Сергей Грид - Исповедь тирана. Эрозия души

Он подумал, что Фабиан – советник какого-нибудь министра или парламентария, но никак не президента. А статус советника по военным делам говорил, что именно он планировал войну против Альянса, консультировал президента по поводу атак и, скорее всего, стоял за инициативой разбомбить два города и напасть, не объявив войну.

Техномаг напрягся. Кейд тоже понял это, его рука потянулась к пистолету. Советник Марс явно не тот простачок, каким пытался казаться.

– Не мог бы ты подсказать мне, где здесь выход? – спросил тем временем Фабиан, снова нацепив на лицо идиотскую улыбку.

– Не могу дать ответ на этот вопрос, – проскрежетал синтетик. – Доложите, куда вы ведете пленников.

– Каких пленников? А, этих… Вот, перевожу их в новый корпус.

– Приказа не поступало.

– А он был устным, – настоял он.

– Приказа не поступало. Передайте мне заключенных и вернитесь к своим обязанностям.

Роботы всегда слепо и безукоризненно следовали приказам, а роботы-охранники пуще остальных. Все, кто попадались на глаза такому андроиду, записывались в файле его памяти. Кроме того, убийство роботов-охранников запускало всевозможные сигналы тревоги, какие только есть в здании.

Эйвен уже хотел было вмешаться, но советник Марс выкинул еще одну глупость.

С меткостью, которой позавидовал бы и бывалый солдат, он вскинул перед собой пистолет и не целясь выстрелил.

– Тревог… – только и успел выговорить синтетик, с грохотом падая на колени. Из его простреленного лица брызнули искры, красные прямоугольные глаза погасли.

– Бежим! – закричал толстяк и первым бросился к лестнице.

Коридор мигом загорелся под светом красных фонарей и противный визг разорвал тишину. Сирена взвыла, подобно раненому зверю, который чувствовал приближение смерти и пытался подать сигнал остальным.

Эйвен слышал звук, с которым раскрываются двери казарм, и яростные крики за своей спиной. Перепрыгивая сразу несколько ступенек, советник и техномаги помчались к заветной красной двери.

Кейд был на этаж ниже Эйвена и пытался подгонять смертельно уставшего Фабиана, но его усталость как рукой сняло, когда одна из пуль просвистела возле его головы. Задыхаясь, Эйвен выбежал на последний пролет и толкнул красную, оббитую металлом дверь, слыша позади топот многочисленных ног и крики.

Комнатка оказалась совсем крошечной, над потолком висела пирамида, окруженная силовым полем, рядом находился пульт управления. Побегав пальцами по панели, Фабиан запрограммировал телепорт на перенос троих людей. Из вершины пирамиды полился неяркий свет, верхушка начала мягко вращаться.

– За мной! – скомандовал советник и первым шагнул в телепорт и исчез из виду. За ним последовал Кейд.

Эйвен, бросив усталый взгляд на бункер, в котором его держали так долго, и вошел в поток света последним.

Перемещение в пространстве всегда было довольно неприятным делом. Тело словно бы разрывали на атомы, а потом собирали заново, но уже в другом месте. Это было почти не больно, но настолько странно, что некоторые могли наблюдать содержимое своего желудка после перемещения.

Но самое жуткое происходило с головой. Мозг будто сдавливали под ужасным прессом, растягивали, вонзали тысячи иголок – и всё это одновременно. Но опасности на этом не заканчивались. Если один из мостов телепорта был поврежден, то одна из частей тела могла просто потеряться по дороге. И если это будет рука или нога – считай, повезло. Бывали случаи, когда человек перемещался без головы, при этом будучи в сознании. Из-за этого телепорт считался крайне опасным транспортом, но одновременно с этим самым необходимым средством перемещения при эвакуации из города.

Эйвен прекрасно помнил своё первое перемещение, такое невозможно забыть никому.

В десять лет он вместе с отцом должен был прибыть в Храм Ордена техномагов для обучения и модификации тела. Настоятель Храма, Ориано Гарсини, обещал лично встретить его на той стороне.

Эйвен стоял перед потоком светящейся энергии, не в силах заставить себя сделать шаг вперёд. Несмотря на заверения отца, что мост стабилен и бояться нечего, ноги отказывались его слушать. Мальчик словно прилип к полу, смотря на мерное и плавное движение пирамиды наверху.

Отец взял Эйвена за руку, пытаясь вселить уверенность в его сердце, и это оказало должный эффект. Он взглянул на родителя, пытаясь запомнить его таким, каким он был сейчас: высоким, статным, в расцвете сил мужчиной с угольно-черными волосами, ничуть не тронутыми сединой и яркими зелёными глазами. Короткие волосы, сильные руки и жесткие черты лица выдавали в нем офицера в отставке. Отец был одет в строгий серый костюм, из-под рукава рубашки на левой руке виднелся серебристый коммуникатор.

– А это точно не больно? – спросил тогда Эйвен.

– Абсолютно точно, – с улыбкой солгал отец. – Готов?

Он сделал над собой усилие и качнул головой. Эйвен сделал шаг вперед одновременно с папой, окунаясь в бездну липкого яркого света. Перемещение длилось не более пяти секунд, но для молодого техномага прошла целая вечность.

Чувствовалось лишь легкое покалывание в висках да нарастающий писк где-то вдалеке. Эйвен уже хотел порадоваться, что нормально пережил свой первый телепорт, но вдруг всё пошло наперекосяк.

Желудок взбунтовался и его вырвало прямо на дорогой ковер Храма, прямо под ноги настоятеля Гарсини…

– Ничего, со многими бывает, – сказал тогда магистр. – Наш синтетик все быстро уберет.

Но несмотря на заявление Ориано, мальчику было безумно стыдно.

Пока отец и настоятель разговаривали, Эйвен прошелся по залу, который служил то ли холлом, то ли обычным помещением для моста телепорта. От красоты помещения буквально разбегались глаза, взгляд цеплялся за высокие черно-серебряные колоны, за стенды с древним оружием и обширные разноцветные картины, развешанные по всем стенам. Пол был покрыт блестящей мраморной плиткой, на потолке Эйвен заметил разноцветные фрески.

И среди всего этого великолепия заметно выделялся и сам магистр Гарсини. Он был одет в длинную черную накидку с алыми бархатными вставками, на указательном пальце правой руки мальчик увидел массивный перстень. Настоятель оказался старше отца, поэтому в его волосах и коротко подстриженной бороде уже пробивалась седина. Под накидкой Ориано Эйвен успел заметить красивую рубаху со вставленными в пуговицы рубинами.

В руках настоятель держал посох – кованый железом длинный черно-золотой шест. Но самым интересным был кристалл, который парил над посохом безо всякой поддержки. Как позже узнал Эйвен, этот кристалл был сосредоточием силы магистра и его самой большой ценностью, не считая дочери…