Лайт Дейтон - Огонь

Не зря отец учил Редара различать следы, не зря уже на Кромке юноша изводил вопросами Богвара. Опытному охотнику достаточно бросить взгляд на цепочку лунок в песке, чтобы сказать, кем оставлены следы и как давно. А приглядевшись, Богвар мог приметить совсем уж мельчайшие детали. Как-то раз он долго сидел на корточках перед ничем, по мнению Редара, не выделяющимся следом, а потом резко вскочил, махнул рукой Ззару, который в этот день пошел с ними, и уже на ходу проговорил:

– Это жук-скакун, прошел здесь совсем недавно, мы легко с ним справимся – у него повреждена передняя нога. Кроме того, с утра он уже успел набить брюхо – сейчас сыт и ленив, а потому не так проворен. Давайте быстрее, может, еще успеем нагнать.

Юноша был поражен. Потом, когда тварь была повержена и охотники, нарезав достаточное количество мяса, пережидали в тени бархана нестерпимую полуденную жару, он решил подробно расспросить Богвара. Тот хмыкнул, но, зная, что Редар спрашивает не из пустого любопытства, начал объяснять:

– Как отличить след жука-скакуна, говорить не буду – это ты и сам знаешь.

– Знаю – цепочка следов иногда прерывается и продолжается потом только шагов через двадцать. Ну, так на то он и скакун, чтобы прыгать. То, что жук прошел недавно, я тоже сам разглядел – следы четкие, свежие были, песчаная поземка еще их сгладить не успела.

– Вот-вот… А я еще приметил, что след от передней правой лапы не такой глубокий, как от остальных пяти. То есть жук старается на нее всем весом не налегать – значит, скорее всего, она повреждена. Подрался с кем-нибудь, или добыча попалась несговорчивая.

– А почему ты решил, что скакун только что поел, сыт и ленив?

– Расстояние между прыжками было заметно меньше, чем обычно. Брюхо тяжелое, с таким особо не попрыгаешь. Можно было и на больную ногу подумать, я так и решил поначалу, но потом разглядел еще кое-что. В некоторых местах между лунками, следами от лап, тянулся шагов на пять длинный желоб. Жук нажрался так, что иногда брюхо даже волочилось по песку!

После объяснения все показалось простым и ясным, как день. Но на следующий раз, когда Редар сам попытался читать следы, он сделал две грубые ошибки. И в третий раз, и в десятый… Постепенно он учился, набирался опыта от старших товарищей. И однажды пришел день, когда даже сам Богвар не смог ничего добавить.

Вокруг норы было все истоптано, песок изрыт. Само жилище засыпали разведчики из отряда Кенгара, теперь этот еще недавно уютный дом стал могилой. Следы людей различались легко – охотники из пещер были здесь совсем недавно. А вот мешанина коротких волнистых полосок – отпечатки зазубренных лап жуков-скарабеев, но под ними… Удача! Затоптанные, полузасыпанные песком, тянулись двумя неровными рядами неглубокие воронки. Одна, две, три… всего девять. Ого! Девять смертоносцев, немалая сила. Редар присмотрелся повнимательнее.

Вот они обошли нору кругом, потоптались у входа, зашли внутрь… вышли… Наконец, он нашел то, что искал – уходящая в глубину пустыни дорожка таких же воронок. Ветер почти сгладил их, но до конца занести еще не успел, девять смертоносцев в свое время изрядно взлохматили песок. Редар не сомневался, что эти следы принадлежат паукам, – в тот единственный раз в своей жизни, когда он столкнулся со смертоносцами, ему было не до того, чтобы рассматривать их следы. Но кто ж еще?

Салестер, возможно, был прав, но Редар и раньше был с ним не согласен. Теперь он мог доказать свою правоту. Все твари в пустыне охотятся поодиночке, никогда не собираются в стаи, пусть и на короткое время. Падальщики, вроде жуков-скарабеев или уховерток, привлеченные запахом разложения, сбегаются на гниющий труп со всех концов пустыни. Но даже они дерутся друг с другом над своей добычей, хотя не гонялись за ней, не рисковали жизнью ради куска мяса. В песках слишком мало дичи, чтобы хватило на всех, так что стаи невозможны: никто не захочет уступать тушу недавно убитого бегунка или хотя бы делиться ею. И уж тем более – продолжать охоту, когда сытое брюхо набито свежим, сочным мясом.

Рыскать в поисках новой добычи, даже добыв достаточно пищи для себя, могут только люди. Они способны думать о других – не заканчивать охоту, пока убитой дичи не хватит на всех. Только люди живут и охотятся стаями. А еще смертоносцы, которые, как говорят, с незапамятных времен переняли многое у Прежних людей, а уж потом их уничтожили.

Девять одинаковых следов могли оставить только смертоносцы.

Следы вели на северо-запад, не совсем в сторону паучьего города, но Редар не отчаивался. Поначалу он со страхом ждал, что след вот-вот оборвется: смертоносцы сядут на свои шары и улетят. Но цепочка отпечатков тянулась и тянулась, даже не собираясь кончаться. Удивительно! Как это не похоже на пауков. Впрочем, шары мог унести ветер, или они могли испортиться при посадке. А может, это охотничий отряд бураков… Может, даже те же самые, что убили Крегга.

К закату юноша окончательно выдохся. Он весь день шел по следу, даже не стал пережидать в тени убийственную дневную жару. Перед дождями она немного спала, на небе иногда появлялись редкие для пустыни гости – облака, и юноша подумал было, что сможет идти все время. Результат не замедлил сказаться: перед глазами плыли разноцветные тени, голова гудела, в горле пересохло, распухший язык еле ворочался во рту. Чудесная скорлупка мастера Ована, сохранявшая воду прохладной, даже под палящими лучами солнца, почти опустела. Но Редар не останавливался. Зато следы постепенно становились все свежее. Расстояние до смертоносцев сокращалось.

Он решил для себя, что начнет поиски воды только, когда солнце коснется горизонта. Тогда можно будет остановиться на короткое время, отдохнуть, вдоволь напиться воды. И снова идти. Всю ночь. Теперь уже близость дождей будет играть против пустынника – ночи становились нестерпимо холодными. На этот случай он припас мохнатую накидку да несколько самых жирных кусков убитой утром крысы, чтобы поддержать силы, согреть стынущую кровь.

Рядом не было опытных охотников, которые только рассмеялись бы, услышав его идею идти после заката солнца. Редару будто слышался голос Богвара: «Ночью пустыня безжалостна. В это время выходят самые опасные, самые стремительные хищники, и нет спасения от них. Одна фаланга чего стоит, быстрая, проворная, смертоносная. Не зря она так похожа на раскоряк – только ног побольше. Тех тоже смертоносцами не просто так прозвали».

Но Редар решил рискнуть. Так он быстрее настигнет пауков, которые, конечно же, будут вынуждены останавливаться на ночь.

Воды найти так и не удалось, по дороге попалось только небольшое пересохшее озерцо, усыпанное желтоватыми кристаллами соли. Отходить далеко от следа юноша не решился: а вдруг, пока он будет рыскать в округе в поисках воды, солнце окончательно сядет? Как тогда отыскать след в темноте? Но ему повезло – по краю озера росло несколько уродливых кактусов, похожих на скрюченные человеческие фигуры. Редар от радости был готов обняться с каждым из них – это были кактусы гувару. Мясистая сердцевина их хранила еще немало влаги.