Алекс Норк - Еще не вечер

Виктору сразу вспомнилась сказка про медведя, которому очень не понравились чужие действия в собственном доме. Девочке Маше, правда, всё удачно сошло, но вот этот «медведь» прощать такое ни в коем случае не намерен; тут же возникли подозрения, что Зубакин может теперь «затемнить» канал продажи оружия, чтобы самому «разобраться».

— Борис Григорьевич, нам сейчас крайне необходимы совместные действия.

— Понимаю, — хозяин показал рукой, что все-таки надо присесть. — Откуда стреляли?

— Из двенадцатиэтажки, там метров триста.

Не дожидаясь вопросов, он рассказал детали, в том числе примерный облик стрелявшего, но про почерк в письме и на книге говорить не стал, не от задних каких-то мыслей, а простого соображения — не морочить человеку голову не годной для использования сейчас информацией.

Завершив рассказ, прокурор поймал на себе уважительный взгляд:

— Как вам это в секунды какие-то связать удалось?

Появилась вторая тележка; на стол, кроме «сырка-колбаски», поставили заливную осетрину, вареные языки, зелень и соусы.

Подождали, пока прислуга уйдет.

— Как понимаю, теперь слово за мной, — хозяин сначала приглашающе показал на расставленные блюда. — Вы меня простите, если я не раскрою канал поступления информации по продаже оружия? И юридических доказательств тоже нет.

— Простим, — согласился полковник и потянул на себя ручку спиртовой тележки. — Как сказал классик: «Грех такую закуску помимо водки». Я рюмку чистенькой, а вы?

Оба в ответ согласно кивнули.

— Оружие продавал хозяин ресторанчика у Черного леса. Он азербайджанец. Заведение сомнительное. Во-первых, убыточное: посетителей мало, и нет дополнительных промыслов — ни девочек, ни наркотиков, ни азартной, в ночное время, игры.

Полковник, хмыкнув недоуменно, прервал рассказ поднятой за общее здоровье рюмкой, и видно стало — отодвинувшиеся чуть утренние впечатления создали тот фон, на котором каждый вдох теперь доставлял ему радость.

— Ну-ну, — он, кивнув хозяину, захрустел редиской.

— Во-вторых, ресторатор этот контачит с двумя молодыми русскими мужиками; в городе они, как и сам азербайджанец, недавно, — Зубакин недовольно дернул щекой: — А вот отследить человека, которому продали оружие, моим ребятам не удалось. Место он подобрал для встречи тут в старой части города, завернул в арочку, сел на электромопед и смылся по пешеходным дорожкам. Не учли они такого варианта.

— Да как его учтешь? — справедливо заметил Игорь Петрович, желая, заодно, успокоить хозяина.

Тот, привстав, принялся накладывать им на тарелки.

Остановили разговор, чтобы поесть.

Зубакин с полковником решили еще по чистенькой, а Виктор перешел на белое полусухое. Его самого теперь подняло слегка на счастливые крылья — убить ведь могли запросто тем выстрелом по автомобилю или ранить серьезно. Интересно, а у стрелявшего нервы не выдержали — на риск пошел: и промах дать, и себя обнаружить. Или считал, что его уже вычислили, использовал последний шанс?

Полезли другие вопросы профессионального плана и сложились в один:

Хоть и хороший глушитель, но хлопок отчетливо слышится через открытые летом соседские фрамуги и окна. Затем: квартиру выбирали заранее, а могла подходящая и не найтись. Наконец, деньги сейчас тоже очень считают — зачем тратить многие тысячи долларов на дорогое оружие, когда достаточно было отследить маршруты полковника и совершить покушение обычным, так сказать, способом. Это, кстати, надежнее, чем вызывать на встречу в почти безлюдное место, куда полковник, из осторожности, мог и не явиться. Слишком зыбкий получается план операции, если смотреть на него с момента, когда он задумывался. А у покушения на начальника УВД города должны быть серьезные заказчики, по деньгам уже только, которые тянут «зелеными» на десятки тысяч. Кому понадобилось?

Зубакин коснулся салфеткою губ и почти повторил эту мысль:

— Я всё вертел в голове, за последние десять лет — от вашей еще от майорской службы — ну, никак из прошлых городских дел кандидата подобрать не могу, кто способен бы на такое. Вы сами, Игорь Петрович, кого предполагаете?

— Ой, говорил уже Виктору — изломал всю башку.

От подпорченного настроения он взглянул на бутылку.

Хозяин сразу налил, добавил вина в бокал прокурору и поднял рюмку для тоста:

— Город растет, а нормальных людей не прибавляется. Я за то хочу, чтобы вместе держаться, — он неуверенно вдруг взглянул на прокурора.

Виктор быстро двинул навстречу бокал.

А через несколько минут, когда темп насыщения снизился, он взглянул на полковника, предлагая ему эстафетную палочку.

Тот сначала поинтересовался:

— Как, Витя, это винишко?

— Очень хорошее.

— Тогда я тоже. Борис Григорьевич, у нас тут информация — хоть стой хоть падай.

— Да уж после предыдущей вряд ли сумеете удивить.

— А поглядим. Шестова наша, представьте себе, дама с фальшивым паспортом. И это притом, что настоящая Шестова в природе существует и биография ее полностью заимствована, — он сделал маленькую паузу. — Я понятно ситуацию обрисовал?

Виктор готов был поклясться: ни один артист не сыграет так ярко оторопелость — Зубакина стопорнуло… что-то было у него во рту, он попробовал с осторожностью прожевать…

Кашлянул, сглотнул…

— Когда-то, не помню где, рубрика была: «Удивительное рядом».

Все вспомнили, но тоже не вспомнили где.

— Не хочу на вас давить, Борис Григорьевич, — нежно проговорил полковник, — но сами ведь предлагали держаться вместе.

Зубакин сразу понял к чему.

— Да, кто ее московский покровитель. Сейчас скажу…

Нажал кнопку сбоку стола и велел подавать кофе.

Прозвучала фамилия.

Но, против ожидания, не криминального авторитета, а из тех «воротил», которые повылезли из хладных ленинградских болот.

— Ты, Витя, хорошо его себе представляешь?

— Вполне, — прокурор задумался. — Но вот чего не могу себе представить — какой ему тут в нашем городе интерес, — он посмотрел на Зубакина: — Была версия, что чьи-то излишки капитала могут потянуться сюда, на лакомую территорию — на Черный лес. Но не его профиль, совсем не его. И плюс к тому, в последнее время дела у него перешагнули наш местный масштаб.

— Мне тоже это известно, и я его в качестве конкурента здесь в упор не видел. Честно говоря, подумал — по женской линии что-то, он бабник был откровенный, не знаю, правда, как нынче. Нет, всё равно не понимаю — зачем конспирировать эту Шестову?

— Значит, — полковник, утверждаясь в пришедшей мысли, кивнул сам себе, — значит, кто-то другой его попросил.

— Так полагаете?

— Да, искали хорошо знающего вас человека.

— Хм, брату его я когда-то помог, — Зубакин насупливо помолчал… — Хочется очень надеяться, что никак это не связано с покушеньем на вас, Игорь Петрович.