Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

Хороший симптом! На борту «Пацифики» у Веккера голова всегда была полна не добродивших и сумасшедших идей. Теперь он снова вспомнил логику научной работы.

Было важно учесть эту логику — особенно в исследовании космоса, когда, по достижении цели однотонного космического полета, на изголодавшиеся чувства накатывала волна новых впечатлений. Опасность, что эта волна поглотит человека, что он погрузится в нее, и скоро его будет носит то к тому, то к другому манящему берегу и потеряется в тысяче деталей, была большой.

И он, Вестинг, тоже учился на горьком опыте. В первый раз двадцать пять лет назад. Тогда он полетел на Луну вместе с дюжиной других молодых, полных надежд ученых, чтобы пройти тест на проверку аттестационной пригодности на астрохимика и астрогеолога в американской учебной зоне в Море Нектара.

Во время экзаменов ему было необходимо решить необозримый комплекс детальных заданий, тщательно вплетенных друг в друга. Вместо того, чтобы сразу искать красную нить и систематично разматывать клубок, он искал удобное решение то здесь, то там и, как подавляющее число кандидатов своего семинара, попал в цейтнот. Результата не хватило, чтобы выстоять в конкурентной борьбе против лучших выпускников, прошедших ряд тестов.

Но он не падал духом, а научился на ошибках и повторил аттестацию через год. Успешно. Но это был лишь первый барьер долгого пути, который привел его к должности шефа четвертой американской экспедиции на Марсе и участника интернациональной экспедиции на Сатурн.

Так было, например, в первые годы сокращения вооружения по всему миру, переходные годы. Толпы талантливых ученых хлынули из исследовательских подразделений Пентагона и военной индустрии в гражданские исследовательские и опытно-конструкторское бюро NASA. Началась жесткая борьба за самые прибыльные рабочие места и самые интересные заказы. Богатство идей и прилежность побеждают не всегда. Была необходима и определенная тактика, если хочешь преуспеть, получить научное признание, укрепиться и приспособиться. Необдуманный шаг, неудача — и посыпется полемики завистливых коллег, открытые нападки, сомнение в квалификации.

Вестинг тогда выбрал для себя тактику маленьких, строго логически следующих друг за другом шагов. Он исключил риск. Она, правда, не сделала ему возможным быструю карьеру, вместо этого она принесла ему цепочку солидных отдельных открытий и репутацию безусловной надежности.

Хорошая репутация — как это было важно! Вестинг смотрел сквозь полузакрытые веки на геолога, который только что закончил свой доклад. Он крайне легкомысленно обходился со своей репутацией, поставил на карту свою карьеру из-за двух ничтожных камешков пемзы. Ему это было не особо важно? Глупости! Всякий ученый стремится к славе. Но как ее достичь, он, кажется, не знал.

Но и откуда? У него была беззаботная учеба, он практиковался в оборудованных по первому классу лабораториях в Алма-Ате и Ташкенте, работал над щедро финансируемыми проектами… Но ему недоставало принуждения добиться признания среди других, опередить их, совершить прорыв. Социалистическая совместная работа, этот странный рецепт, которым руководствовалась экономическая кухня его страны, был во некоторых отношениях полезным; но она имела один существенный недостаток: пока конкуренция не ужалит, молодые люди были беззаботны, они разучивались рационально использовать свои силы, свои таланты направив их строго на цель.

И Анне тоже страдала от такого недостатка, несмотря на то, что французский ученый мир только десятый год находился под прямым социалистической экономической политики. Исключительно умная, одаренная женщина. Но она распыляла свои способности, тратила их на безнадежные и излишние вещи. Думала, что поможет экспедиции психологическими рекомендациями. Вестинг усмехнулся украдкой. Большинство групп астронавтов, в которых он прежде работал, обходились без психологической белиберды. Команда держалась вместе не засчет душевных пластырей, а засчет авторитета лидера и надежды на научный успех.

— … поэтому я предлагаю упомянутое разделение труда и сконцентрируюсь, если вы согласны, сначала на вулканических траншеях…

Разделение труда, вулканические траншеи? Вестинг запнулся. Он упустил что-то важное?

Веккер, кажется, закончил свое выступление. Он протянул Бронстайну свежевыполненные наброски и окинул Анне вопросительным взглядом. Она улыбнулась ему, словно безмолвно соглашаясь с ним.

О чем шла речь?

Далберг на торцевой части навигационного стола склонился над магнитофоном с безучастным выражением лица и поставил новую кассету.

Бронстайн поднял голову.

— Я выставляю предложение на дискуссию. Прежде всего, вопрос, Веккер. Как Вы знаете, нам в первую очередь необходимо проверить геологические, метеорологические, географические et cetera условия для сооружения комплекса научно-исследовательских институтов и обсерваторий, а также базы для ракет. Ваше предложение, кроме того нацелено на исследование глубинной структуры Титана. Считаете ли Вы реальным посильно и соразмерно по времени взяться за две задачи параллельно и при этом выполнить первейшую без сучка без задоринки?

— Немедленно.

Веккер провел энергичным движением рукой по густым волосам.

— Более подходящее место для базы ракет, чем равнина, мы не найдем на всем спутнике; если институты разместятся по ту сторону вулканов, они будут находиться совсем близко и все же достаточно защищены от опасности, которые могут возникнуть во время старта и посадки атомных космических кораблей. Нашу задачу я вижу лишь в том, чтобы исследовать грунт в радиусе нескольких квадратных километров — работа, которую Вестинг выполнит на буровой установке за четыре-шесть недель.

Ага! Вестинг был в курсе. Геологического задания на исследование Веккеру было мало, очевидно он считал анализ грунта банальным делом, которое можно было доверить левой руке.

— Немного просто, как Вы это представляете, Вы не считаете?

— У меня тоже такое ощущение, — пробурчал комендант. — От четырех до шести недель?

— Максимум восемь.

— Чтобы мы правильно поняли друг друга…

Бронстайн пристально смотрел на геолога через край свой чашки. «Результаты наших исследований должны представлять собой фундамент, на котором логически сможет строить следующая экспедиция. После нас придут топографы, архитекторы и конструкторы; они предполагают, что мы тщательно проверили территорию, отведенную под строительство, и ее окружение.

— Это значит, мы не можем пойти на анализ выборочных проб, а должны продвигаться вперед систематически, — объяснил Вестинг. — Мы проложим густую сеть буровых зондов на данной территории и окружим ее тремя-четырьмя кольцеобразными зонами — каждая примерно пять тысяч метров шириной, в которых расстояние между зондами каждый раз будет удвоено.