечивают нормальную жизнь, им нужна капитализация ресурсов, присвоение, никак иначе, как инертный биологический разброд, вот мы и получаем финансовые ограничения использования не только ресурсов, но и собственного труда, ума, жизни, без денег вы не можете ничего, это форма власти и подчинения далеко ни благоразумным критериям результативности (абстрактным финансовым числам, а ни вездесущей материальной природе вещей), когда деньги не используются для развития и теряют результативность уклоняя общество к биологическому утопизму. При иснтитуциональном распределении занятости вы можете устроиться и использовать свой труд на благо не только своей жизни, но воссоздавая условия своей жизни, когда деньги появляются ровно там, где появлялся эффективный труд. Сегодня эффективность и труд не являются определяющими, сегодня всем заправляет фиатный капитал, что упраздняет значение способностей и целеустремлённости. Поэтому всяческая аккомодация по сугубо биологическим критериям гормонально-пищевой регуляции поведенния вскормленная финансами не просто безнадёжна по своей сути и содержанию, с моей точки зрения подлежит жёсткой реорганизации по когнитивным неврологическим критериям, как сегмент населения влекущий закономерный и устанавливаемый ущерб во всех возможных формах увеличивая вероятность вымирания человечества в дальнейшем (а значит исчезновения феномена жизни, как таковой, поскольку выжить сквозь деструктивные свойства вселенной способна только разумная жизнь).

*

Обладатели преимущественно инстинктивных манер присваивают то, с управлением чего не в состоянии справиться сугубо умственно. Эта проблема будет нарастать эволюционно и социогенетически, поскольку в стабильном обществе естественным образом дифференцируется безпринципный и агрессивный контингент претендующий на любые формы источников обеспечения формально в пищевых алгоритмах реализации поведенческих нужд без какой бы то ни было должной осмысленности. Если не создавать управленческую колею отвода этого контингента по руслу соответствующему уровню их интеллекта, он планомерно разрушает всё, добираясь до управления и существенного влияния, именно эволюционно в биологическом процессе социализации и конкуренции за источники обеспечения тем или иным достатком и имуществом.

*

Когда смотришь на лицензированных и обюрокраченных держателей дипломов, осевших на кормовую базу и антагонизирующих развитие, на ум приходит только та эпоха, когда люди не имели никакого доступа к образованию, но становились выдающимися.

*

Нет ничего более каверзного и безнадёжного, чем коррупционная продажность, поскольку это прикормленная чужими интересами и влиянием бездарность, по большей части вопреки функциональным критериям результативности, а систематически прикармливаемая бездарность имеет свойство прогрессировать и добираться к власти, тем определяя неврологичесекую формацию социогенеза, то есть выстраиваемую в дальнейшем природу человека и организацию общества.

*

К сожалению аргументы большинства людей ограничиваются примерно такой формулой: "Потому что мы лучше, мы хотим больше". В этом их согласие, разногласие и успех, не принимая во внимание непонимание сложности и научных деталей жизни. Формально данный алгоритм биологизма ведёт к эволюционному синергическому тупику и вымиранию. Потому что вот это "мы лучше" биологически рассчитано только на упоение плодами пищевой доминации без принесения существенных научно-технических результатов, то есть из подобных социальных тенденций не может возникнуть прогрессивной структуризации общества с ориентацией исключительно на интеллектуальные неврологические навыки.

*

Если не здесь и не сейчас, то зачастую нигде и никогда, антагонизм смещает ситуацию, а значит необратимо деформирует её, но редко когда ради пользы. Антагонизм хорош только в качестве пресечения вреда, это собственно и есть благоразумие или справедливость, но антагонизм в отношении благоразумия есть ни что иное, как вредительство. Это причина экономической несостоятельности любого современного общества.

*

Чем больше в обществе пропагандируется сексуальное поведение, тем больше общество вырождается и тем меньше его плодовитость, сексуальное поведение обходит потребность взращивания детей, является следствием поиска гормонального удовольствия, наркотический гедонический алгоритм поведения, что является ступенью первичных инстинктов нисходящих от когнитивных функций нервной системы, которые нивелируются в случае привилегирования сексуальных и других гедонических форм поведения через пропаганду, организацию/поведение общества и социальные манипуляции. Таким образом целиком гедонические в своих решениях недоумки возводятся в статус привилегированного социального положения.

*

Нет более омерзительной формы поведения, чем ситуативное использование привилегий вопреки целесообразности, что есть образная имитация верхушки пальмы, гормональный стимул здесь выступает вершиной и привилегией, а внизу всё остальное, в том числе разум или просто никто и ничто, выдворяющееся за рамки привилегирования приоритетов во внимании на инстинктивной, а ни когнитивной основе, весьма интуитивная манера, зачастую неблагоразумная и неосмысленная, считать преимуществом ситуативную расстановку, будто человек определяет исходные параметры всех обстоятельств, что порой превращается в имитацию преимуществ поведением, как способ заполучить позиционные/пищевые прерогативы. В исходных параметрах обстановки или условий жизни человек не определяет ничего, но присваивание права исключительного пользования этой исходностью, есть дурной признак преобладания инстинктивной сущности в сознании человека, что в обратном порядке игнорирует критерии каких бы то ни было обстоятельств, если они ситуативно не выгодны инстинктивным манерам (наглость по совместительству с глупостью), то есть выгода обретает форму сугубо инстинктивных манер аккомодации без какой-либо апелляции к науке и когнитивным аргументам.