Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи

Меч, он разбередил их! Подняв обломок перед собой, Тимка всмотрелся. Да, чеканка на шаре, венчавшем рукоять, изображала птицу с раскинутыми крыльями. Как на медальоне Русаны. Как Славкин амулет. Тимур снова позавидовал другу: «Ему так всё, а мне – паутина в морду. Вот непруха!»

Впереди ждала дверь с кованой решеткой в верхней части. Свет и воздух струились сквозь неё. Тим отбросил огорчения, решил подурачиться:

– Опа, мы в тюрьме, – и крикнул наружу. – Зачем забрал, начальник, отпусти! Требую прокурора, требую адвоката!

Славка беспокоился о другом:

– Надо домой, пока наши не вернулись. От мамы влетит, ладно, а папа рассердится – мало не покажется! Вместе, давай!

И друзья рванули ручку на себя. Дверь лязгнула с той стороны.

– Ёлки, замок, – огорчились они, – фиг с два откроешь!

Оказалось – не замок, простой засов из толстого деревянного бруса. Но запросто открыть не получилось. Рука-то через решётку дотягивалась, а чтоб ухватить – никак! Прошло прилично времени, пока Тимке удалось дотянуться трубкой подводного ружья. Двигая туда-сюда дверь с висящим на решетке другом, Славка дождался момента, когда брус вышел из паза:

– Сработало!

– Ой, я часы потерял, – обнаружил Тимур, – а где, не заметил.

– Да фиг с ними, всё одно без света не найдём.

К первой двери они сбегали, для очистки совести. Без толку, конечно. И припустили вперед по коридору, до ступенек вниз. Там слышались мужские голоса. Причём спорили даже не на украинском, певучие слова которого уже вошли в обиход мальчишек. Тим набрал в грудь воздуха, но ладонь друга заткнула ему рот:

– Тихо! А то начнётся – кто, да что…

Да, в этом был резон! Когда друзья на велике прыгали в море – береговая милиция за самоубийц приняла, кинулась спасать. Еле отбрехались, чтобы к родителям не везли. Или позор на молокозаводе. Участковый всласть поизмывался над «москалятами» и Славкиным отцом, пока тот подписывал обязательство возместить ущерб, якобы причиненный владельцу.

Однако ступеньки упирались в дверь – мужиков не обойти. Славка уже поднял руку, чтобы постучаться, как издалека донесся командный голос. Спорщики выбежали прочь из комнаты.

– Ушли. Две двери. Куда дальше?

Кивнув другу на левую, Славка толкнул вторую, чуть приоткрытую в тёмный коридор: «Вряд ли выход тут, но проверить надо». Поглядел в длинный и беспросветный ход со множеством дверей, вернулся в комнату. Собачий лай и визг Тимура раздались одновременно, друг ворвался, с грохотом захлопнув за собой дверь. Псиная морда сунулась в верхнюю решетку и оглушительно гавкнула, брызнув слюной. Рядом возникла вторая, тоже здоровенная и оскаленная. Дверь колыхнулась под напором собак. Хорошо, дверь открывалась в нужную сторону, иначе «пошли бы клочки по закоулочкам», сообразил Славка:

– Рвём когти, – и подал пример, бросившись в тёмный коридор.

Друзья мчались, пока хватало сил. За дальним поворотом, переводя дыхание, мальчишки остановились.

– Ну, и чего драпанул?

– Сам-то, впереди меня чесал, – отговорился Тим, не желая признаваться в трусости, – во зверюги, а? Еле успел, а они лапами в дверь! Твари…

– Елки, куда дальше-то?

Выход нашелся немедленно, как только они принялись проверять все двери из коридора. И никакой путаницы – просто мальчишки бежали по среднему проходу, а чуть сбоку обнаружилась лестница. Правда, наверх. Друзья решили все-таки проверить. А если пожарная лестница – она сгодится, в самый раз.

Каменные ступени вывели на крышу, где квадратные колонны держали толстенные балки – и всё. Никакой кровли! Зато много ласточкиных гнёзд. Тим шлепнул ладошкой по каждой колонне, удивляясь нелепости строителей:

– Не, ты глянь! Камень! Слабо им бетон, что ли?

– Чего ты хочешь – деревня, – снисходительно простил Быстров-младший отсталость станичников.

Между колоннами просматривалась зыбкое марево – над морем, наверное. На краю крыши стояла странная конструкция, обтянутая серой тканью. Она выглядела дельтапланом. Немного странным, сделанным из бамбука, но вполне прочным. Славка считал себя знатоком в этой области – ему удалось несколько раз полетать на параплане за катером, когда они заезжали в Одессу. Тим вприпрыжку бежал впереди.

– Тихо, ты, ломишься, как чумовой, – Славка догнал и потянул друга за майку, – опять нарвёмся!

Сбоку раздавались голоса.

– Слушай, как они одеты, – восхитился Тимур и затеребил друга, – ну глянь же!

К голосам добавился лязг металла. Два коренастых мужчины в длинных рубахах и кожаных жилетках бились короткими клинками, принимали удары на круглые щиты.

– Как в Александре Македонском, ты понял?

Славка похолодел.

– Ой, мама, только не это, только не в прошлое!

Сколько разных чувств нахлынуло на него одновременно! И запоздалое сожаление о дурацкой идее, и страх за себя и друга, и стыд перед папой, которому придётся объясняться перед родителями Тимура, и – самое страшное! – боязнь за маму. Каково ей второй раз пережить пропажу сына? Повернувшись спиной к лязгу мечей, мальчишка подбежал к краю крыши, глянул вниз и в отчаянии закрыл лицо руками:

– Нет!

А сознание кричало: «Да, да, да!» Онемев от ужаса, Славка протёр глаза, опять всмотрелся в незнакомую даль. Мелкие лоскутки полей, горы и никакого моря! Марево стояло в долине, поэтому он и ошибся!

– Тимка, – и не удержался, всхлипнул, – просил же, не думай, а ты? Довыёживался!

– Ты чего, – опешил тот, отрываясь от наблюдения за поединком, – с глузу съехал? О чем я думал? И вообще…

Голос Тимура пресекся, он сглотнул, шумно втянул в себя воздух, опершись руками, глянул в крыши вниз:

– Офигеть… офигеть… офигеть…

Мальчишка отшатнулся, сел, и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Славка, которого уже немного отпустило, тронул друга за плечо:

– Пошли в катакомбы. Может, они наоборот сыграют, вернут, а?

Друг поднялся, пошёл назад к лестнице. Сбоку раздался удивленный возглас и окрик:

– Койта пойос эйнаи? Эй!

Поединщики обращались к мальчишкам. Славка вежливо ответил – уходим уже, не волнуйтесь, дескать. И помахал рукой, словно прощался. Воины в два голоса взревели:

– Пойос эйпе!

Их рожи, обрамленные короткими черными бородами, раскраснелись, как выпуклые изображения бычьих морд на щитах.

– Бежим, – скомандовал Славка, но тут навстречу мальчишкам выскочили собаки, буксирующие за собой третьего воина.

Собачьи клыки сверкали настолько красноречиво, что Тимур очнулся, испуганно вскрикнул. Поединщики приближались, выразительно размахивая мечами. Раздумывать некогда, ждать пощады – страшно. Славка рванул друга к бамбуковому дельтаплану:

– Хватай! Прыгаем!

Подстёгиваемые страхом, мальчишки толкали конструкцию на край. Остервенелое гавканье псов слышалось совсем рядом, когда земля ринулась навстречу. Дельтаплан валился вниз.