Евгений Прошкин - Слой

За стенкой было слышно, как проснулся Борис. Охая и задевая ногами стулья, он оделся и вышел на кухню.

— Ранняя птаха? Брусок у тебя дерьмо. У меня швейцарская точилка, возьми в том шкафчике.

Константин, не вставая, дотянулся до дверцы и поставил перед собой коробочку, похожую на ручную кофемолку. Разобравшись в ее устройстве, он Уважительно поцокал языком и за несколько минут переделал свой нож в финку с жуткими вертикaльными желобками. Балансировка, и до этого никакая, пропала напрочь, но метать ножик Костя не собирался. Он вообще не планировал пускать его в ход, просто имел привычку не выходить в город без оружия.

— А что, правда есть такая улица — Народного Ополчения? — спросил он, перекрикивая дрызготню в ванной.

— Где-то в Щукине, — ответил Борис, высовываясь из-за двери.

— Сколько туда ехать?

— Отсюда? Полчаса.

— А число сегодня девятое.

— Девятое, — подтвердил Борис, отдуваясь и закрывая воду.

— Так... — Константин посмотрел на часы. — На все про все тебе пятнадцать минут. Бензин есть? Хорошо. Тогда хавай, и поскакали.

— Не понял. Я тебе кто — холоп?

— А тут и понимать нечего. — Возмущенный тон Костя пропустил мимо ушей. — Поедем с этим встречаться, с «больным Е.».

— Вы с ним как — созвонились или ментальный контакт наладили? — с сарказмом произнес Борис.

— Ментальный. Все, что нас объединяет, — это участие в Народном Ополчении. Но улица может быть большая. Первый вопрос: где? Ну? Глухо? Пошевели извилинами.

— Я там был-то всего пару раз...

— Ну и что? Я вообще не был. Я с тебя не место спрашиваю, а принцип. Допустим, решили мы друг друга найти. У какого дома искать будем? Ну?.. Если сегодня девятое.

— А-а... Понятно.

— Второй вопрос — во сколько.

— Ясно, ясно. В девять, да? А утра или вечера?

— В девять вечера мы будем стоять двадцать первого июля у дома номер двадцать один, — терпеливо объяснил Костя.

— Так ты целый месяц туда мотаться собираешься?

— Надеюсь, не придется.

— Нет, ты серьезно? Взял с потолка какие-то цифры, нагородил какую-то теорию... Да почему он должен следовать твоему графику?

— Потому, что другого в природе нет. Это единственная нормальная система. Я всю ночь голову ломал, ничего лучшего не изобрел. Если он не полный кретин, то наверняка додумается до того же. Ты ешь, а то не успеешь.

— На завтра перенести нельзя? У меня сегодня дела.

— Завтра — само собой. В десять ноль-ноль, у десятого дома.

К назначенному месту они прибыли без пяти. Борису это стоило недоеденного завтрака, но проигнорировать встречу двух пришельцев, пусть и маловероятную, он не мог.

Костя приказал ехать как можно тише, а сам, прильнув к стеклу, начал рассматривать прохожих. Ни одной кандидатуры. Люди по-муравьиному сновали туда-сюда и выходили за пределы дома номер девять — жилой семиэтажки бордового цвета с продуктовым магазином внизу.

Борис достиг перекрестка и, развернувшись, проследовал обратно. Пока он помалкивал, но частыми вздохами давал понять, что иного не ожидал. На третьем круге Константин попросил остановиться.

— Пойду, поторчу немного, — сказал он. — Вдруг они тоже на машине или за углом где-нибудь.

— Ты в это веришь?

— А что мне остается?

Он забрал у Бориса темные очки-капли и, нацепив их на нос, вылез из машины. Борис недовольно побарабанил по рулю. Сзади приближался автобус — ему пришлось тронуться и проехать несколько метров. Как только он затормозил, правая дверь открылась, и рядом с ним уселся крепкий мужчина с недружелюбной физиономией.

Человек был примерно его возраста и телосложения. Борис отметил, что одет он дорого, но слегка неряшливо, хотя это можно было отнести и на своеобразие стиля.

— Вперед, — сквозь зубы велел незнакомец, и Борис неожиданно для себя подчинился. — Здесь, — мужчина показал на стоявшую чуть в глубине аптеку.

Борис растерянно посмотрел на Костю — тот шагал к магазину и ничего не видел. Кричать было стыдно, сопротивляться — страшно, поэтому он шумно проглотил загустевшую слюну и свернул в закуток. Первая посетившая его мысль касалась автомобиля, но даже в волнении он сумел сообразить, что древний чахоточный «форд» угонщика не прельстит. К тому же для ограбления все было слишком сложно и долго. Борис не понимал, чего от него хотят, и от этого боялся еще больше.

Незнакомец вынул ключ зажигания и положил его на приборную панель.

— Федеральная служба безопасности, — представился он, раскрывая красное удостоверение. — Майор Старшов.

Борис скользнул взглядом по каким-то словам и печатям — все было весьма разборчиво, но почему-то пролетело мимо.

— Я ни в чем не виноват, — с неподдельным удивлением признался он.

— Так не бывает, — улыбаясь, но не шутя, возразил майор. — Все мы в чем-то виноваты. Про первородный грех слышали?

— Это юмор, да?

— А что, вам смешно? — спросил майор. — Посмеемся вместе. Вы в курсе, кого и зачем сюда привезли?

Борис потупился. Ему стало невыносимо жарко — носки облепили пальцы, как валенки, а из-под мышек по ребрам покатились крупные капли. Доигрался. Исследовательский пыл, туманивший мозги вот уже несколько месяцев, внезапно схлынул, и мысли приобрели необычайную четкость. Его ждали. За ним следили. Им все известно.

— Мало ли... подвез... — вякнул он. — Я иногда подрабатываю...

— И вместо того, чтобы брать деньги, раздаете пассажирам очки. Когда приедем, — хладнокровно сказал майор, — я вам покажу оперативную съемку. Там много такого, что требует ваших разъяснений.

— Случайно... вышло...

— Не знаю, как там у вас, а у вашего подельника Роговцева случайностей не бывает. Если б не наши сотрудники, к вечеру в новостях показали бы новый труп. До появления здесь вас можно было обвинить только в укрывательстве, теперь же это прямое пособничество. А где пособничество, там и соучастие. Статья у Роговцева тяжелая, там наказание не делится на минимальное и максимальное. Срок там один. А пожизненно на двоих — это все равно пожизненно.

Майор Старшов говорил еще минут пять, пока Бориса, изведавшего несколько стадий отчаяния, не затрясло.

— В общем, положение у вас незавидное, — подьггожил фээсбэшник. — С другой стороны, мы не формалисты и осознаем, что непосредственного участия в убийствах вы не принимали. Съемки свидетельствуют о том, что ваше общение с Роговцевым было не слишком продолжительным...

Борис вышел из оцепенения и часто закивал.

— Кроме того, существуют разного рода смягчающие обстоятельства, — проговорил майор. — Например, содействие следствию.

— Да, да... да, это я готов. Да, я согласен. — Борис затряс головой еще энергичней и с ненавистью посмотрел в зеркало. Константин все стоял у витрины, за которой громоздился огромный муляж сыра. — А вы его до сих пор не... того?