Ильдар Абдульманов - Царь Мира

Как и Клюкин, он пока сидел в камере один. Это было большой льготой, но Ващенко уже намекнул, что при неправильном поведении на допросах его могут перевести в общую камеру, «а вы сами понимаете, что это значит для человека, ни разу не побывавшего в заключении».

— Предложение такое: вы пишете статью обо всем, что знаете, мы ее печатаем. Пятьсот баксов ваши.

— Щедро, — усмехнулся Калинин.

— Это больше, чем ваша зарплата, а в вашей газетенке вам столько не заплатят, не говоря уж о том, что вообще не напечатают.

Мацевич был прав. Калинин вспомнил редактора газеты Панфилову, социально озабоченную женщину лет пятидесяти, бывшую учительницу, выдвинувшуюся на демократических митингах благодаря надрывному пафосу речей, и хорошо представил себе, что она скажет, если Калинин попытается написать все так, как оно было на самом деле.

«Вы в своем уме, голубчик мой? Город в тяжелом положении, безработица, растет преступность, нищета, а вы его потчуете этой мистикой, достойной лишь «желтой» прессы?! Нет уж, голубчик, пока я здесь редактор, газета была и останется рупором общественности и будет защищать интересы простых граждан».

— Ну так что? — прервал Мацевич его размышления. — Прибавим еще сотню и по рукам?

И тут в Сергее взял верх «комплекс Коробочки». Ему еще никогда не платили таких денег за публикацию, и «новое и небывалое» породило опасение: как бы чего не вышло. И так все кувырком.

— Нет, — сказал он.

— Ну а что ты хочешь? Твои условия? — Мацевич перешел на «ты», думая, что парень просто артачится, торгуется.

— Ничего я не хочу. И в вашей газете печататься не хочу.

— Поставим псевдоним — хотя не хотелось бы этого делать… Давай так. Если решишься, настрочи и передай через Бакланова. Я жду до завтрашнего вечера. Учти, потом выходные кончатся, к тебе хрен кого пустят. А эти госкомиссары могут и сгноить на нарах ни за х… собачий.

И опять он был прав. Сергей заколебался: а вдруг это единственная возможность? Ведь сейчас он никому не нужен, у него никого нет. Алина ушла, и для нее даже лучше, что он как бы исчез. Клюкин сам за решеткой. Илья вряд ли полезет в свару. Эдик избавился от соперника. И Калинин вдруг четко осознал, что, если он отсюда не выйдет и загремит в какую-нибудь колонию на энное количество лет, ни одна собака о нем не вспомнит. Денег на хорошего адвоката у него нет.

— Ладно, — пробормотал он, — я подумаю, что-нибудь… постараюсь.

— Сюда нельзя, — раздался вдруг голос дежурящего в комнате милиционера. — Вы куда, гражданин?

— Подполковник МВД Сергунин, — прозвучало в ответ. — Член государственной комиссии по расследованию чрезвычайных происшествий.

Сергунин рассчитал правильно. Провинция осталась провинцией. Его удостоверение и нахрап сделали свое дело. Он оказался в комнате свиданий вместе с Клевцовым и Комаровым, застигнув Мацевича «на месте преступления».

— Здравствуйте, — с издевкой сказал Сергунин.

И тут же в комнату вошел побагровевший Бакланов.

— В чем дело? Вы кто? — попытался рявкнуть он на Сергунина, но тот уже держал в вытянутой руке удостоверение.

— Кто разрешил подследственному свидание? — жестко спросил он, и майор Бакланов сник. Деваться было некуда. Мацевича он провел сам. И вывести Калинина тоже сам распорядился.

— Я, — сказал он, опустив глаза.

— Ваши документы, гражданин, — обратился Сергунин к Мацевичу.

Тот достал журналистское удостоверение.

— Ну и как же вы сюда проникли, Михаил Иосифович? — спросил его Сергунин.

Тот, впрочем, не очень-то смутился:

— Попросил товарища, он и разрешил. Гласность дарована конституцией, а ваша комиссия что-то не спешит делиться информацией. Это вынуждает нас действовать окольными путями.

— И во сколько же вам обошелся окольный путь? — поинтересовался Сергунин.

— Повторяю, я просто попросил товарища, и он пошел навстречу, руководствуясь принципами свободы слова, — сказал Мацевич, взглянув на Бакланова.

— Так и пошел, добрейшей души человек, — вздохнул подполковник, отлично понимая, что факта взятки все равно не доказать, а значит, речь идет о дисциплинарном нарушении. Впрочем, ему вовсе не хотелось разоблачать неразборчивого майора. Он хотел встретиться с Клюкиным. Придется самому пойти на сделку с этим Баклановым, как это ни противно, подумал он.

— Выйдите-ка все отсюда, — сказал Сергунин.

Но тут случилось весьма неординарное происшествие.

— Товарищ майор, разрешите доложить… — вошел в комнату для свиданий дежурный и перевел глаза на Сергунина, документы которого уже видел. — Извините, товарищ подполковник…

— Что случилось? — спросил мрачный Бакланов, уже мечтавший, чтобы рухнул потолок и придавил эту столичную штучку подполковника к чертовой матери. — Докладывайте.

— Там какой-то сумасшедший требует встречи с начальником.

— Зачем?

Дежурный усмехнулся и протянул Бакланову сложенный пополам лист бумаги. Тот развернул его и прочел записку. Писали обычной шариковой ручкой размашистым почерком:

«Предлагаю вам незамедлительно освободить моих друзей Калинина Сергея Александровича и Клюкина Алексея Дмитриевича. В противном случае буду вынужден применить силу. Власов».

— Что за бред? — ошеломленно спросил Бакланов. — Кто они такие, что пишут подобные вещи?

— Да он один. Мы его хотели задержать, потом подумали: в городе всякое происходит — может, это террорист какой-нибудь и надо с ним поосторожнее… Не знаю, как прикажете…

Сергунин из-за плеча Бакланова взглянул на листок. Майор повернул бумагу, чтобы подполковнику удобнее было читать. Он словно предлагал ему взять на себя инициативу и этим почтительным отношением пытался искупить свою вину.

— Власов? — спросил Сергунин. — Это тот самый режиссер? Которому тоже досталось?

Бакланов пожал плечами. Мало ли Власовых…

— Я пойду взгляну на него, — сказал он вопросительным тоном.

— У него оружия нет? — спросил Сергунин у дежурного.

— Вроде бы нет, на первый взгляд.

— Лучше обыскать, на всякий пожарный, — сказал подполковник. Бывали случаи, когда какой-нибудь ненормальный начинал стрелять налево и направо ни с того ни с сего. — Вас там сколько человек?

— Я и еще двое.

— Там есть еще посетители?

— Да. Полно. Передачи сегодня принимают.

— Лучше не рисковать, — осторожно предложил Бакланов. — Можно его впустить в коридор, там обыскать. Из коридора он никуда не денется, а посторонних не будет. Разрешите?

— Да, исполняйте, — сказал Сергунин. — Интересно будет с ним пообщаться.

— Он взял заложников? — оживился Мацевич, он толком не расслышал, что происходит, но понял, что у ментов возникли какие-то проблемы.

— Нет еще, — сказал Сергунин насмешливо. — Сейчас мы его сюда введем и предложим вас под залог. Вы же здесь тоже незаконно присутствуете.