Михаил Каришнев-Лубоцкий - Гнэльф

– Теперь понятно, зачем ты просил меня достать тебе ремешок! – воскликнул Эд и облегченно вздохнул. – А я уж было решил, что ты спятил!

– Это можно и так сформулировать. – Ирочка посмотрела на Эда и, сообразив, что он ее до конца не понял, объяснила: – Дополнительная информация может принять характер шизоидальной, если не убрать ее или гнэльфа.

– Профессор нам дорого заплатит! – стукнул кулаком по столу разгневанный Кудашев. – Пусть только попадется!

– Сейчас нужно думать о другом, – Ирочка положила свою ладонь на сжатый кулак бедняги Глеба. – Сейчас нужно снять вредную информацию с вашего мозга.

– А полезную вложить в голову самого Гейзеровского! – добавил Эд и засмеялся, довольный своей гениальной идеей.

– Что ты имеешь в виду? – покосился Глеб на приятеля.

– Необходимо раз и навсегда отучить профессора от экспериментов над живыми людьми! – объяснил Эд свой замысел. – Пусть лечит больных, а в свободное время читает людям проповеди о пользе добра и милосердия. Вы могли бы составить такую программу, Ирина Михайловна?

– Меня зовут Иррочка, запомни это, дуррачок! – подал вдруг голос со шкафа попугай.

Все трое сидевших за столом дружно улыбнулись.

– Он прав, – сказала хозяйка умной птицы, – зовите меня просто Ирочкой!

Ирина вспомнила вопрос Эда, и лицо ее вновь стало строгим.

– Наверное, я смогу составить нужную программу. Я часто ассистировала профессору Гейзеровскому и кое-чему у него научилась. Но, послушайте…

– Никаких «но»! – перебил ее Эд. – Твой долг, Ирочка, избавить Малютку Мика и Глебушку от новых неприятностей со стороны Гейзеровского.

– Хорошо, я готова.

– Дело осталось за малым: нужно поймать профессора, – заметил Кудашев.

– Верно. Это мы с тобой и сделаем. Гейзеровский хотел получить гнэльфа из твоих рук? Он его получит! А заодно мы преподнесем ему сюрприз. Ирочка, готовь программу! Вечером мы нанесем визит в вашу клинику…

В пятом часу дня на столе профессора Гейзеровского зазвонил телефон.

– Алло?

– Аркадий Борисович? Это я – Глеб Кудашев, ваш недавний пациент.

– Появились какие-нибудь проблемы, Глеб? Вас что-то беспокоит?

– Как сказать, профессор… Пожалуй, уже не беспокоит. Я его поймал!

Гейзеровский весь напрягся.

– Поймали? Кого?!

– Одного человечка! Интересный объект для вашей клиники.

– Вы говорите загадками, Глеб… Хорошо, приезжайте ко мне поскорее, и я разберусь с вашим приятелем.

Аркадий Борисович положил трубку и сказал, обращаясь к Ирочке Лапиной, сидевшей за столиком с приборами:

– Ирина Михайловна, я прошу вас сегодня немного задержаться. Будет интересная работа.

– Хорошо, я задержусь.

Гейзеровский открыл ящик письменного стола и достал из него револьвер, стреляющий капсулами со снотворным. Проверил, заряжено ли оружие, и положил его обратно. Однако запирать ящик на ключ уже не стал, а только задвинул его внутрь стола. Все эти манипуляции профессора не ускользнули от зорких глаз молодой женщины. Но Ирочка не подала и виду, что она что-то заметила. И только ее миловидное веселое личико стало чуть-чуть суровее, чем было прежде.

В половине шестого снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонил служащий клиники с первого этажа.

– Аркадий Борисович, к вам приехали два молодых человека с каким-то грузом. Их пропустить?

– Двое? – удивился профессор. Потом махнул рукой: – Хорошо, пусть пройдут оба.

Эд и Глеб с трудом пронесли через турникет большой фанерный ящик и чуть ли не бегом направились к лифту. Поднявшись на третий этаж, они поволокли груз в лабораторию профессора. Гейзеровский ждал гостей и, как только они появились, быстро распахнул дверь и впустил их в свою святая святых.

– Добрый день, профессор! – поздоровался Эд. – Не мое это, конечно, дело, но разве можно ему так напрягаться? – Он кивнул в сторону Глеба Кудашева. – Хорошо, что я подвернулся, помог дотащить эту тяжесть! – Эд лягнул фанерный ящик и вытер со лба пот.

– Спасибо… Вы, разумеется, правы… – Аркадий Борисович выдержал паузу и нетерпеливо проговорил: – Вы свободны, молодой человек.

– Ничего, я не тороплюсь. – Эд махнул рукой: – Я готов помогать вам и дальше.

Он откинул крышку ящика и выхватил оттуда пистолет:

– Нам все известно, профессор! Или вы сейчас же сотрете всю лишнюю мазню в его голове, – он снова кивнул в сторону Глеба, – или я продырявлю вас насквозь!

– Дырявить буду я, – нарушил свое молчание Кудашев, – клянусь, мне за это ничего не будет!

Гейзеровский покосился на Ирочку Лапину и зло процедил сквозь зубы:

– Предательница!

– Но не убийца! – с жаром воскликнула молодая женщина и бросилась к столу, в котором лежал револьвер профессора.

– Где гнэльф? – спросил Аркадий Борисович, обращаясь сразу ко всей тройке «налетчиков». – Он мое изобретение…

– Мик – изобретение?! – Эд ни на шутку обозлился: – Еще одно оскорбление в адрес моих друзей, и я продырявлю вас насквозь!

– Это я уже слышал, – сухо заметил Гейзеровский. – Хорошо, я сотру излишнюю информацию в мозгу Глеба Кудашева.

– Но только лишнюю! – спохватился Глеб. – Ирочка, проконтролируй это, пожалуйста!

Он взял у Ирины револьвер не известной ему системы и навел его на профессора.

Когда все было готово для процедуры снятия информации, Аркадий Борисович преувеличенно вежливо показал Глебу на выдвинутый из агрегата ящик:

– Прошу ложиться!

Глеб послушно выполнил указание профессора. Ирочка прикрепила к его голове датчики, и Гейзеровский задвинул ящик обратно в агрегат. Потом нажал одну из клавиш компьютера, и на дисплее засветились ярко-зеленые бегущие змейки.

И в этот момент Эд позволил себе немного расслабиться. Задрав голову вверх, он начал рассматривать гудящую и мигающую разноцветными огоньками аппаратуру, стоявшую на шкафах. Этим и воспользовался профессор. Он ловко сделал Эду подсечку и кинулся в коридор. За ним, поднимаясь с пола и выкрикивая слова проклятий, бросился незадачливый часовой.

В клинике было пустынно в этот вечерний час, но это вовсе не означало, что там не было никого. Профессор, как вихрь, налетел на подвернувшегося ему на пути старика Бабошкина, и тот подвез его на своей коляске до самого конца коридора. Он, может быть, доставил бы доктора и на нижний этаж, но Гейзеровский почему-то в последний момент вцепился в перила лестницы и остановил стремительный бег инвалидной коляски. По дороге старик успел поинтересоваться у профессора, не видел ли тот вчерашний матч футболистов. И когда узнал, что его любимый лечащий врач пропустил захватывающее зрелище, горестно покачал головой: