Элла Чак - Единичка. Мир, где каждое прикосновение отнимает год жизни

Лидеры могли заставить работать, заставить объекты молчать, ходить строем, но они не могли лишить их надежды, мечтаний и веры. Бета два. Вот, что требовалось Сектору. Новая разработка, которая лишит объекты всех чувств. Не будет страха, печали, грусти, тоски, сострадания… не будет надежды на спасение.

Так не вовремя в лаборатории пропал лучший химик Ли-Св-Ис 09—18/семь! Никогда не нравились Бэжоге эти её отлучки за ядами в лес. Сожрали дикие твари замечтавшуюся над поганками Ли, а Бэж теперь нового кандидата подбирать.

– Система, – голос Бэж звучал хрипло и низко, – найти карточку объекта Ли-Св-Ис 09—18/семь.

На мониторе высветилось уставшее лицо взрослой женщины с рыжим пучком волос на макушке.

– Куда же ты пропала, Ли. Что ты скрывала? Войди! Финнер, заходи! – на панели возле двери высветилось лицо комиссара.

– Прибыл по вашему вызову, старший капитан Бэ-Жо-Га 11—08/семь.

Финнер разговаривал с затылком Бэж, пока она не развернулась на крутящемся кресле. Она была без шлема, что случалось довольно редко. Теперь он увидел длинный подбородок, впалые щеки, пики торчащих скул. Жидкие волосы перетянуты в короткий хвост возле шеи. Лоб женщины пересекали старые шрамы от спектрального импульса.

Каждый в Секторе знал историю, как они появились.

Заключенный объект отобрал оружие у комиссара и напал на Бэж, оставив те шрамы. Все думали комиссарша обоих убьет на месте, но она поступила иначе:

– Любишь стрелять? – смотрела она на объект, распластавшийся под ее ногами. Лапачи, словно цепные псы, готовились атаковать по первой отмашке.

– Отойти от него. Всем! – рявкнула Бэжога, и лапачи с комиссарами отступили. – Наш смельчак заслужил награду. Твоя смелость объект не останется незаметной. С этого дня я даю тебе повышение. Новую должность. Пыльщика, – плюнула она словом.

Объект завалился на спину, утопая в ошметках испепелённых тел.

– Чтобы жить на всем готовеньком в Секторе, ты должен трудиться. Отведите его на картельный козырек. Скажите Бинг, что у нее стажер.

Первым, кого выстрелом фитокрона казнил взбунтовавшийся объект, стал комиссар, давший заключенному выхватить свое оружие и ранить Бэжогу. Шесть килограмм пепла рухнули на бетон площади. А дальше начался ад.

Каждый день Бэжога лично приводила на карательный козырек нового заключенного. Провинившийся объект, ставший Пыльщиком, должен был активировать веерные пушки. Раньше фитокроном чистили улицы от трупов, не успевая хоронить сминусившихся, теперь с его помощью трупы производили.

Бэжога не жалела двушников. Находила детей и тех, кто помладше, заставляя бунтовщика убивать. Он отказывался. Умолял пристрелить его. Распылить пеплом. Но добился лишь одного – его руку приковали цепью над активацией заряда. Ударами электро-плети комиссары вводили тело объекта в судорогу, и рука давила на кнопку.

Спустя пять дней тело объекта нашли в помывочной с перерезанной шеей. На осколке защитного шлема кровью был выведен символ выживших – солнце и восемь лучей. Убил его кто-то или «спас», выяснять не стали.

В кабинете в пяти метрах от Бэжоги дежурили четверо лапачей в кротких рубашках и брюках. Их руки не закрывали перчатки. Ноги оставались босыми. Вместо перчаток лапачи носили кольца с шипами, разрывающие защитную вторую кожу в лоскуты. По первому приказу старших они сминусят любого.

– Входи, мой мальчик! Входи скорее!

Комиссар остановился на отметке, где положено было стоять всем вошедшим.

– Система, определить локацию кода Ли-Св-Ис 09—18/семь, – прохрипела Бэж.

– Код не найден, – ответил голос Системы.

– Увеличь дистанцию поиска. Ее сожрали твари вместе с чипом второй кожей?

– Код Ли-Св-Ис 09—18/семь не зарегистрирован в Системе. – ответил ИИ.

Бэжога уставилась в серые глаза Финнера. Защитный шлем он держал в руках.

– Ты понимаешь, мой мальчик, в чем тут дело?

Он молчал.

– А в том, – продолжила Бэж, – что наш химик Ли стерта из Системы. Кто-то удалил код и теперь я не могу найти ее ни живую, ни мертвую.

– Кто мог это сделать?

– Поверь, я выясню, а пока отправляйся на эту локацию. Координаты отправила. Ли часто ночевала в какой-то городской норе.

Бэж ввела цифры на переносном планшете Системы, вшитом в рукав ее лиловой второй кожи.

– Какое задание, когда доберусь до точки?

– Знаешь, как выглядят компьютеры минусовых? – он кивнул, – найди эту сумку с ноутбуком и доставь сюда. Срочно.

– Так точно. Доставить сумку.

– Возьми лучших комиссаров! Разыщи мне компьютер Ли.

Города изменились много десятилетий назад. Они полностью вымерли без людей, опустели и превратились в лесные массивы. Нэл точно не знала к какой широте отнести их регион. Иногда, ей казалось она находится в джунглях, столь нетипичны встречающиеся ей растения, насекомые, птицы и животные. Пищевая цепочка только-только начинала узакониваться. Хищники боролись за равноправие во всех ее звеньях, разбираясь, кто жертва, а кто охотник. Главный враг – человек оставил природу в покое, отдав должок, вернув, наконец, животным их земли.

Спальные районы многоэтажек уснули вечным сном, убаюкиваемые люльками вьюнов под кронами лиственных рощ. Скоро здания превратятся в зеленые скалы и горные цепи. Никто и не вспомнит, что где-то там в основании покоится вымершая цивилизация.

Единичка оставила между людьми барьер, превратив их в единицы измерения. Каждый отдельно, каждый один, каждый одинок. Те, кто рисковал, забывался или не верил в минусовку погибли первыми. Родственники шарахались друг ото друга. Матери отталкивали прочь с колен плачущих детей, тут же падая на них бездыханными телами. Выражение «не тронь его даже пальцем» никогда не было столь актуальным, как тридцать четыре года назад.

Кайл по дороге от Штаба объяснял Нэл, кто такие лапачи, которых держат в Первом Секторе для охраны комиссаров, конвоирующих бригады двушников. Под маскировкой беззащитного двушника они кидаются на группы штабных. Разрезают железными когтями защитные комбинезоны и минусят прикосновениями. Себе стараются оставить одну единицу, то есть один год жизни. В этот последний год лапачи освобождаются от работ у станков первого Сектора и могут провести время, уткнувшись в видео экраны рекреационных комнат.

Сутками они пялятся в мониторы. Обычно, разум лапачей не выдерживает концентрации увиденного счастья. Видео прошлого о жизни до Единички минусили остатки их душ. Девять из десяти погибали через несколько недель. Как записали бы врачи минусовой эры причину смерти в эпикриз: «не выдержало сердце».

Сотни ветровых бурь, приходящих с сухими сезонами, иссушили древесину старенькой двери. Легко и хрипло она треснула пополам после удара ногой в тяжелом резиновом бутсе.