Лин Картер - Пираты Каллисто

Мы с Валкаром оставались добрыми друзьями, но он дал мне понять, что не хочет заводить в когорте любимчиков, это плохо отразится на дисциплине, поэтому поначалу мы почти не виделись в свободное время. Я, конечно, понимал его, и уважение мое к нему росло. При встрече мы всегда обменивались дружеским словом, взглядом или улыбкой, но при этом я знал, что он придирчиво следит за моим обучением. И как только я освоил воинские искусства, мне было поручено тренировать других, менее сообразительных и более неловких солдат. Вскоре я был назначен командиром взвода — звание, примерно соответствующее лейтенанту.

Как младший офицер, я теперь жил в комнате неподалеку от казарм, которую делил с пятью другими младшими офицерами, ел я в офицерской столовой, в которой обедал сам Валкар. Он поздравил меня с повышением, и мы изредка обменивались дружескими словами.

Когда мое обучение закончилось, а мой взвод приобрел необходимые военные навыки, обязанностей у меня поубавилось. День мы находились на дежурстве, день отдыхали; это дало мне возможность получше познакомиться с городом.

Под моим началом находилось пятнадцать человек, это были грубые и норовистые парни, но я помнил методы Валкара и обращался с ними предельно справедливо и твердо. Они быстро научились уважать меня, особенно после того как двое здоровенных задир попытались оспорить мою власть, я преподал им такой же урок кулачного боя, каким в свое время сбил с ног Блуто. Этот учебный поединок происходил в тайне, и никто из старших офицеров о нем не узнал. Иначе моих людей, тех, с которыми я дрался, выпороли бы до потери сознания. Они это прекрасно понимали и, как мне кажется, начали уважать меня за то, что я справился с ними собственными силами, не обращаясь к старшим по званию.

Как бы там ни было, но внешний вид и подготовка моего взвода были превосходными, за что меня похвалил старший командир, и вскоре я получил следующее звание и три взвода под команду.

Однако время шло, а я ни на шаг не приблизился к своей цели. Единственным утешением было то, что я по крайней мере способен достичь многого на военном поприще, если захочу.

Новое звание позволяло мне чаще видеться с Валкаром, и я был этим доволен. Потому что ни среди моих подчиненных, ни среди других офицеров не нашлось никого, с кем бы мне хотелось подружиться. Мне кажется, Валкар тоже был одинок: другие коморы , грубые и малообразованные, предпочитали выпить или поиграть в карты, чем вести интеллигентный разговор. Поэтому Валкар часто приглашал меня пообедать за его столом, а в свободные дни мы изредка уходили в город. Я лучше узнавал Валкара, и мое уважение к нему росло все больше.

Его нельзя было равнять с другими офицерами, и я часто удивлялся, почему такой образованный и воспитанный человек из хорошей семьи решил присоединиться к Черному Легиону. К тому времени я уже знал, что Валкар появился в Легионе всего за несколько месяцев до меня. Его возвышение в рядах этой армии в точности походило на мое: основной состав армии — грубые и невежественные солдаты, и старшие командиры постоянно ищут одаренных и умных людей. И если находят, то без колебаний продвигают их по службе, к какой бы расе они ни принадлежали. И тем не менее Валкар казался совершенно неуместным в рядах этой армии, и я часто размышлял над этой загадкой.

Честно говоря, мне и в голову не приходило, что его присутствие в армии может объясняться теми же причинами, что и мое.

Через несколько недель после моего повышения ситуация еще более запуталась. У нас совпали свободные дни, Валкар предложил сходить в театр, и я с готовностью согласился.

Надев лучшую одежду, прикрепив к кожаным курткам знаки различия, мы заняли ложу в нижнем ярусе «Короля Гамелиона», самого известного театра Шондакора; «Гамелион» по существу национальная святыня, его положение напоминает «Комеди Франсез» в Париже или Национальный театр в Великобритании. Лучшие семейства Шондакора посещают постановки национальной классики, и хотя большая часть воинственных аристократов королевства оказалась в изгнании вместе с Дарлуной и лордом Ярраком, ее дядей, народу в театре оказалось достаточно. Лучшие представители оставшихся посещали «Гамелион», а вместе с ними высшие офицеры Чак Юл, которые превратились в господствующий класс.

Сегодняшняя пьеса была мне незнакома. Это трагедия «Парканд и Илидора» знаменитого поэта предшествующего поколения, Сарасто. Я лишь поверхностно знаком с литературой Танатора и хотел восполнить этот пробел.

Пьеса показалась мне восхитительной, похожей на некоторые драмы Шекспира, хотя непросто было привыкнуть к высокопарному слогу прошлого столетия.

В середине первого акта слушатели заволновались, начали перешептываться и бросать любопытные взгляды на верхние ложи. Я подтолкнул Валкара, повернулся и застыл в изумлении.

Там сидела Дарлуна, моя утраченная любимая Дарлуна! Она была бледна, но спокойна и выглядела великолепно в желтых кружевах и в драгоценностях. Ее сопровождал смуглолицый сардонического вида молодой человек, которого я раньше не встречал. У него был жесткий, злой и умный взгляд и тонкие губы, которые мне сразу не понравились. Смуглая кожа прирожденного Чак Юл, но волосы черные и гладкие, которые, как я потом узнал, он унаследовал от матери занадарки. На нем был роскошный мундир. Он весь сверкал украшениями и драгоценностями.

Я побледнел, прикусил губу и искоса взглянул на своего товарища: заметил ли он мое смущение? К своему полному изумлению, я увидел, что Валкар тоже побледнел, губы его побелели, странный блеск появился в холодном взгляде, когда он смотрел на принцессу и ее спутника.

Загадка становилась все запутанней! Боюсь, что, занятый своими мыслями, я мало внимания уделял пьесе, и так и по сей день не знаю, вовремя ли переодетый принц открылся волшебнику Закарандусу, чтобы помешать Илидоре выйти замуж за богатого купца.

Но моя невнимательность осталась незамеченной, потому что Валкара также весь вечер занимали собственные мысли.

После представления мы отправились в винную лавку по соседству распить бутылку вина. И здесь произошел случай, который еще более усилил мое любопытство.

Служанка случайно споткнулась и пролила вино, попав в лицо Валкару. Ничего страшного, Валкар смеялся, когда девушка извинялась, вытирая его лицо его же платком. И все бы осталось незамеченным, если бы не одна небольшая деталь. Я заметил на платке Валкара, когда он убирал его в карман, темное пятно.

Взглянув на друга, я увидел, что та сторона его лица, которую он вытирал, казалась золотисто-янтарной, хотя раньше была смугло-коричневой.