Айзек Азимов - Установление и Империя

– Ну полно, моя… моя дорогая, я не хотел задеть тебя. Я иногда забываю… кто мои

действительные друзья. Иногда кажется, что я вообще не должен об этом говорить. Необходима

секретность – но от Мула, разумеется, не от тебя, дорогая Бейта, – он дружелюбно похлопал ее по

плечу слабеющей рукой.

Она спросила:

– Что вы хотели сказать насчет Второго Установления?

Его голос машинально превратился в шепот, тихий и свистящий.

– Знаешь ли ты, с какой тщательностью Селдон скрыл все его следы? Труды Селдоновского

Конгресса еще месяц назад, до того, как пришло это странное озарение, не имели бы для меня

никакой ценности. И даже сейчас они кажутся… туманными, что ли. Статьи, представленные на

Конгресс, часто оставляют впечатление слабо связанных друг с другом, и всегда непонятны. Не раз я

задумывался, знали ли сами участники Конгресса все, что было на уме у Селдона. Иногда я думаю,

что он использовал Конгресс только как гигантскую декорацию, и собственноручно воздвиг

структуру…

– Установлений? – настаивала Бейта.

– Второго Установления! Наше Установление было простым. Но Второе Установление – это

только название. Упоминания о нем попадались, но любые подробности тщательно маскировались

математикой. Есть еще много такого, что так и осталось для меня непонятным, но за эти семь дней

кусочки слепились в некую расплывчатую картину. Установление Номер Один было миром ученых-

естественников. Оно представляло собой концентрацию умирающей галактической науки в условиях,

необходимых для ее выживания. В него не входил ни один психолог. Это являлось необычным

искажением и должно было иметь свою цель. Объяснение, как правило, сводилось к тому, что

селдоновская психоистория работает лучше всего, когда отдельные единицы – человеческие существа

– не знают, что их ждет и, следовательно, могут естественно реагировать при любых ситуациях.

Дорогая, ты следишь за мной?..

– Да, доктор.

– Тогда слушай внимательно. Установление Номер Два было миром исследователей сознания,

зеркальным отражением нашего мира. Не физика, а психология была там королевой, – и Мис

триумфально добавил: – Понимаешь?

– Не очень.

– Но подумай, Бейта, пошевели мозгами. Хари Селдон знал, что его психоистория может

предсказывать только вероятность, а не достоверность. Всегда присутствовали граничные ошибки, и с

ходом времени размер этих ошибок рос в геометрической прогрессии. Естественно, что Селдон

защищался от этого как мог. Наше Установление было сильно наукой. Оно могло громить армии и

вооружения. Оно могло выставить силу против силы. Но на что оно было способно в случае

ментальной атаки мутанта, подобного Мулу?

– Это – для психологов Второго Установления! – Бейта чувствовала, как в ней растет

возбуждение.

– Да, да, да! Конечно!

– Но они пока ничего не сделали.

– А ты уверена, что они действительно ничего не сделали?

Бейта подумала, прежде чем ответить.

– Нет, не уверены. А у вас есть какие-нибудь серьезные доводы?

– Нет. Существует много факторов, о которых мне ничего не известно. Второе Установление в

момент своего основания было не более зрелым, чем наше. Мы развивались медленно и набирали

силу постепенно; то же должно было происходить и с ними. Одни звезды знают, на каком уровне они

находятся сейчас. Достаточно ли они сильны, чтобы сразиться с Мулом? И – что особенно важно -

знают ли они об опасности? Есть ли у них достойные руководители?

– Но если они следуют плану Селдона, то Мул должен быть побежден Вторым Установлением.

– Ах, – и узкое лицо Эблинга Миса задумчиво сморщилось, – ты опять за свое? Но Второе

Установление было более трудной задачей, чем Первое. Его сложность неизмеримо выше;

следовательно, выше и вероятность ошибки. А если Второе Установление не сможет одолеть Мула,

это будет плохо – предельно плохо. Это, может быть, станет концом человеческой расы – в том виде, в

каком мы ее знаем.

– Нет.

– Да. Если потомки Мула унаследуют его ментальную силу… Ты понимаешь? Homo sapiens не

сможет с ними конкурировать. Появится новая доминирующая раса – новая аристократия, а Homo

sapiens будет низведен до рабского труда, как низшая раса. Разве не так?

– Да, это так.

– А если даже по какой-то случайности Мулу не удастся основать династию, он все же сможет

основать новую, вырожденную Империю, опирающуюся лишь на его личную мощь. С его смертью

умрет и она; Галактика останется такой же, какой была до его прихода, но Установлений, вокруг

которых могла бы сплотиться настоящая, здоровая Вторая Империя, больше не будет. Начнутся

тысячелетия варварства, и будущее станет туманным и непредсказуемым.

– Что же мы можем сделать? Можем ли мы предупредить Второе Установление?

– Мы просто обязаны это сделать, иначе есть риск, что они останутся в неведении, а это

опасность смертельная. Но предостеречь их невозможно.

– Невозможно?

– Я не знаю, где они находятся. Я знаю только, что они – "на другом конце Галактики"; можно

выбирать среди миллионов планет.

– Но, Эблинг, разве здесь нет более точных сведений? – Бейта рассеянно указала на ленты,

покрывавшие стол.

– Нет. Я пока ничего не нашел. Секретность должна что-то означать. Должна быть причина… -

его глаза снова обрели недоумевающее выражение. – Но я хотел бы, чтобы ты ушла. Я потерял уже

немало времени, а оно истекает… истекает…

Он резко отвернулся – хмурый и раздраженный.

Приблизились мягкие шаги Маньифико.

– Ваш муж уже дома, госпожа моя.

Эблинг Мис даже не поздоровался с клоуном. Он опять углубился в свой проектор.

В тот же вечер, выслушав рассказ Бейты, Торан спросил:

– Ты думаешь, он в самом деле прав, Бей? Тебе не кажется, что он не… – он недоговорил.

– Он прав, Тори. Да, он болен, я знаю. Он так переменился, отощал, и то, как он

разговаривает… – он болен. Но как только речь заходит о Муле, о Втором Установлении, – о том, что

его по-настоящему занимает – можно заслушаться! Он становится прозрачен и ясен, как небо

внешнего космоса. Он знает, о чем говорит. Я верю ему.

– Тогда есть надежда… – это прозвучало почти как вопрос.

– Я… я этого не додумала до конца. Может быть! Может быть и нет! Отныне я ношу при себе

бластер, – пока Бейта говорила, в ее руке появился сверкающий ствол оружия. – Просто на всякий

случай, Тори, на всякий случай.

– Что значит – на всякий случай?

Бейта нервно, почти истерично расхохоталась.

– Неважно. Может быть, я тоже слегка чокнулась – наподобие Эблинга Миса.

Эблингу Мису оставалось семь дней жизни. Семь дней пробежали один за другим в полном