Петр Ингвин - Ольф. Книга первая

А если, к примеру, это незатейливое украшеньице – всего-навсего подарок любимой бабушки? Ну, пусть девушки – обычная сентиментальная вещица, память о каком-то событии. Мне довелось бывать в усадьбе Пушкина под Псковом, там поразило, что великий поэт хранил и почти боготворил булыжник, о который споткнулись ножки «гения чистой красоты» – Анны «Петра творенья» Керн. Боюсь, вся значимость моей находки заключается в чем-то подобном. Я снова насадил медальон на нить, он занял прежнее место на шее. Пусть болтается. Авось, какую шальную пулю отведет, тьфу-тьфу-тьфу.

Наступил сентябрь. День, с которого я начал рассказ, настал.

На том самом дубу я второй час томился в засидке с луком в ожидании возможного кабана. Вокруг сонно кружили неизменные лесные комары, не собиравшиеся сдаваться осени. Бабье лето сдвинуло календарь на второй план. Рассвет только-только вступил в права, окружающий мир расплывчато клубился, постепенно обретая резкость. Кабаны нагло игнорировали меня и ходили другими тропами, зато к кострищу на месте бывшего ночного «веселья», после которого вновь миновал месяц, вышло одинокое нечто.

Я глянул вверх. Облака плотно затягивали небо, но, судя по всему, именно сегодня должно наступить очередное полнолуние.

Полуреальная фигура в белотканном одеянии медленно брела по поляне. Как привидение. Между тем, сегодняшнее привидение я уже знал по имени. Полина. Она всматривалась в окружающий мир с тоской и напряжением, будто искала какие-то подсказки на невысказанные вопросы. Следя за ней взглядом, я вытянул шею, поскольку мой дуб был в лесной части пригорка, а Полина двигалась к открытой поляне на берегу. Той самой. Видимость стала отвратительной. Когда ночная странница отошла достаточно далеко, я отложил лук, сместился немного и развел ветви руками. Пусть с легкой штриховкой от других ветвей, до которых не добраться, но видно стало намного лучше.

Оказавшись в центре костровых окружностей, Полина опустилась на землю. Кажется, она что-то говорила. Вслух, в никуда. На этот раз я был далеко, отсюда не слышно. Через пару минут белая фигура избавилась от одежды, босые ноги заняли место в центре круга, и к хмурым клубящимся небесам вскинулись лицо и руки.

Я любовался и при этом ежился, кожа пошла мурашками. Не май месяц, однако.

Полине было все равно. Кажется, холод не проникал в ее сознание, он был несущественным фактором, он отвлекал от главного. Обнаженная и маняще-недоступная, Полина была царицей ночи, чарующим призраком, волшебным наваждением, рожденным в смутной синеве дремлющей природы. Ночной дух лесов и вод, она пришла смутить сердце некстати попавшего в дремучие дебри путника. Сковать цепями наведенных чар податливый разум, изголодавшийся по зрелищам и событиям…

Кажется, я понял Пушкина. «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье…» Заглядевшись, я еще подался вперед и рухнул. Кубарем покатился под горку, потом меня словно током шибануло… и вот я здесь, в слушающемся мысленных команд пятом измерении, где все шевелится и живет своей жизнью.

– Кто здесь? – повторила озиравшаяся Полина.

На ней снова был белый балахон, босые ноги прощупывали почву перед собой и мягко наступали, стараясь не хрустнуть веткой и ничем не нарушить покой просыпавшегося леса. И как ей не холодно?

Я ждал. Наверное, так ощущает себя рыба в аквариуме: вокруг что-то происходит, появляются и исчезают люди, а она, слившаяся с интерьером, глядит из-за стекла на чужую жизнь, частью которой как бы не является. Она сама по себе – пока не придет время кормежки. Или пока аквариум не разобьют.

На поляне Полина никого не нашла и вновь отправилась за пригорок. Мне же не терпелось разобраться где я, что это и как оно работает. А еще – как употребить его для собственной пользы.

Итак, оно явно не от мира сего, оно меня слушается, и оно многое умеет. Что именно умеет? Разберемся. Если дадут разобраться. У такой штуки должны быть хозяева, и что-то подсказывало, что ближайшие часы я проведу незабываемо. Передо мной вряд ли дело рук человеческих, если судить по виду и возможностям. Нечеловеческое я мог представить в двух видах – как мистику и как фантастику. Без разницы, что окажется правдой, в обоих случаях мне не поздоровится. Ввалился без спросу. Возможно, где-то наследил или что-то случайно испортил. Чуждый менталитет – потемки. Насколько чуждый – даже подумать страшно. Достаточно вокруг посмотреть.

Как определить место, куда я попал? Изделие далеких инопланетных цивилизаций. Корабль-капсула пришельца из параллельного мира. Сохранившийся реликт древних рас. Творение других обитателей нашей планеты, о которых люди не в курсе. Машина времени, которую гость из будущего оставил без присмотра. Или убежище демона, вызванного неким чародеем, существование которых (обоих) до сих пор считалось детскими сказками. Как бы то ни было, современная наука создать такое не в состоянии. А это значит…

Первый контакт! Я – избранный! Произошло величайшее событие, и с этой минуты жизнь человечества пойдет по другому пути.

Не факт. С учетом, что я вломился без приглашения, другой путь может оказаться тупиком, если не чем-то похуже.

Или приглашение было? Что-то же впустило меня внутрь.

И что же я сделал? Раскомандовался. Если бы кто-то так же вел себя в моем доме, ему, обещаю, не поздоровилось бы. Переворачиваем ситуацию, и выходит, что в скором времени мне предстоит получить люлей от черта или от космического пришельца. Или кто тут окажется хозяином этой штуковины.

Кстати, о хозяине или хозяевах.

– Здрасьте, – громко сказал я.

Никто не откликнулся. То ли нашего языка не понимают, что странно при таком уровне технологий, то ли по натуре невежливые. Обидно, если второе. А ведь явно не первое – мысли даже их техника читает, а на прямое приветствие они, видите ли, не реагируют.

Или высказанная фраза для их сознания звучит некорректно. Вдруг желать здравия столь коряво – это для их традиций как бы наоборот?!

– Простите, если случайно обидел, мне очень неловко, что так получилось, и, если разобраться, я вообще здесь не по своей воле. Уверяю в своем дружелюбии, ничего против вас не имею, кем бы вы ни были и как бы ни выглядели. Эй, ау! Я с вами разговариваю!

Опять тишина. Тогда я задал конкретный вопрос, который, как мне показалось, нельзя истолковать двояко:

– Есть тут кто живой?

И снова тишина. И – никого. Только стенки, как уже упоминалось, шевелятся. Живых организмов, как они мне представлялись, здесь, видимо, не было, но само помещение казалось живым. Возможные хозяева, похоже, в отъезде, временном или постоянном (как же хочется надеяться на последнее!). Думаю, на правах заместителя пришельца, по какому-то стечению обстоятельств допущенному в святая святых, можно перейти к детальному осмотру – вверенное мне имущество приказам подчиняется, значит приняло за хозяина. Этим стоит воспользоваться.