Александр Лютиков - Млечные истории I

И если бы такой день был сегодня у Фрагуста! Его, по всей вероятности, сейчас тащило бы течением по дну реки, с двумя стрелами в боку, с кровоточащей дырой от меча в груди, перерезанным горлом и дыхалками полными воды.

Но день у Фрагуста сегодня выдался прямо противоположный.

Знаете ли, бывают тоже у каждого человека в жизни такие дни, когда делай что хочешь и всё у тебя будет получаться. Когда всё вокруг как-то счастливо для тебя совпадает. День сплошного везения. И люди вокруг тебя почему-то будут делать что-то (или решать какие-нибудь вопросы) именно так, как это выгодно тебе. Угождать будто специально. Даже если кто-нибудь попытается сделать тебе некую пакость, у него из рук всё будет валиться и в итоге ничего не получится. Например, хорошо натренированный лучник выпустит в тебя пару стрел… и в любой другой день он, скорее всего, попал бы… а сегодня, будто сила какая неведомая эти стрелы, против всех законов движения, в сторону отведёт. Чудесный ореол неуязвимости на весь день и ничего скверного никоим образом с тобой сегодня произойти просто не может. В такие дни даже у самоубийц ничего не получается.

…Царь, не ответив воеводе, пошёл до костровища.

Шрамган понимал откуда стрела и ему оставалось только удивляться. Глядя в спину уходящему Фрагусту, тихо произнёс:

– Бывает же такое.

Стрела эта от третьего выстрела, что лучник произвёл в воду, вслед за нырнувшим Фрагустом. Войдя в более плотную среду, она потеряла убойную силу и подвернулась как раз под открытую ладонь плывущего, когда он загребал руками под водой. Рука схватила стрелу машинально.

Проходя мимо Сермяга, сидевшего прямо на земле рядом с мёртвым Колбом, Фрагуст остановился. Наклонившись, левой рукой погладил собачью голову. Потом выпрямился и положил руку на плечо Сермяга. Тот не шевельнулся, хотя плечом он сразу почувствовал холод, дрожь и стекающую воду.

Царь посмотрел на пригвождённого к дереву, который как раз в этот момент испустил в небеса последние остатки своего духа. Верхней половиной тела он окончательно обмяк, а нижней будто сам стоял на ногах.

Затем Фрагуст перевёл взгляд на другого врага, что неподвижно и бездыханно лежал недалеко, уткнувшись лицом в землю. Заметил и валявшуюся рядом отрубленную кисть руки. Исходя из увиденного, и добавляя сюда доносившиеся с берега разговоры, воссоздал себе примерную картину происходившего на поляне.

Перед тем как пойти дальше, хотел было по-дружески пожать рукой Сермягово плечо и тем самым что-то поддерживающее выразить ему без слов, но в отличие от правой руки, что не хотела разжиматься, левая, наоборот, отказывалась сжиматься.

Дошёл до костровища.

Туда же по заданию Шрамгана подбежал Эф и покидал на ещё горящие головёшки все дрова, что лежали рядом. После чего Эф сразу кинулся к столу, там налил из кувшина полную чарку и подошёл к царю. В царёвых глазах он увидел полное одобрение своих действий.

– Поднеси к устам, – прохрипел Фрагуст, слегка запрокинув голову.

Теплота оживляюще пролилась по внутренностям.

Немного постояв у костровища с вытянутыми перед собой руками (правая по-прежнему со стрелой в кулаке) и посмотрев на то, как огонь начинает обхватывать новые поленья, Фрагуст всё-таки решил сейчас же вернуться обратно на берег.

Широкой, тяжёлой поступью он прошагал снова мимо Сермяга и ещё оттуда увидел, как вытаскивают на берег из воды окоченевшего лучника. Второй, оставшийся в живых соучастник нападения, уже стоял на берегу, тоже мокрый, тоже дрожал от холода, ноги были стянуты ремнём. Двое новобранцев держали его слева и справа, заломив руки за спину.

Фрагуст подошёл первым делом к лучнику, которого как выволокли, так сразу поставили на колени. Левой рукой царь задрал покусителю голову, пристально посмотрел ему в глаза… и тут, не сказав ни слова, с короткого замаха, снизу, вонзил ту самую стрелу лучнику под подбородок. До упора, с такой силой, что наконечник стрелы упёрся во внутреннюю стенку макушки черепа.

Подождал, пока глаза того, кто несколько раз сегодня пытался его убить, затухнут совсем.

Тут, кстати, и правый кулак разжался, и левая ладонь разработалась.

А ещё, что немаловажно, значительно поубавился гнев.

Лучник, уже мёртвым, повалился на песок.

(Три-один, капитан реализовал пенальти.)

– Я у него кое-что не успел спросить, – подосадовал Шрамган.

– Он в меня стрелял! На моей земле! Сколько стрел он выпустил?! – громогласил царь.

– Не знаю. Три-четыре, – воевода и в самом деле точно не знал.

– Ну вот, одна вернулась туда, где он думал, что в меня можно стрелять! – царь, пока ещё не совсем потерявший злобный вид, подошёл ко второму пленнику и тот не на шутку струхнул.

– Послушай, ну хоть этого оставь, – стал заступаться Шрамган. – Нам надо много чего прояснить. Тем более он вовремя сдался. Да ещё помог немного с лучником.

– Он на меня, безоружного! – царь тряс кулачищем. – Бежал с мечом! Это ненормально, если он будет топтать одну со мной землю! И что там за лодка на реке была?!

– Я думаю, он сейчас изменит свою жизнь, – и воевода обратился к пленнику. – Правда? Ты ведь сейчас изменишь свою жизнь? А то её и не будет ничуть. Кто там в лодке?

– Дарцахар, – стараясь, чтобы дрожь зубов не влияла на произношение, еле выговорил пленник.

– Это тот, что у наместника в Усть-Портуме правой рукой? Шеф охраны и тайной службы? – уточнил Фрагуст.

Ответчик кивнул головой.

– Шрам, но не ударить-то я его всё равно не могу, – царь посмотрел на воеводу.

В ответ тот только выдохнул с выражением элемента неизбежности.

Фрагуст отвёл правую руку назад, сжал кулак и со всего маха вдарил пленнику по физиономии. И это тому ещё повезло: сила даксарского царя была неполной. Вот если бы царь сейчас не был замёрзшим и мокрым, пришлось бы гораздо хуже. Бедолага отлетел так, что его голова снова оказалась в воде. Что даже ему и на пользу. Холодная терапия лица и полоскание рта от крови будут как раз кстати. Подбежавшие новобранцы быстро его приподняли, чтоб не захлебнулся. Вместе с кровью у пленника изо рта выполоскались и два передних верхних зуба.

(И это был последний удар в перекладину. Схватка завершена, противник побеждён, счёт остался прежним.)

– Сходили на рыбалку, бес их побери. Пошёл я греться. Надо ещё выпить, – сказал Фрагуст и поискал глазами Эфа. – Где этот молодой? Как его величать?

– Настоящее имя лучше у него не спрашивай. Зови сразу Эф, – порекомендовал воевода.

Эф тут же, будто из-под земли вырос перед Фрагустом и они пошли вместе.

– Про адъютанта моего, Вилинта, слышал? – спросил царь бойца.

– Нет.

– Я ему выходные дал на время рыбалки. Побудь за него.

– Слушаюсь!