Петр Ингвин - Ольф. Книга первая

В землянке все было по-прежнему. Через несколько минут кострище, где я обычно готовил еду, ожило, пламя принялось лизать закопченное дно котелка с водой.

Имущества у меня набралось на три рейса. Неплохо же в лесу разжился. Спасибо сослуживцу.

Кстати, о птичках. Я написал записку: «За меня не беспокойся, ушел по делам. Некоторое время поживу в другом месте. Все вещи – со мной, отдам позже, когда вернусь сюда».

Пока вода грелась, я совершил две ходки с переправкой через реку на самодельном плотике. По пути ничего не утонуло, хотя порою вещи и припасы проявляли непозволительное своеволие. Я свалил все в большой кладовке Хижины (буду пока называть ее так, именно с большой буквы) и вернулся к огню. Вода кипела. Разбавив ее холодной, я разделся догола и с удовольствием помылся. Можно начинать новую жизнь.

Торжественное настроение, в котором я прибыл обратно к Хижине, не покидало, воображение рисовало радужные перспективы. Подпустив в голос хозяйскую нотку, я возвестил:

– Откройся!

В мечтах я уже лежал на удобной, хотя и непривычной пористо-гладкой (не спрашивайте, как это возможно) кровати, наслаждаясь теплом и любуясь внешней прохладой сквозь панорамные «окна».

Хижина не отворилась.

Я снова сидел в землянке, без еды, с жалким остатком вещей, хмурый и злой. Даже спичек не было. И телефона. Все – там, в проклятой Хижине, гром ее разрази, ловушку для лесных недоумков. Все сгинуло в потустороннем мире, портал надежно захлопнулся. Здесь у меня остались одежда, нож, удочки, котелок, ведро и мыло. Робинзон, дубль два.

Мечтал жить по-новому? Получите.

Факт, что я остался без спичек, бросил меня к кострищу – раздувать прогоревшие угли. Упс. Видимо, я слишком долго ругался с неотворявшейся Хижиной. Ни одной искры не вспыхнуло, а недавнее мытье пошло прахом – лицо и волосы покрылись слоем пепла, сделав меня похожим на коренного жителя ада, какими их изображают старинные иллюстрации.

Весь на нервах я отправился на рыбалку – совместить три дела. Рыбы наловить (хотя, говоря по правде, на фига она мне, если спичек нет?), понаблюдать за исчезнувшим порталом, не так давно носившим теплое имя Хижины, и просто посидеть, подумать. Последнее было наиважнейшим.

Если хватит сил, помыться можно в речке. Жаль, что потом согреться не получится. Отложим, пока не припрет.

Рыбка не ловилась. Мысли не думались. Только ругалось хорошо – долго и многоуровнево. К сожалению, это было неконструктивно и к исправлению ситуации не располагало. Даже к ее пониманию. С трудом прекратив крыть последними словами себя и создавшую меня природу, я принялся задавать вопросы. Куда сгинули мои вещи? Вообще, что это было, дьявол его подери и покроши на мелкие полосочки? Я ведь понятия не имею, что это за штука. Но как же было здорово ощущать себя ее хозяином. «Пить хочу!» – и тебе питье… «Спать хочу!» – и кровать…

Лампа Аладдина, безвозвратно утраченная. Выпущенная из рук Емелина щука. Золотая рыбка, выполнившая три желания и махнувшая на прощание хвостиком.

Теперь не важно. Неизвестная штука, будь она трижды сказочной и четырежды инопланетной, сгинула вместе с моими вещами. Поблагодарю судьбу, что не со мной.

А любопытно, куда забросили бы меня обстоятельства. С кем познакомили бы. Чему научили.

Хватит сослагательного наклонения, нужно смириться, что я потерял Хижину. Допускаю, что вернулись загулявшие хозяева и провалились через подпространство в свои галактические тьмутаракани. Но если так, если они откуда-то вернулись в Хижину… то откуда? Что они в наших лесах забыли? И еще одно: мудрый хозяин не оставит ценную вещь без присмотра. Тем более, никто не даст штуковине, на которой прибыл в другой мир и, соответственно, собирался вернуться обратно, подчиняться аборигенам.

Опять же – мои вещи внутри. Тот, кто забрал Хижину, должен увидеть, что в ней обосновался новый житель. Неужели нельзя было чужое вернуть? Еще я был бы не против, чтобы нечеловеческие существа поизучали меня, скажем, на предмет разумности. Ради знакомства с иным разумом я на многое пойду. Только непохожа их разумность на нашу, если допускают логические ляпы вроде передачи власти постороннему, пусть даже на время.

В таком случае, Хижина могла быть обычным автоматическим зондом. Сделала свое дело и растворилась в небытие, теперь ищи-свищи ее в другом времени-пространстве. Узнать бы, какое такое дело у нее здесь было и куда она с результатами отправилась.

Кстати, а кто сказал, что Хижина куда-то отбыла? Может, она опять затаилась, и нужно очередное волшебное слово произнести? Я превратил бесплодную ловлю и вновь переправился на плотике к исчезнувшему порталу.

– Откройся! Оупен! – говорил, молил, требовал я и даже ругался, пробуя все, что мог придумать. – Сим-сим, муть твою через плечо и едондер через коромысло! Родненькая, миленькая, ну пожалуйста, смилуйся, приоткрой дверочку…

Фигушки. Штука исчезла со всем моим скарбом окончательно. Я пересек речку обратно на свою сторону и на прощание еще раз окинул взором былое пристанище чуждой цивилизации. Порыв ветра нес сухую листву, и взгляд, помнивший, где искать возможную преграду, увидел ее – слегка колыхавшийся в воздухе прозрачный овал, вроде бы пропускающий листья… а вроде и нет.

Не овал, а горизонтально лежащий эллипс. Значит, не зря летающие тарелки дисками изображают? Кто-то их уже видел и, возможно, пользовался?

Не менее шести метров в длину, около трех в высоту. Ни за что не заметить, если не знать что и где искать. Помещения внутри чудо-диска от одной гнутой стенки до другой составляли примерно четыре, максимум пять метров, значит здесь явно не четвертое измерение. Наше оно, родное, только замаскированное. Камуфляж – высший класс. Ощущение создавалось, что листва действительно летела сквозь – если, повторяю, не знать о том, что ищешь.

Я вновь переправился к обнаружившейся находке. Вот же она. Можно пощупать, можно обойти, только внутрь почему-то нельзя попасть. Ни одно из вновь повторенных заклинаний не сработало. Не солоно хлебавши, я раздраженно запустил в некоммуникабельное НЛО прибрежным голышом.

Полная иллюзия, что тот пролетел насквозь и грохнулся на землю с другой стороны. Или не иллюзия?

Я не поленился, обошел. Камень лежал там, где и должен. Пролетел сквозь?!

– Ага! – взбодрился я и, разогнавшись, попробовал повторить полет камня собой.

Прыжок вмял меня в преграду и отбросил назад.

– Что б тебя разорвало на мелкие кусочки! – вырвалось у меня при встрече копчика с почвой.

Стоп, ругаться нельзя. Мало ли, вдруг оно поймет буквально. Или, что еще хуже, поймет правильно и обидится. Я потер саднившую задницу и сменил тон: