Элла Чак - Единичка. Мир, где каждое прикосновение отнимает год жизни

– Но я не враг!

– Все враги. Война идет. Ты не заметила?

– Кого и с кем?

– Людей с людьми. Такая же война, как тысячи лет до и после.

– Выживших так мало, а они…

Сильвия не понимала замысла Сектора. Сажать отловленных в тюрьмы. Превращать их в рабочую силу. Клепать двушников. Она все больше и больше хотела убить Систему, но, чтобы сделать это неплохо бы найти союзников.

– Славный подберу тебе код! Славный! Без каких-нибудь там «Пу-Ка-Ка» и «На-Ср-Ии»!

Засуетился Воеводин возле старенького пузатого монитора. Старик барабанил по высоченной трехэтажной клавиатуре, поднимая пальцами облака пыли.

– Найду хороший код… Ты рыжая, ты на него похожа…

– На кого?

– На солнце! Символ выживших! А вот, как тебе «Нэ-Эл-Ка 14—15/пять». Нэл! «Нэл» означает «солнце» на диалекте амазонских племен Баято!

– Баято… а попроще нельзя?

– А разве ты из простых?

– Я из выживших.

– Ну вот! А значит, уже особенная. Теперь ты – Нэл.

– Спасибо… быть Лисвис, кажется, опасно…

– Да что ты… что ты…

Воеводин еще раз посмотрел на часы:

– Научу тебя пользоваться ими вместо компаса. Два дня и отыщешь Штаб. Черкану пару строчек Иванычу. Он там главный.

– Они тоже кинут в меня ножами?

– Или выстрелят пулями! – протянул Воеводин кусок пожелтевшей бумаги с накарябанной картой. – у штабных нет спектров, зато куча огнестрельного.

– Как-то я все меньше хочу их встретить.

– Не бойся, Нэл. Они такие же напуганные, как все. Увидишь кого – не беги. Они сами к тебе выйдут из засад.

– Пойдете со мной?

– Что ты! Что ты! А, вдруг, еще кто за кодом явится. Лет через пять. Ступай. Это лишь твой круг жизни.

– Круг Нэл? – смотрела она на карту.

– Все имеет начало. И мое давно в прошлом.

Поднявшись с паркинга, Сильвия зажмурилась на ярком дневном солнце. Быстро разыскав Либери, положила ему на спину рюкзак, вторую кожу Ли и резиновые бутсы. В рукаве комбинезона теперь вшитый чип с её новым кодом.

– Запоминай, Либери, меня зовут Нэ-Эл-Ка 14—15/пять. Нэл! Слышишь, я Нэл, – повторила она. Я больше не Сильвия из леса. Стану повстанцем Нэл! И помогу Иванычу убить Систему с формулой Единички!

Либери толкнул ее в спину носом, одобрительно фыркая и напоминая, что время прерваться на обед и сорвать ему диких яблок с высоких ветвей.

– Лесная девчонка «Сильвия» останется в прошлом. Это карта в Штаб. Главное, чтобы они не пристрелили нас при встрече. – пошутила она, не зная, что именно это и случится дальше.

Уже час, как Нэл ощущала назойливое постороннее присутствие. Она обернулась на коня, но тот шагал расслаблено и спокойно. Прядал ушами, разгоняя надоедливых комаров пытаясь скинуть с мокрых ноздрей бабочку-водянку. Нэл подставила палец, чувствуя липкие лапки насекомого с прозрачными крыльями. Бабочку разочаровала горячая кожа девушки в пятнах березового сока, и она упорхнула.

– За нами следят, Либери. С холма. На западе. Еще и вьюрки раздраженно щебечут у облепихи. Ты что? Не замечаешь?

Вскинув руку с часами к солнцу, как учил двушник Воеводин, Нэл сверила стороны света. Они с Либери уверенно приближались к Штабу, отмеченному на карте. Недавно, кто-то заметил их присутствие на приграничной территории. Слишком тихо. Стайки галдящих вьюрков кружат в полумили, раздраженные вторгшимися на их территорию чужаками. Теми, кто следил за Нэл.

Сильвия перестлала называть себя именем прошлого. Теперь она Нэл. Кто ее назвал Сильвией? Может быть мама? Вторая дочь Нестора, о которой тетя боялась рассказать? О том, как погибли родители Нэл, тетя тоже молчала.

Нет, она определенно не желала быть Сильвией, о прошлом которой ничего не знала. Ее имя осталось похороненным вместе с Ли на балконе городской норы. Теперь только Система сможет дать ответы, кем была ее родня. Ее родители. Именно это сделает Нэл, добравшись до ИИ – задаст свои собственные вопросы.

Вспомнив рекомендацию Воеводина – дать штабным привыкнуть и самим подойти, Нэл устроила привал. Для отдыха выбрала максимально открытую и не защищенную точку посреди луга. Оставалось только рябиновым соком начертить в центре груди мишень, чтобы наблюдателю было проще в нее выстрелить.

– Всё! – завалилась она спиной в траву, вскинув над головой руки, – отдыхаем.

Целый день Нэл провела во второй коже и устала с непривычки от резиновых перчаток и бутс. Она сбросила защитный экран и распласталась горячей головой в мягком прохладном разнотравии. Пальцами сгребла фиолетовую герань, зверобой, синие колокольчики и перелеску благородную, похожую на фиолетовую ромашку. Ловко перебирая, свила пышный венок, водрузив себе на голову. Зубами она покусывала сладкую травинку заячьего лука. Согнутую ногу закинула на колено и расслабленно прикрыла глаза, думая: «стреляй или выходи!»

– Не понимаю… Что она делает? – возмутился молодой парень в синей второй коже, отдергивая от глаз бинокль, в который пялился последние два часа.

Он и его напарник шли по следу дикарки, одетой во вторую кожу синего цвета, защищающую ее от солнечного излучения. Штабные держались от нее на расстоянии, удивляясь, как точно она движется. Будет идти так дальше – упрется в дверь Штаба к закату!

Парень повернул голову к напарнику, прятавшемуся в зарослях облепихи.

– Загорает! – произнес от слова, которое плюсовые давно забыли, – разлеглась! – комментировал второй, одетый в обычную одежду. Брезентовые брюки, водолазку, джинсовую куртку и черно-белый клетчатый шарф.

– «Заго» что?

– Нежится на солнце. Так минусовые когда-то делали.

– С ума сошла?

– Возможно. Гляди-ка! Конь… неужели, ну да точно. Прирученный!

Гнедой жеребец подошел к девушке в траве и дал ей потрепать себя за морду.

– Никогда такого не видел.

Он хмыкнул:

– А она молодцом! Девчонка! Догадалась, что ее засекли. Демонстрирует нам, мол, не опасна.

– Засекла? Невозможно, Смит. Мы с подветренной стороны за пятьсот метров. У нее что, соколиное зрение?

– Говорю тебе, Кайл, дикарка знает, что мы здесь.

– Не такая уж она дикарка. На ней вторая кожа.

– Вот и поговорим, где она ее сперла.

– Ты видел? Зачем она вскидывает руку? – спросил семнадцатилетний парень старшего.

– Старый способ определять стороны света, используя часы. Вот дойдет до Штаба, будет чему поучиться у нее! А, салага! – жевал Смит сладкую пластину жвачки, раздобытую на городских островах минусовых.

– Она, – сделал паузу Кайл, почти выплевывая слова, – она – ловушка. Как мальчик, да?

Защитный экран его второй кожи был поднят, лоб и щеки исчирканы размазанными пальцами полосками грязи. Голубые узкие глаза щурились между горбинкой носа, оставленной двумя переломами.