Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

Я вывалил содержимое тачки на землю, затем положил ее на бок вместо баррикады. Надел плащ-дождевик, велосипедный шлем и темные очки. Не бог весть какая защита, если он всерьез захочет меня поджарить, но ничего лучше у меня не нашлось.

Размотав шланг, я присоединил его к канистре напыляемой изоляционной пены емкостью в галлон. Затем присел за тачкой, направил шланг на пасть и нос дракона и обдал его доброй порцией пены. Дракон вскочил и полил землю струей огня. Он взвыл, но уже не так громко, как прежде.

Когда он успокоился, я вылез из-за тачки. Дракон оценивающе взглянул на меня, потом улегся на траву и облизнул покрытые пеной губы. «Чего желаешь, хозяин?» — вопросили его щенячьи глаза.

Я забрался ему на спину, широко расставив ноги у основания шеи. Вытер излишки пены мокрым полотенцем, оставив твердеющий слой вокруг ноздрей и губ. Потом достал очки.

Их я смастерил из двух больших плексигласовых линз, пены для звукоизоляции и двух веревочных петель. Одну петлю я разместил сзади на его шее, вторую под челюстью, потом накрыл ему глаза линзами и затянул веревки.

Дракон вскочил, сбросив меня со спины. Он молотил по линзам когтями, но сорвать их не смог. Через какое-то время он успокоился и опять уселся.

Но, к моему сожалению, лечение требовалось еще и проверить. Я осторожно приподнял его тонкое крыло, врезал кулаком в мягкое, лишенное чешуи подкрылье и нырнул за тачку. Дракон вскочил, заревел и выдал еще одну струю пламени.

А потом… ничего. Никаких воплей.

Сообразив, что боли уже нет, дракон вприпрыжку закрутился на месте, размахивая шипастым хвостом, и… залаял. Я попятился, стараясь не угодить под удар хвоста, и принялся собирать припасы.

Дракон заметил меня и перестал скакать. Он наклонился, пока его огромная голова не нависла надо мной, как голова тираннозавра из старого фильма Спилберга, и распахнул пасть с жуткими акульими зубами. Я на мгновение усомнился, правильно ли понял его намерения.

Он высунул чешуйчатый язык и лизнул меня от груди до лба. Язык оказался теплым и шершавым, а дыхание слегка попахивало кишечником.

Я выдавил улыбку. С щек у меня капала драконья слюна.

— Ты действительно ел овец? — спросил я. — И лошадей?

Дракон свернул кончик языка в трубочку, по-собачьи дыша ртом, и стукнул хвостом по земле. Я покачал головой и похлопал его по шее:

— Нарекаю тебя Ровером. Отныне ты дракон Ровер.

Он еще разок лизнул меня, снова довольный улегся и принялся жевать футбольный мяч.

Когда я, сняв плащ, загружал тачку, к нам из клиники пришла Элли. Она хотела что-то сказать, но тут увидела морду дракона и расхохоталась.

— Ваш дракон, — сказала она в паузах между приступами смеха, — пользуется бальзамом для губ и носит защитные очки.

— Они защищают его глаза от пламени, — пояснил я. Она заметила велосипедный шлем и дождевик, валявшиеся в тачке поверх шлангов, и еще пуще расхохоталась.

— Ты сюда надо мной смеяться пришла или что-то сказать?

— Вам позвонили. Тот буги, что вчера приезжал. Вам действительно надо носить мобильник с собой.

Я подкатил тачку к клинике, сопровождаемый Элли, и взял трубку:

— Скеннер слушает.

— Выгляните через переднюю дверь, — предложил Стенвик.

Мы с Элли последовали его совету. В конце подъездной дорожки возле машины стоял Стенвик. За ним мы увидели четыре полицейские машины с работающими мигалками и большой фургон с эмблемой БГК. Элли ахнула. Я захлопнул дверь и переключил телефон на громкую связь.

— Мы сфотографировали со спутника конструкт на вашем заднем дворе, — сообщил Стенвик. — У меня есть ордер. Вы готовы сотрудничать?

Я опустил телефон на колени. Элли прислонилась к стене, обхватив голову руками и кусая нижнюю губу. За спиной каркнула гарпия. Стенвик заговорил снова, но уже мягче:

— Доктор, мы обогнали несколько грузовиков на шоссе номер 20, возле Скотсвиля. Они могли поехать за нами. Если вы станете сотрудничать, то обещаю, что подвергну эвтаназии только опасных конструктов. Других мы трогать не станем. И я помогу вам сохранить лицензию. Но если вы откажетесь, и сюда заявятся фермеры…

Я обвел взглядом клинику. Попугай Ларри переминался на жердочке с ноги на ногу, бормоча непристойную чепуху. Рядом пристроилась на корточках гарпия, пытаясь достать своим человеческим ртом кормушку попугая. Клетки для кошек и собак были пусты — сегодня никого на стерилизацию не привозили. На смотровом столе лежал недоделанный новый намордник для Радара. Задняя дверь была заперта, а жалюзи на ней опущены, чтобы скрыть пастбище и того, кто там находился.

Стенвик был прав. Дело того не стоило. Я не мог это продолжать. Пожалуй, я все время это понимал.

Я поднял трубку:

— Хорошо, Стенвик. Я буду сотрудничать. Дайте мне двадцать минут, чтобы привязать животных.

— Спасибо, доктор. Двадцать минут. — Он отключился.

Элли с ужасом посмотрела на меня. По ее щекам ручьями текли слезы.

— Вы не станете этого делать, — выдавила она. — Ведь не станете?

Пусть и в первый раз, но она действительно мне поверила.

Двадцать минут спустя я забрался на спину Ровера, пристроив на коленях клетку с Ларри. Одной рукой я держал веревку от очков дракона, другой — футбольный мяч.

За несколько минут до этого сюда примчались грузовики, а в них — дюжина мужчин, вооруженных чем попало: от охотничьих арбалетов до ружей для охоты на слонов. Полицейские Стенвика пока их сдерживали, направив на них оружие.

Я услышал, как Стенвик выкрикивает в мегафон последнее предупреждение. Ну, где же они?

И тут над лесом показался огромный синий вертолет, летящий над самыми верхушками деревьев. Он опустился на дальнем конце пастбища, взбивая травяные волны. Откинулась дверь грузового отсека, превратившись в пандус.

— Все готово? — произнес я в телефон.

— Думаю, да, — ответила Элли.

— Тогда вперед!

Дверь амбара распахнулась настежь, и я увидел Элли верхом на одном из единорогов. На коленях у нее сидела русалка, крепко обнимая Элли за шею.

Следом за ними показался весь мой сборный отряд особых животных. С трудом волочащий ноги кентавр с примотанным к груди мешком для диализа. Остальные единороги, размахивающие перед собой рогами — наподобие мальчишек, играющих в рыцарей. Гарпия, каркающая на манер Гингемы. Последним тяжело ступал Радар, принюхиваясь, нет ли поблизости коров.

Чистильщики увидели садящийся вертолет, потом заметили бегущих к нему Элли и животных и бросились вперед. Полицейские развернулись и побежали вместе с ними.

Ну, теперь мой ход.

Я бросил мяч за боковую стену клиники.

— Апорт! — заорал я, хлопая Ровера по шее.

Ровер улегся, облизывая покрытые пеной губы. Я подбодрил его, дернув за веревку: