Аркадий Грищенко - Холодный мир Широхан. Фантастические рассказы и повести

Айлин помолчала и добавила:

– Хотя я уже ни во что не верю. Лайму смотрели самые яркие светила нашей медицины, возила её в Германию, угроблено столько средств! Но бедная девочка по-прежнему может только молча переворачиваться на своей постели. За что мне такое наказание бог послал – не знаю…

– А как же целительница? – уточнил Софонов?

– Да, целительница… – спохватилась Айлин. – Я обязательно к ней сегодня доберусь. Везти ребёнка мне медики запретили, я попробую поговорить с Александрой Ивановной, всё объяснить, вот как вам. Возможно, она согласится поехать со мной, чтобы осмотреть Лайму на месте. По телефону мы с ней начали разговор, но условились вначале встретиться. Вот здесь – пониже вывески – той же белой краской выведено: мастер Михалыч. Это про вас?

Софонов кивнул головой:

– Про меня. Михалычем стали называть больше сорока лет назад.

– Так вы можете попробовать выполнить мою просьбу, Михалыч? – Айлин смотрела умоляющим взглядом.

– Отчего же не попробовать? Я в жизни что только не делал. Бывший мой начальник в ремонтном цехе так и сказал про меня: «Михалыч! Руки у тебя растут там, где и положено! Много ты ими добра людям принесёшь!» Часто меня премировал, любил хвалить при всех, в пример ставил. Жалко, что умер рано, хороший мужик был…

– Сколько возьмёте в виде аванса? Ведь что-то придётся купить: инструмент, металл какой-то.

– Мне, Айлин, много не нужно. Инструмента здесь и дома – полно всякого. И материалы имеются. И времени для работы – навалом, сами видите. Сомневаюсь я только, что игрушка дочке вашей поможет. Очень сомневаюсь! А вы деньги хотите тратить… Выйдет из этой затеи что-то путное, тогда и заплатите. Вот здесь запишите для меня свой телефон, я вам позвоню. Причём позвоню в любом случае: или сделал, или ничего не получилось. Это вас устроит? Ну, что вы прослезились? Может, мои руки по-другому расти стали и не получится нужный образец?

* * *

После ухода Айлин специалист Софонов крепко задумался, чем удивить больного, несмышлёного ребёнка, да так, чтобы ему захотелось с игрушкой поиграть? И не просто поиграть, а встать и поиграть! Он вспомнил, что Лайма наверняка уже ростом с него выросла. Вот только по-прежнему осталась несмышлёнышем…

Думал Михалыч с неделю, потом начал перебирать свои материалы. У него дома была забита кладовка всякими деталями, оставшимися при разборке разных вещей: телефонов, миксеров, кофемолок, мясорубок и всего прочего. Даже речевой аппарат от оригинальной старинной куклы где-то завалялся. Он решил использовать пару-тройку микродвигателей, чтобы с помощью батареек, либо аккумуляторов заставить игрушку вести себя, как живая. Для Михалыча задача была несложной. Тяжелее было придумать образ, хотелось его выполнить совсем непохожим на сегодняшние игрушки, купленные в магазине. Девочка – или девушка? – должна удивиться, взглянув на изделие. А взглянув – захотеть с ним повозиться, поиграть, встать для этого с постели…

Собрав через месяц своё изобретение и потратив ещё день на покраску и подбор нестандартного имени. Софонов вначале решил показать его сыну своего соседа по лестничной площадке Ваське. Тому, правда, было только семь лет, недавно в школу пошёл.

– Васёк! – позвал Софонов парня, увидев его с девчонкой на лавке перед подъездом. – Зайдёшь ко мне потом на минуту? Вопрос есть.

Тот зашёл, помахивая портфелем, в квартиру Софонова и уставился на большую, чуть ли не в полметра фигуру пластикового Рафаэля, установленного у стены перед проходом в зал. Свет выгодно падал на «живую» куклу. Михалыч сунул руку в карман и включил пульт, Рафаэль медленно переместился вдоль стены к Василию и сказал:

– Тебя звать Васей?

– Да… – оробел сосед.

– А меня – Рафаэль. Хочешь поиграть со мной?

Василия как ветром сдуло. Отец Васи вечером заявился к Софонову и предложил за «живого» Рафаэля две бутылки настоящего французского коньяка.

– Покажи, Михалыч! Васька мой так запал на твоего робота! Где он? Дай одним глазком взглянуть.

И пришлось хозяину квартиры схитрить, чтобы избежать излишних вопросов:

– Петрович! Да я с удовольствием, но уже забрали Рафаэля. Прямо с кишками и аккумуляторами…

С утра Софонов ещё раз погонял по квартире своё изделие, проверил установленную программу. Этот момент был самым важным для дела. Софонов хотел, чтобы говорящая и движущаяся кукла без проблем общалась с больным ребёнком. Программу ему разработал один сильно продвинутый чувак из столичного НИИ. Он находился у своей бабки в очередном отпуске и развлекался целыми днями с девицами из соседнего общежития биохимического техникума. Составить программу ему ничего не стоило, больше того, парень получил от выполненной работы большое удовольствие.

– Если что, Михалыч, ты знаешь, к кому обращаться! – сказал при расставании чувак и оставил свою визитную карточку.

Следующим утром Софонов позвонил Айлин.

– Это Михалыч? – удивилась она. – Вы просто кстати! Надежда всегда остаётся последней, и эта надежда – на вас, Михалыч. В тот день Александра Ивановна со мной поехала, но на полпути заставила отвезти обратно. Сказала, что такие болезни – не её профиль. Может быть, она была права. Кто знает? А какие у вас успехи?

– Айлин! Я приготовил некое маленькое чудо-юдо, оно наверняка отличается от всего, что видели вы и ваша Лайма. Нужно попробовать. Когда вы сможете его забрать?

– Для меня Лайма – это вся жизнь! Через пару часов я сама заберу вас вместе с чудом. Вы сможете сегодня или нет? Вам можно пропустить день на рынке?

– Без проблем…

– Отлично. Пошла я заводить машину. Вы наш Белёв хоть однажды навещали?

Софонов подумал, что такой вариант будет лучше и согласился. Если просто передать мамаше Рафаэля, то ещё неизвестно, сможет ли она запомнить все устные инструкции. Если в чём-то ошибётся, то чистый опыт не получится, всё придётся начинать сначала!

* * *

«Мерседес» без остановки проехал раздвижные ворота и остановился у самого дома. Вначале Софонов подумал, что они добрались к какому-то дворцу заморского принца – настолько замечательно выглядело здание.

– Вам понравилось? – спросила Айлин, когда оба выбрались из машины. – Это главное, что мне с Лаймой оставил муж.

– Неплохо, – сознался Софонов, извлекая с заднего сидения высокую кожаную сумку с упакованным Рафаэлем. – Но наш двенадцатиэтажный дом в Люблинске будет значительно выше.

Входная дверь оказалась не запертой, они прошли сразу на второй этаж в комнату Лаймы. Мимо молча прошла худенькая женщина в светлом халате.

– Моя помощница, – сказала Айлин.

– Это та, которая всё успевает сделать по дому и ещё ухаживает за дочерью?