Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Repetitio est mater studiorum, — усмехнулся Берфитт. — Et persuadendi 1.

Он не закончил: дверь отворилась, показался охранник.

— Шеф просит вас срочно, сэр: вам звонят откуда-то издалека.

— Вот как? — искренне удивился Берфитг. — Иду. Заканчивайте, доктор. И сразу принимайтесь за второго. У нас, как я уже говорил, не так много времени, чтобы создавать для себя щадящий режим. А для них и подавно.

Как был, в рабочей одежде хирурга, он поспешил в контору. Слышно было хорошо, хотя звонили действительно издалека — из Москвы. Он слушал почти без реплик и лишь под конец проговорил:

— Благодарю. Приму к сведению. Конечно, вы могли бы все-таки… Да ладно, ладно. Нет, планы остаются без изменения. Всего.

Урбс! — обратился он затем, и в голосе его звучало недовольство. — То у вас убегает негр, то скрываются постояльцы, а теперь еще вот… Прямо какая-то полоса невезения, честное слово, чтобы не сказать хуже. Черт его знает, о чем они там думают! Только теперь сообщили, что меня высветили в Москве, а тамошние люди, на которых я надеялся, 1 Повторение — мать учения. Это так (лат.). не смогли устранить сыщика. И он исчез! Это нехорошо. А вы как полагаете?

— Scheise, — кратко выразил Урбс свое отношение к происходящему.

— В общем, я с вами согласен. Хотя и не думаю, что вы представили себе всю сложность обстановки. В Москве без труда установят — скорее всего уже установили, — куда меня понесло. Я сделал это совершенно открыто: не верилось, что за мной погонятся и в Россию, давно был, как говорится, на хорошем счету… — Он скорее размышлял вслух, чем разговаривал с собеседником. Урбс тем не менее внимательно слушал. — Тут я находился в приятной уверенности, что у меня есть еще самое малое три дня, а может быть, даже четыре, чтобы убедиться, что вы сделаете все как следует… Важнейшее дело, Урбс. Оказалось же, что у меня в запасе целых двадцать четыре — но, увы, всего лишь часа. Что будем делать, по-вашему?

— Выполнять, — мрачно проговорил Урбс.

— А для этого придется покрутиться. Показать уровень нашего искусства в исполнении фуэте. Не так ли?

— Да, вроде бы, — согласился Урбс, не до конца поняв услышанное.

— Очень хорошо. Думаю, теперь я могу покинуть вас без особой тревоги за будущее нашего дела. Однако, прежде чем расстаться, хочу поделиться еще одной идеей; она пришла мне в голову недавно, и я хотел обсудить ее с вами обстоятельно, но, боюсь, на это уже не хватит времени. Так что я вынужден не обсуждать, а просто приказать вам.

— Я внимательно слушаю. Что вы предлагаете?

— Отвлекающий маневр. Пожертвовать небольшим количеством материала, не моего, разумеется, об этом даже и думать вредно, но другого. То есть теми же тканями, какие вы отправляли до сих пор по старым каналам — в контейнерах.

— У нас таких тканей вообще нет. Мы же больше не занимались…

— И все-таки потрудитесь достать нужное количество. А потом отправьте старым способом. Пусть перехватывают. Это их несколько успокоит, позволит считать, что мы не придумали ничего нового, если уж используем раскрытые приемы. Вы пошлете груз, конечно же, в противоположную сторону от вашего маршрута и так, чтобы, прослеживая обратный путь контейнера, ищейки вышли не на Приют, а на какое-нибудь совершенно другое место. Его найдете сами.

— Разумно. Обещаю вам сделать это одновременно с нашим выездом — самое удобное время.

— Смотрите только, чтобы получилось правдоподобно.

— Ну, в свое время мне случалось заниматься такими делами, и не раз. Но я все-таки не понимаю: нужно ли вам так спешить?

— Безусловно. Я не знаю пока, есть ли какая-то связь между приездом сюда этого… которого вы упустили вместе с его дамой сердца, и появлением в Москве охотников за моей душой, однако уверен, что там мой след уже нашли и наверняка пустятся по нему. А значит, со дня на день — может быть, уже завтра — он или они объявятся здесь. Если они застанут меня тут, то поймут, что мы ведем общие дела, и начнут приглядываться к вам. Согласитесь: вам это совершенно не нужно.

— Вот уж что правда, то правда.

— Так что я тороплюсь прежде всего ради того, чтобы не подставить вас под удар.

— Что ж, я готов вызвать вертолет хоть сейчас. Обратно в Майруби?

— Нет. Если они идут по моим следам, то там можно случайно наткнуться на них. Возвращаться всегда следует по другой дороге.

— Понятно. Я бы тоже так сделал.

"Газета «Асахи», Токио:

«Как сообщает наш парламентский корреспондент, депутат нижней палаты Исии Фукуро внес на рассмотрение парламента предложение о направлении в распоряжение правительства Индии армейской группы быстрого реагирования для оказания помощи в поисках и нейтрализации известного стратегического материала. Депутат мотивировал свое предложение, идущее вразрез с известной статьей Конституции, запрещающей применение вооруженной силы за пределами государства, тем, что обладание бета-углеродом позволит развязать ядерную войну одной из малых стран, не ощущающих бремени ответственности за судьбу всего мира. Однако, по мнению депутата, независимо от места возникновения ядерный конфликт быстро приобретет глобальные масштабы, чего Япония ни в коем случае не должна допускать. В качестве дополнительного аргумента депутат Фукуро выдвинул якобы имеющиеся у него сведения о том, что Соединенные Штаты Америки уже договорились с правительством Индии о посылке в ее распоряжение подобного отряда. После бурных дебатов палата отложила принятие решения по этому вопросу на три дня».

Милов внимательно слушал последние новости по приемнику, располагавшемуся под приборной панелью джипа.

Как и всю неделю, информация о похищенном бета-углероде подавалась если не первой строкой, то уж на следующей обязательно. Вести были утешительными: соответствующие учреждения сообщали, что местонахождение драгоценного вещества в общем уже установлено, поисковое кольцо вокруг предполагаемого района сжималось все теснее. Искомый район находился, судя по некоторым данным, не то в Пакистане, не то в Индии.

Последняя новость развеселила Милова, он улыбнулся Еве и, продолжая слушать радио, перевел взгляд на дорогу.

Берфитт, похоже, получил по своей спутниковой коробке необходимую информацию из Майруби; так, во всяком случае, решил Урбс, наметанным глазом заметив, что после непродолжительного разговора европеец явно успокоился, заботливо уложил аппарат в сумку и направился к Урбсу, как обычно, доброжелательно улыбаясь.

— Ну вот, — сказал Берфитт безмятежно, — теперь можно и лететь. Наш знакомец будет обезврежен, я полагаю, надолго. Если бы я мог быть уверен в том, что вы тут ничего не перепутаете и не напортите, то улетел бы со спокойной совестью.