Пол Андерсон - Выбор смерти

Быстрее, пока меня не парализовал страх.

Нож трясся в его руках, когда Теор перерубал волокна. Они отделились одно за другим, сочась липким соком. Без веса кокона лист забился на ветру. Теор с трудом уворачивался, чтобы лист не ударил его по лицу, а он тем временем обвязывал себя отростками. Когда он немного отступил назад, лист взмыл вверх, и его ноги оторвались от скалы.

Но не совсем. Его вес чуть превышал допустимый. Однако, так ненамного, что Теор мог без труда спуститься с утеса. Похоже, это был самый рискованный трюк в его жизни. Но альтернативой ему была бы верная смерть, когда странная небесная рыба обгложет его косточки.

Теор собрал все свое мужество и перевалился через край.

Сначала он с безумной скоростью катился вниз по склону стеклянно гладкого утеса, молотя ногами, а лист шлепал и бился позади него. Если бы этот парашют скомкался, он заскользил бы все быстрее и быстрее, пока не врезался бы в какой-нибудь камень. Смерть могла бы наступить мгновенно. Теор ухватился за передние стебли и подтянулся так, чтобы лист наполнился ветром. Веревки врезались ему в живот, падение замедлилось, он почти висел в воздухе…

Склон горы под ним ушел в сторону. Теор полетел.

Фрэзер мог бы рассказать ему о термальных восходящих воздушных потоках. Теор мало знал о них: там, в его родных глубинах, они были ослабленными и встречались редко. Здесь, при меньшей плотности, низком давлении и более высокой разнице температур потоки способны были достичь огромной силы.

Теперь для Теора Фрэзер был потерян. Иовианец в ужасе понял, что им завладела некая неконтролируемая сила. Он болтался в клубящихся тучах, задыхаясь от недостатка воздуха, и его уносило все дальше и дальше в пустоту.

Почудился ли ему этот звон, прежде чем он совершенно провалился в ночь?

Нет. Вокруг него появились силуэты. Они то показывались из паров аммиака, то исчезали в них: быстрые крылатые тени, не дававшие рассмотреть себя как следует. Их трели и чириканье смешивались с гулом ветра и свистом веревок, натянувшихся под его тяжестью.

Теор не знал, как долго находился в воздухе — в полусознании, уносимый в небо. Но постепенно к нему отчасти вернулись и силы, и способность воспринимать окружающее. Воздушный поток опускал его вниз по длинной пологой кривой.

Вдруг тучи под ним расступились. Низко за его спиной сияло инфракрасное солнце. Никогда прежде не видел он его настоящим — ослепительным диском. Лучи солнца косо падали на вздымавшиеся под ним глыбы облаков, отбрасывая тени и полутени на их красные верхушки, расщепляясь на круглую радугу там, где свет отражался от кристаллов льда. Далеко внизу Теор увидел землю, складчатые серые горы, меж которыми прятались миллионы лиловых и коричневых теней — на востоке, там, где начинались леса Ролларика. Теор даже различил внизу действующий вулкан: почти на горизонте вздымался тронутый багровым конус.

Теор вывернул шею и огляделся в изумлении, неподалеку порхали летучие создания. Их, кажется, была целая стая. Стройные тела оканчивались плавникообразным хвостом, имели три фута в длину и были широкими и перепончатыми, как у земных летучих мышей. Еще в их облике было что-то от легендарных грифонов, о которых как то рассказывал ему Марк. Но самое удивительное, лапы существ были приспособлены для использования примитивных орудий! Некоторые держали в них веревки, некоторые — гарпуны.

«Скрытый народ», — понял он. Значит, они — не легенда. Он беспомощно ждал, что они станут с ним делать.

Существа выделывали в воздухе виражи и курбеты, перекликаясь друг с другом. Звуки исходили у них изо рта; они не имели горловых сумок и дыхательных щелей. Очевидно, «скрытый народ» дышит, как люди. (Марк, Марк, как ты там?). Но тогда, если человеческая теория эволюции верна, они невероятно далеко ушли от таких, как я, это совсем другой вид. Сколько миллионов лет назад наши общие предки — какие-то зверушки — поднялись вверх… или спустились вниз?

Какое-то время Теор надеялся, что они просто позволят ему опуститься. Но, наконец, создания пришли к решению. Взлетели и зазмеились арканы. Видя, что они вооружены, Теор не стал сопротивляться новым путам, стянувшим его икры и торс. Летуны подтащили его к себе, отчасти все еще влекомого парашютом.

Веревки жестоко врезались в тело. В воздухе громко хлопали крылья, и Теор услышал учащенное дыхание в легких своих «новых знакомых». Он попытался расслабиться, пока не представится возможность… возможность сделать что?

Океан за его спиной поглотил солнце. Оставалось немного света, сверхъестественно мерцавшего на вершинах облаков. Однажды Фрэзер упоминал об эффекте фосфоресценции.

Вдруг показался более яркий свет. Летуны направились к нему. Один полетел вперед и вернулся с щебечущей призрачной стайкой себе подобных. Их голоса звонко раздавались в наступившей тишине.

Хотя он очень устал, Теор не смог сдержать крика, увидев, куда его несут. Масса небольших светящихся пузырьков, свободно паривших в воздухе, диаметром с полмили и толщиной в сотню, образовывали настоящий летающий улей. Всю его поверхность усеяли мелкие углубления, в которых копошились существа. Это были гнезда.

Теора опустили в одно из гнезд ближе к краю. Поверхность немного прогнулась под его весом, и без сомнения, все образование чуть опустилось вниз. В Теора нацелились несколько гарпунов, пока пара существ снимала с него путы вместе с парашютом. Между его шеей и правой икрой была пропущена веревка. Теор усмехнулся. Не думали ли они, что он попытается сбежать?

Несколько разрозненных групп существ порхали невдалеке, пересвистываясь, очевидно наблюдая за происходящим. Теор подумал, не заговорить ли с ними, но усилия для этого потребовались бы неимоверные. Вы только дайте мне поспать. Я так устал. Не заботясь больше о том, что с ним будет, он закрыл глаза и опустил голову.

Его разбудил рассвет. Он бестолково таращился вокруг, пытаясь вспомнить, что же с ним случилось. Воспоминания возвращались по частям, и казались фантастическим сном.

И все же он был здесь!

Теор скованно шевельнулся, ограниченный в движениях веревкой, и смог выглянуть за край гнезда. В миле под ним Ролларик курился утренним туманом. Он видел степи Джоннери на юге и то место, где на востоке они соединялись с Дикой Стеной. Недалеко оттуда, к северу, вздымался отдельно стоящий вулкан, с подножием, покрытым лесом. На таком расстоянии все казалось крошечным, неясным и недоступным.