Лин Картер - Пираты Каллисто

Может ли человек желать большего?

В таком свете разгадка этой тайны не имеет значения. Я благодарен за возможности, предоставленные мне судьбой. Я нашел задачи, которые мне под силу, дело по плечу и цель, вполне отвечающую моему честолюбию.

Здесь, на Танаторе, я веду жизнь, какую никогда не мог бы вести на Земле.

Здесь, в таинственном и странном мире, я обрел дом.

Много часов могучий галеон плыл в небе над бездорожьем Великого Кумулы. Мы шли на высоте, значительно большей, чем та, на которой обычно передвигаются орнитоптеры Занадара. Это была всего лишь предосторожность на случай встречи с воздушными галеонами небесных пиратов. Такая встреча была бы опасной и преждевременной, и мы разместили на мачтах разведчиков, которые непрерывно следили за небом.

Здесь мы в безопасности. Под нами в глубинах джунглей бродит множество кошмарных хищников. Я встречал некоторых в сумраке густых зарослей. Нельзя и сравнивать этот джунглевый ад с нашей безопасностью в пустом небе. Под покровом танаторской черно-алой листвы нам теперь пришлось бы сражаться за свою жизнь со свирепыми клыкастыми хищниками. А здесь, в ярком небе Каллисто, мы плывем по безмятежному воздуху, одни в ветреной безбрежности.

Примерно через час я передал вахту дежурному офицеру и спустился на палубу, где увидел Коджу и старого учителя фехтования Лукора. Я окликнул их, подходя.

— Пока все хорошо, Джандар! — заметал старый фехтовальщик. — Если наше путешествие будет продолжаться так же мирно, как началось, через несколько дней мы окажемся над Занадаром в полной готовности.

Я улыбнулся, глядя на его блестящие глаза и румяные щеки. Храбрый старый задиристый петух был в отличном настроении и скучал по схваткам. Несмотря на худобу и седину, Лукор из Ганатола оставался молод сердцем. И к тому же это величайший из известных мне фехтовальщиков. Мне жаль того несчастного, кто решится скрестить с ним шпаги, сочтя стариком: со сталью в руке Лукор в состоянии переиграть полдесятка бойцов вдвое моложе его.

Коджа бесстрастно смотрел на вспыльчивого маленького ганатольца. Его серьезный голос был лишен всяческих эмоций.

— Побереги дух, друг Лукор, — посоветовал артропод без капли юмора. — Скоро нам придется туго: потребуется каждая капля храбрости, чтобы противостоять всему воздушному флоту Занадара — один корабль против тысячи безжалостных врагов.

Я прервал его.

— Кстати, я вспомнил, Коджа. До обеда еще целый час — времени достаточно, чтобы попрактиковаться в воздушном маневрировании. Коджа прав: потребуются все наши силы, когда дело дойдет до боя, Лукор, поэтому, джентльмены, прошу на посты!

Примерно с час мы упражнялись: поднимали «Джалатадар», опускали, поворачивали вправо и влево, использовали разные скорости и испытывали нашу римскую катапульту. Последняя, наше тайное оружие, находилась в ведении моего друга Валкара. Он руководил обучением команды, управлявшей гигантским самострелом, и много дней бился с упрямым орудием, пока не изучил все его причуды и особенности. Если настанет время, когда нам встретится враждебный галеон, только самострел сможет нас спасти. Хотел бы быть абсолютно уверенным, что команда полностью освоила новое оружие, потому что от этого могла зависеть наша жизнь.

Но мы не могли рисковать нашим драгоценным запасом стальных стрел. Если мы их истратим, катапульта станет бесполезной. Однако постоянные упражнения в прицеливании и стрельбе при разных ветрах и при любой погоде необходимы для применения этого оружия в битве. Поэтому я попросил команду прикрепить легкие нити плетеного «ксимчака» к древкам стрел, и когда их выпускали, стрелу можно было вернуть. Нити привязали к прочным стойкам на палубе, и так мы начали постоянные упражнения, не рискуя истратить запас стрел.

К полудню экипаж вспотел, но счастливо улыбался: самострел работал прекрасно. Еще несколько таких тренировок, и можно смело доверить лучникам Валкара нашу безопасность и успех всего дела. Мы с хорошим аппетитом отправились на камбуз, и остальная часть дня прошла без происшествий.

Возможно, здесь следует описать своеобразные воздушные корабли, высшее достижение уникального занадарского гения. Внешне эти летающие машины больше всего напоминают изысканно украшенные фантастические галеоны времен испанской Армады, но только снабженные гигантскими хлопающими крыльями, похожими на крылья летучей мыши.

Технически, если соблюдать флотскую терминологию, «Джалатадар» был фрегатом и относился к тому же классу судов, что и «Каджазелл», летающий корабль, на котором мы с Коджей много месяцев назад работали у колес. Подобно обычному мореходному фрегату, «Джалатадар» был легким маневренным скоростным разведывательным кораблем с высокими надстройками на носу и корме; носовая надстройка поднималась на сорок футов над уровнем киля, кормовая — на тридцать пять футов, и в целом очертания корабля напоминали полумесяц.

Носовая надстройка заканчивалась резко выступающим вперед бельведером с широкими высокими окнами, дающими хороший обзор на три стороны. На верху бельведера располагалась плоская, обнесенная перилами обсервационная палуба, которая служила контрольной рубкой и откуда шло управление всем кораблем. Мы назвали эту часть корабля контрольным куполом. Из передней части обсервационной палубы выдавался вперед бушприт, проходивший над окнами контрольного купола; бушприт заканчивался резной фигурой, изображавшей бородатого корсара с крыльями летучей мыши и птичьими когтями; в одной руке он держал абордажную саблю, в другой — корону.

Дальше по изгибу корпуса под контрольным куполом, примерно по ватерлинии, если бы речь шла об океанском корабле, выдаются два наблюдательных балкона, по одному с каждой стороны. Кормовая надстройка снабжена аналогичным бельведером, смотрящим назад, и вертикальным плавником-рулем, напоминающим гигантский китайский веер; рулевой плавник прикреплен к оси, проходящей непосредственно под кормовым бельведером. Эта ось соединяется с ахтерштевнем и через него — с задним двигательным механизмом.

По обе стороны от корпуса расположены гигантские крылья, они отходят от середины корабля на уровне палубы. Длина от конца одного крыла до конца другого составляет сто двадцать девять футов. Части крыльев, крепящиеся непосредственно к корпусу, жесткие и неподвижные, представляют одно целое с корпусом; но примерно на трети расстояния от корпуса крыло превращается в систему подвижных лопастей, которая соединена с блоками и тросами; это позволяет экипажу управлять крыльями, так что они действительно движутся вверх и вниз, как птичьи. За движение крыльев отвечают механизмы, размещенные на средней палубе, которая называется колесной палубой. Здесь помещаются большие, приводимые в движение вручную колеса, которые через систему зубчатых шестерен, соединенных с вантами, невероятно тонкими и крепкими — я думаю, они прочнее нейлоновых, — приводят в движение крылья корабля.