Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 1. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

– Раиса Минична, – обратился Шкуро к сидящей на противоположном конце стола Раисе, – скажи честно, ты любишь поесть.

– Очень, – отвечала Раиса, ковыряясь вилкой в яичнице. – Что-то у Вас яичница какая-то жидкая. Вы что туда воду льёте?

– Бог его знает, чего они туда льют. А ты мне лучше вот что скажи, – Шкуро задумался. Макая хлеб в горчицу и хрустя солёным огурцом, он как-то странно смотрел на Раису, которая, ничуть не смущаясь его взгляда, смачно кусала маринованный помидор. – Скажи, Раиса Минична, что произошло в Таврическом?

– Гайдар Тимурович, – отвечала Раиса, хлебая из глубокой миски суп с рыбными фрикадельками, – с чего Вы взяли, что там что-то произошло? Просто я гуляла по парку и…

– Ночью? – перебил Раису Шкуро. – Кто ночью гуляет в Таврическом? Ночью спят, а не гуляют по паркам.

– Вы не передадите мне сковороду с макаронами, – попросила Раиса. – А что до того, что ночью спят, то это Вы верно заметили. Случайно всё вышло. Я поссорилась с Львом Николаевичем и…

– Ты убежала из Дворца бракосочетания, – уточнил Шкуро.

– Вот видите, Вы сами всё знаете. Да, должна была состояться наша свадьба, но я сбежала.

– Ты совсем карпа не ешь, Раиса Минична. Не стесняйся. Он, правда, несколько суховат, но ты его с селёдочкой и салатиком с редькой и морковкой.

– Карп действительно суховат, – согласилась Раиса. – А селёдка – хорошая. Где брали?

– Я? Брал? – удивился Шкуро. – Что ты, Раиса Минична, да до того ли мне. Это всё из нашего буфета. В нашем заведении – замечательный буфет. Там этого дерьма сколько угодно, можно получить абсолютно всё и даже… – но Раиса не дала Шкуро договорить.

– Мы познакомились с Беломором год назад, – перебила Раиса Шкуро, устав от его пустой болтовни. – Случайная встреча на свадьбе подруги. Лев Николаевич там был в качестве гостя со стороны жениха. Он обратил внимание на мою внешность, а я на его поведение. Познакомились. Ну вот так, слово за слово, год пролетел и не заметили.

– Я советую, Раиса Минична, свинину вперёд козлятины скушать, после смело ешьте баранину, а потом только телятину, а уже в конце кушайте картошку.

– Лев Николаевич показался мне хорошим и добрым человеком, – продолжала Раиса.

– Добрым? – удивился Шкуро. – Хорошим? Это Лев Николаевич-то?

– Мама моя к нему хорошо относится, – продолжала Раиса, не обращая внимание на вопросы Шкуро.

– А что ещё ты можешь сказать про него, Раиса Минична? – Ну кроме того, что он показался тебе добрым и хорошим. Что это за человек?

– Человек, как человек. Обычный. Ничего выдающегося.

– Э, Раиса Минична, не скажи, – Шкуро мазал на блины осетровую икру, туда же кусками клал студень, всё это накрывал оладьями, макал всё это в манную кашу и ел, – Беломор не так прост, как кажется. Десять лет, проведённые им в колонии строгого режима, сделали его далеко не таким уж простым человеком.

– Вам не показалось, что икра пересолена?

– Пересолена? – удивился Шкуро. – Не заметил. Но это страшный человек, Раиса Минична, страшный! Уверяю.

– Чем же он так страшен?

– Ну не тем, конечно, что людей режет почём зря, – отвечал Шкуро. – Сегодня это пожалуй что уже никого не напугает… Здесь другое. Он любого убить может, вот в чём сложность.

– Что значит «любого»? – спросила Раиса, накладывая себе в тарелку гречневой каши.

– То и значит, – загадочно отвечал Шкуро. – Кого захочет, того и убьёт. И помешать ему никак нельзя.

– Вам не кажется, что шпроты и пирожные со сливочным кремом – это нечто? – спросила Раиса.

– Пирожные – это да, – Шкуро хрустел ржаными сухарями и пытался поддеть на вилку маринованный груздь. – Особенно если это всё ароматным сладким чаем запить. Ты кофе будешь или чай?

– Кофе без сахара и чай с лимоном.

– Кофе и чай без сахара, – тихо повторил Шкуро за Раисой. – К нам поступили сведения, что на президента готовится покушение.

– Вы полагаете, что за этим стоит Беломор?

– Я не знаю, кто за этим стоит. Знаю только, что такое под силу только ему.

– Зачем ему убивать президента? – спросила Раиса.

– Месть, Раиса Минична, месть. Почти десять лет заключения. Такое не прощают. Я уже тогда, когда мы только посадили Беломора, говорил, что его нужно убить. Но ты же знаешь нашего президента. Демократ, мать его.

– Я наелась, – сказала Раиса.

– Ну и славно! – обрадовался Шкуро.

ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА

– Раиса Минична, пришло время нам с тобой проститься, – грустно сказал Шкуро, когда обед подошёл к концу.

– Вы меня отпускаете? – удивилась Раиса.

– Тебе пора. Уже и дома поди заждались. Льву Николаевичу необязательно говорить о нашем с тобой разговоре. Да и вообще, мой совет, никому не рассказывай о том, где ты была и что делала. Договорились?

– Господин адмирал, я могу дать Вам честное слово, что никто не узнает о том, где я была и что со мной произошло, – пообещала Раиса, тяжело переводя дыхание.

– Морпех, – громко крикнул Шкуро, – где ты там? Зайди, пожалуйста.

В кабинет вошёл капитан первого ранга.

– Раиса Минична, капитан доставит тебя туда, откуда ты к нам попала, – весело произнёс Шкуро. – Капитан, всё ясно?

– Так точно, Ваше благородие. Всё будет исполнено.

– Да, чуть не забыл, – Шкуро вскочил со своего табурета, – напоследок, Раиса Минична. Вы мне ничего не хотите сказать об Аф Фабре.

– Откуда Вам известно это имя? – Раиса старалась выглядеть равнодушной к этой теме разговора.

– В камере стоят прослушивающие и подглядывающие устройства. Ты очень странно себя вела при задержании и после, когда тебя доставили в камеру. Разговаривала сама с собой. Плакала, смеялась. Имя Аф Фабр было одним из тех, что ты произносила.

– Какие ещё имена я произносила?

– Разные. Много разных: Магнус, Великий Ко… Я всё не помню, но ты, если, конечно, хочешь, то можешь посмотреть видеозапись.

– Скажите, Шкуро, а Вы смотрели эту запись?

– Только по долгу службы, Раиса Минична, только по долгу службы, – стал оправдываться Шкуро.

– Да это не страшно, – успокоила его Раиса. – Мне это безразлично. Меня интересует другое.

– Что?

– Вы ничего странного не заметили? – Раиса выжидающе посмотрела на адмирала. – Ну там… со мной… в камере.

– Что ты имеешь в виду? – не сразу понял Шкуро вопроса.

– Моё поведение Вас… не смутило? Вам не показалось оно странным?

– Раиса Минична, ну о чём ты, голубушка, говоришь. Чего там замечать, когда ты сама странность и есть. По тебе же психушка плачет. Разговариваешь сама с собой, сценки разыгрываешь, перевоплощаешься. Тебя бы режиссёру хорошему показать не мешало.

– Что значит «перевоплощаешься»? – спросила Раиса.

– То и значит, что становишься не самой собой, а кем-то другим. То старухой прикинулась, то шикарной женщиной. Ты нас напугала. У тебя так это здорово получилось, что мы даже засомневались в том, ты ли это. Тебе бы артисткой стать или певицей.