Михаил Темнов - День восьмой

Богиня будущего Атропос была сосредоточенно задумчивой. Хотя ребёнок был полубогом, его нить судьбы оказалась необычайно прочной.

Оценив младенца и предстоящую работу, мойры направились к выходу. У порога, не сговариваясь, они оглянулись. У колыбели малыша лежало обычное подношение родителей: деньги, вино и три куска хлеба. Сестры вновь взглянули на спящих мать и младенца.

Жизнь Прометея будет долгой. Счастье зависело от цели жизни, которую он изберёт. Удача была отдельной темой…

Сестры приняли подношение, оставив нетронутым вино…

Уже находясь в пещере, Лахеса развернула свиток Прометея, бегло просмотрела предначертанное, делая незначительные поправки. Именно в этот миг великий магистр и заглянул через её плечо. Прикрыв рукой судьбу новорожденного титана, богиня резко оглянулась. Шуктукан укрылся за ближайшим к нему стеллажом со свитками судеб. Его чуть не выдала еле заметная тень. Но прядильщицы её не заметили.

Дремота окончательно покинула императора. Эта часть истории его явно заинтересовала.

– Богиня отложила работу и подошла к стеллажу. Шуктукан вжался в камень, замер, помня о необратимых карающих последствиях для тех, кто посмел проникнуть в мастерскую судеб.

Потрескивало масло в светильнике. Пламя вяло колыхалось в ритме слабого движения воздуха. Царила тишина, и успокоенная Лахеса продолжила работу.

Император зевнул. Его вновь потянуло на сон. Он представил лёгкий покой и сонную тишину обиталища сестёр.

– Но это, мой повелитель, ещё не всё! – Пронзительный голос подчинённого вытянул императора из дрёмы.

– Как пишет великий магистр, не так всё однозначно с этим Прометеем, – зачастил рассказчик.

– Наслышан о нём, – перебил магистра оживившийся император. – Талантливый титан, творец. И что он там такое натворит? Оружие?

– Нет! Он кое-что более важное заберёт у Зевса для людей!

Император заглянул магистру прямо в глаза. Жинш отвёл взгляд в сторону. Это было бестактно. Даже для императора.

– Что заберёт Прометей? – допытывался повелитель. – Оружие? В сокровищнице Зевса полно всяких диковинок…

– Шуктукан в своих записях это не уточняет. Может, и он не знал. Но это что-то значимое и до основания потрясёт не только мир людей, но и Вселенную.

– Это хорошо! Очень хорошо! Это усилит нашу империю. Только непонятно мне, при чём здесь люди? Кому эти примитивы нужны?

Докладчик промолчал. Он тоже удивлялся, какую роль может сыграть в таком серьёзном деле эта генномодифицированная толпа непонятных белковых образований, к тому же живущих на какой-то Гее, находящейся на отшибе галактики.

– Но вынужден напомнить Великому императору, – продолжил магистр, – что мы тоже можем пострадать от действий титана. Живём-то во Вселенной!

Император оставил замечание без комментариев, поскольку в это время читал мысли подданного.

– А что там ещё за одна судьба? – сурово уточнил он.

Великий магистр заёрзал. Ему было неприятно, когда так бесцеремонно вторгались в его сознание. Но он был вынужден смириться.

– Это сейчас не имеет для нас никакого значения! – заглушив рождающийся протест, продолжил Жинш. – В свитке Прометея была и другая судьба, связанная как с ним, так и с тем, что он заберёт. Шуктукан видел незнакомца, держащего в руках нечто огненное, подобное мечу, и даже применившего его.

Император привстал на троне.

– С этого места подробно. Это существенно. Может, это меч Урана?

Желание владеть этим уникальным мечом давно отравляло ему кровь. Несмотря на всё своё могущество, без него он не чувствовал себя властелином всех и вся. Мечта завладеть древним оружием стала идеей фикс и занозой засела в подсознании.

Великий магистр приободрился. Наконец-то император вернулся в рабочее состояние. Такое, которое соответствовало уровню информации, которую добыл он.

– Как описывает картину Шуктукан, – продолжил воодушевленный Жинш, – это какой-то нечёткий прорыв из прошлого в будущее. Это другая цивилизация. О втором избраннике богов больше ничего не известно. Его образ запечатлён со спины. Это всё, что успел выхватить мой могущественный предок из книги судьбы Прометея. Тем более, здесь не учтена вариантность. Это не более чем один из возможных вариантов.

– Хватит о вариантах! – недовольно перебил его правитель. – Меня больше интересует меч Урана! Это реально? Я много слышал о его грозной силе от древних народов, видевших его в действии. Это опасное оружие! Скорее всего, это он и есть! Вот что расследовать надо!

Великий магистр низко склонился перед императором, потом ответил:

– Мои подчинённые работают над этим. Они утверждают, что у нас есть реальный шанс овладеть этим оружием…

– Приступайте, Жинш, к разработке операции. И не упускайте из виду Прометея. Может, именно его характер поможет нам открыть арсеналы Зевса. Кстати, подготовьте мне исследование по людям с Геи и аналитическую подборку по Зевсу. Что-то запамятовал историю его рода. Включите все его привычки и пороки. Говорят, он сластолюбив и власть интересует его меньше наслаждения. Если так, он безумец! Да, чуть не забыл. Поиски неизвестных документов в архивах великого Шуктукана активизировать. Задействуйте все имеющиеся силы и средства. Это не всё. Нас ещё ждёт много неожиданного. По крайней мере, так мне рассказывал мой дед.

– Будет исполнено, мой повелитель!

Жинш вышел от императора усталым и недовольным. Разговор состоялся, но он рассчитывал на большее понимание собеседником сути донесённых до него сведений. Хотя обижаться не на что: такое пренебрежительное отношение к подчинённым было свойственно императору, который считал себя остроумным и мудрым.

Добравшись до гравитационной шлюпки, великий магистр удобно устроился в кресле и решил лететь на небольшой высоте с минимальной скоростью. Надо отдохнуть и обдумать ситуацию. Он прилёг. Кресло податливо приняло очертания его тела, прикрыв воздушным покрывалом заказанной влажности, температуры и запаха. Жинш закрыл глаза. Шлюпка успокаивающе покачивалась, иногда издавая жужжащие, протяжные, приятные для слуха звуки. Создавалось впечатление, что он лежит, греясь под солнышком на прогретой влажной земле. Всё было хорошо. Но успокоение не приходило. Что-то было не так. Но что, он вычислить не мог. И это его мучило. Он не боялся за себя. Верный слуга императора выше своего благополучия ставил благополучие Великого Императора. Но и Великий Император мог бы выказать больше уважения своему верному слуге.

Галактион понимал жизнь как действие, а ожидания – как безделье. Поэтому пустое время использовал для раздумий.