Магдалина Шасть - Трупы в озере

– Анька? Это ты пришла?

– Ага-ага! Я пришла! Петра Петровича принесла. Пётр Петрович при жизни профессором был. Умный дядька. Умного жрать будем!

– Не хочу котлет! Хочу сердце! Сырое сердце! С луком репчатым.

Сука ебанутая. Сама мысль о людоедстве была Анне противна. Было в этом что-то абсолютно не приемлемое. Бесчеловечные опыты не лишили её ни страха, ни отвращения. Притупили, извратили, но не лишили. Зато почти полностью уничтожили возможность получать удовольствие от еды. Анна достала мясной фарш из морозилки. Приложила к носу. Едва уловимый запах. Мясо. Пётр Петрович. Анна почувствовала рвотные позывы. Какой-никакой, рефлекс. Уже прогресс. Может, вернётся ещё, удовлетворение? От вождения вон как плющит, хоть и не должно. Человеческий мозг – штука сложная. Но котлеты Анна Михайловна, видимо, жрать не сможет. По крайней мере, сегодня.

– Завтра, мамочка, сердце тебе принесу. Сегодня котлеты из профессора Петра Петровича!

– Сырого! Хочу сырого!

Сыроедка, млять.

– Как скажешь, – ещё проще. Готовить не надо. Хотя… обожрётся старая дура – заболеет. Неа, надо пожарить. До унитаза карга придурошная точно не добежит.

С другой стороны, почему бы и не навернуть голодной Аньке жареных котлеток? Нашла проблему. Доктор засунула свиной фарш в микроволновку, на разморозку. Визуализировать готовые котлеты, аппетитные и с румяной корочкой, получалось, но их предполагаемый вкус по-прежнему ускользал. Скотство!

Одно у Анна Михайловны желание. Лишь одно! Снова вкус к жизни ощутить! Во всех смыслах. Но пока единственная Анькина радость – это машина.

Студентка медицинского ВУЗа, странная девушка по имени Диана была в группе кем-то, вроде изгоя. Не то, чтобы с ней не общались. Скорее, это она успешно игнорировала остальных, пребывая в своём собственном мире и скрываясь в нём от посторонних глаз, как в раковине.

Патологическая анатомия, как и медицина в принципе, не слишком привлекала Ласточкину, но занятия у секционного стола неожиданно стали для Дианы чем-то вроде отдушины. В отличие от подавляющего большинства студентов, девушка трупов не боялась, поэтому смело участвовала во всех вскрытиях и, благодаря уверенной практической части, даже немного подтянула плавающую успеваемость.

А вообще, по жизни, Диана Ласточкина, была свободной художницей и немного феминисткой. Ну, как – немного? Парней она иногда… избивала. Благо, комплекция позволяла. Жил в неуклюжей и застенчивой Ласточкиной какой-то страшный и злобный зверь. И частенько заставлял тот зверь обидчивую деву в драку с пацанами лезть и чинить нечаянное кровопролитие. Вот, шли они с приятельницей Дашкой на неделе, а мимо проходящий пьяный мужик Дашкину пятую точку похвалил. Ну, что, спрашивается, делать? Как на мужское бесстыдство реагировать? Не прав мужчина? Не прав. Непристойно? Да. Невежливо? Однозначно. Диана подошла к охамевшему гражданину и в торец тому прописала, недолго думая. Мужик неустойчивый – упал, разумеется. Подружки смылись. Такое дело. Не прав мужик. Ой, не прав.

Так и жила бы себе студентка медицинского ВУЗа, как могла, как умела, но…

Сегодня Диана увидела ЕЁ!

Злые языки утверждают, что в морге работают сплошь некрасивые бабы. Ложь!

ОНА шла по коридору, уверенно чеканя шаг. Высокая блондинка с горделивой осанкой и лёгкой саркастической усмешкой в уголках безупречных губ. Стройная и молодая, с той совершенной грацией движений, которая отличает лишь абсолютно уверенных в себе людей. Диана, праздно шатающаяся вдоль секционных залов, почувствовала, что во рту пересохло. Красавица приоткрыла дверь в учебную комнату. Пожалуй, нужно вернуться. Туда, где ОНА.

– Добрый день. Можно? – оробевшая студентка неловко протиснула в дверной проём своё крепкое, не по-девичьи мускулистое тело. Блондинка сидела за столом преподавателя, закинув одну стройную ногу на другую, и демонстративно изучала ветхий, будто пожёванный, учебник.

– Можете и дальше гулять. Первый раз вижу, чтобы студентки таким образом прогуливались. Да ещё в одиночку. Здесь не парк, уважаемая.

– Извините, – внизу живота побежали мурашки. Диана напряглась. Что происходит?

– Проходите, раз почтили нас своим присутствием, – пара студенток прыснули со смеху. Этим мымрам хоть палец покажи – будут ржать, – А почему вы смеётесь? Видимо, выступить хотите? – девчонки испуганно притихли, – Меня зовут Анна Михайловна Яничкина. Ничуть не горю желанием с вами общаться, но придётся. Ваша преподаватель, Галина Германовна заболела. Обозначу сразу. Тех, кто блюёт, потеет и страдает диареей, на вскрытие не возьму. Будете писать рефераты. Откачивать вас мне некогда. Интересующимся покажу всё. Сегодня на повестке дня – аспирационная асфиксия. Смелая девушка! Может быть, Вы расскажете нам, что такое асфиксия? – и Яничкина уставилась на Диану пытливым, цепким взглядом холодных и возмутительно прекрасных серо-голубых глаз.

Асфиксия? Находиться с тобою в одном помещении, чувствуя едва уловимый запах твоего присутствия. Вот, что такое асфиксия! АННА. Божественная Анна. Смелая и дерзкая. Прекрасная, как жестокое и беспощадное животное. У Дианы закружилась голова. В душной учебной комнате катастрофически не хватало воздуха, и студентка задыхалась.

– Асфиксия – это удушье, – едва слышно промямлила она, глядя в стальные глаза высокомерной красавицы. Та неспешно поправила причёску, ненароком обнажая изящное запястье в чёрном кожаном браслете.

– Кто со мной на вскрытие? Покойник, мужчина тридцати трёх лет. Предварительная причина смерти: аспирация рвотными массами, – Анна Михайловна равнодушно приподнялась, неспешно поправляя халат, – Два раза не повторяю, – и она прошествовала к выходу, всем своим видом выказывая пренебрежение к происходящему. Анну раздражало всё, что отвлекало от работы. Особенно глупые студенты. Дорвалась Галка до больничного. Уже вторую группу балбесов на Анну повесила.

Парни и несколько девушек уверенно направились за доктором в коридор. Смешливые студентки притихли в нерешительности, смущённо переглядывались. Преподавателя они боялись, но смотреть на облёванного покойника не хотели.

– Ну, она же сказала, что можно рефератом. Давайте останемся, – наконец, предложила староста Вика, когда пугающая её до дурноты Яничкина вышла. Девчонки утвердительно замотали головами.

Диана не помнила себя от вожделения и почти не видела лёгких трупа, которые привычно кромсала белокурая доктор, стоявшая всего в каких-то паре метров поодаль. Из-за специфической трупной вони, аромат Анниных духов Ласточкина едва ли могла чувствовать, да и защитная амуниция врача-патологоанатома скрывала большую часть восхитительно привлекательного тела, но сошедшей с ума студентке казалось, что их волнующая близость с объектом нечаянного обожания слишком опасна. Сотни тяжёлых грозовых туч собралось сегодня над областным моргом, в районе половины второго.