Илана Чубарова - Смежная зона. Фантастический роман

– Чай? Кофе? – Любица вскочила из-за рабочего стола к тумбочке с чайником и прочими кухонными принадлежностями.

– Между третьим и четвертым подключением предпочитаю горячий шоколад! – Лур по-хозяйски уселся в кресло, поправил взлохмаченные волосы, заложил ногу за ногу, покрутил в руках маленький черный диктофон.

– Ты принес мне новый отчет? Я сама должна была к тебе зайти…

– Ты должна заходить к Дюману и Симуру – по штатному расписанию, а ко мне можешь, если захочешь. – Лур потянулся и даже сладко зевнул, будто собирался прямо тут, на кресле, сейчас же немного вздремнуть.

– Ди Ян сказала, что Варуша на больничном, и просила меня поухаживать за тобой между подключениями, но я… увлеклась отчетами. Прости. Ты сдашь свои в конце дня, как обычно?

– Да. Как обычно… Сахара три ложки, я – сладкоежка.

Любица улыбнулась. Дюману нужно было класть две, Симур пил вообще без сахара, а Луру – три. Главное, не перепутать.

– Какой-нибудь десерт? Или витаминную капсулу?

– Витаминных капсул я сегодня уже объелся. А десерт… три ложки сахара плюс общение с милой девушкой – не слишком ли много сладкого?

– Скрытый комплимент, как и скрытая реклама, стоит дороже! – Любице нравился этот шутливый флирт. Он ничего не значил, но бодрил и улучшал настроение.

– Слушай, а что там, в других мирах? Я все знаю только про своих пациентов, а ты по отчетам знакома с таким их количеством! – Вопрос был задан небрежно, как бы между прочим, но Любица почувствовала, что он неспроста.

– Да. Удивительно, насколько все миры разные, – уклончиво ответила она. Если Луру нужно что-то конкретное, пусть спросит прямо.

Они улыбаясь смотрели друг другу в глаза и никак не могли решить, продолжать ли игру или перейти на прямой текст.

– В последних отчетах других визитеров встречалось что-нибудь странное? – Лур выбрал прямой текст.

Визитеры почти не общались друг с другом. Они просто физически не пересекались, встречаясь только на большом Совете. Читать отчеты других было не принято не по каким-то соображениям секретности, а просто на это не было времени. Вообще все новости, кроме событий у своих больных, визитеры узнавали последними. Но до недавнего времени все отчеты были в свободном доступе внутрибольничной сети. На прошлой неделе этот доступ сделали ограниченным, якобы из-за утечки информации в прессу и для предотвращения нежелательных последствий. У Лура возникло подозрение, что начальство что-то скрывает.

– Что-нибудь странное? Что ты имеешь в виду? Там всегда много странного. Эти миры сами по себе странные… – Любица не понимала его тревоги и не знала, как себя вести.

– Помнишь, в моем отчете: больная Клара… весь ее дом… он часто менял свой стиль, особенно пейзажи за окном, но всегда все было в нормальных цветах, а тут все стало красным. Разные оттенки красного. Стены, мебель, одежда. Газон и клумбы за южным окном, лес за западным и море за восточным.. Все – красное.

– Да, я помню этот твой отчёт.

– А космический корабль Дута осадили инопланетяне.

– Фантомы инопланетян, – поправила Любица.

– Конечно, фантомы. Реальных живых существ в мирах внутренней комы не бывает. Но два года Дут путешествовал в своей космической капсуле вполне благополучно. И вдруг осада инопланетян. Они ушли, когда я появился, но Дут был встревожен и уверен, что они вернутся. Он умолял прийти к нему раньше графика. – Лур уже не улыбался, и девушка поняла, что ему не до игр. И она вспомнила:

– У Симура одна пациентка просто проспала все время визита, хотя обычно очень ждала его, готовилась к нему. Ее мир как бы на дне океана, только там относительно светло и можно дышать. Она дрессировала фантомных рыб и к приходу Симура устраивала шоу: из водорослей плела венки, рыбы танцевали… а тут просто проспала и, когда он прощался, просила больше не приходить.

– К ней обязательно нужно было пойти на следующий день!

– Симур хотел, но при таком плотном графике, ему не разрешили. Он даже предлагал это подключение сделать сверх разрешенной нормы, восьмым, но ты же понимаешь, что жизнь и здоровье визитера важнее жизни больного.

– А у Дюмана?

– Его пациенты тоже в последнее время ведут себя не совсем обычно. Но мне кажется, Дюман не все пишет в отчетах. После одного визита он не мог вернуться четыре часа.

– Задержка возвращения? На целых четыре часа? Как он это объяснил?

– Не слишком внятно.

– Вот почему они закрыли доступ к отчетам… Что-то происходит, и они не хотят паники. Любица! Это очень важно! Мне нужны все отчеты за последние две недели.

– Вообще-то это нарушение…

– Им там наверху кажется, что, чем меньше мы знаем, тем лучше. Но ведь рискуем-то каждый день мы, а не они… Я, Симур, Дюман… Для них это все – политика. А для нас?.. – Так серьезно с ней еще никто не разговаривал, а уж чтобы такой весельчак, как Лур, был так серьезен…

– Хорошо. Я скину тебе все файлы. И звуковые, и текстовые.

Иола уволилась из отдела реабилитации. После ухода брата в МВК она больше не могла успокаивать других. Она сама стала столь нервной и раздражительной, что срывалась из-за каждого пустяка. Дюман обещал найти ей место поближе к себе – в основном хранилище или даже непосредственно в лаборатории подключений. Но она хотела попасть к аналитикам. Туда стекалась вся свежая информация.

За эти несколько дней Иола перерыла весь Интернет, проштудировала всю местную библиотеку больничного городка. Она заново изучила всю историю МВК, все научные и ненаучные версии происхождения болезни и направления поисков лечения. Религиозный мир настаивал на версии конца света. Вместо взрыва или потопа вот такой медленный уход по одному. Лекарства нет и быть не может, разве что покаяние. Ни генетики, ни биохимики не могли найти закономерности, выявить факторы предрасположенности к заболеванию, не могли обнаружить также и принципиальную разницу между больными и здоровыми. Снижение скорости метаболических процессов. Не более. Иногда симптомы атрофии участков теменной доли мозга. Но подобное встречалось и у здоровых в депрессивных состояниях и при некоторых психических отклонениях, не связанных с МВК. В отношении комы это ничего не объясняло. При поступлении воды и питания через капельницы тело больных МВК оставалось здоровым, вся физиология была в норме, как при физиологическом сне. Физическое повреждение тела прерывало возможность подключения врача-визитера, но что было при этом с человеком там, внутри, оставалось неизвестным. Сон, при котором нельзя проснуться. Но во сне человек меняет видения, перерабатывая информацию прошедшего дня. За одну ночь можно увидеть огромное количество снов; миры же МВК были относительно стабильны, и там, внутри них, некоторые спали и видели сны совсем как здесь. Биоэнергетики отмечали иное распределение энергии больных и здоровых, но все экстрасенсорные эксперименты тоже не давали никаких принципиальных результатов. При острой нехватке визитеров привлекали к работе с заболевшими и экстрасенсов. Они довольно точно описывали внутренний мир комы и даже иногда могли определить состояние больного, но во взаимодействие вступать не могли.