Евгений Прошкин - Загон

- Давайте, Никита Николаевич, - мстительно улыбнулся Андрей. Подоконники у кого-то там скользкие, друзья с ножницами... Колитесь!

- Э-э-э!.. Дурак ты, - повторил профессор. - Хорошо. Раз уж все так получилось... Были б вы из "неотложки" - по-другому бы со мной разговаривали.

- Я не врач, я полицейский, - напомнил Белкин.

- Там тоже не врачи. Я про другую "неотложку", которая людей убивает.

- Так-так, интересно... - дознаватель протянул руку к диску, но передумал. Диктофон продолжал записывать. - "Неотложка", дальше.

- Начать нужно с того, что мой интеллект-статус составляет не шестьдесят баллов и не сто сорок. А тысячу триста.

- Тысяча триста? - картинно изумился Иван Петрович. - Надо же, больше, чем у меня. Но вам нравится жить в Бибиреве-6. Здесь воздух полезней.

- Не паясничайте! У многих местных ИС выше того, что стоит на карточке.

- У Павлова, у Тарасова...

- Да. У них на самом деле было не по сто баллов.

- И за это их убили, - догадался Белкин. - Кто? Врачи из "неотложки"?

- Это совсем не та "неотложка", я уже сказал.

- Понимаю. - Иван Петрович все-таки выключил диктофон и отодвинул чашку. - Кого еще можете назвать?

- Конюхов, Гриценко. Филимонова Мария.

Дознаватель мгновенно помрачнел:

- А из живых?

- С этим сложнее. Я, Эйнштейн...

- Кто?! - подпрыгнул Белкин.

- Другой Эйнштейн. Григорий Исаакович, из тридцать третьего блока. Да и у нашего общего знакомого... - профессор покосился на Андрея, - тоже не все ладно. В ближайшее время его трогать не будут, но определенная опасность существует. Не такая, конечно, как у меня. Мне-то буквально несколько дней осталось. Я недавно узнал.

- Вам угрожают?

-Они не угрожают, - покачал головой профессор. - Они приходят и убивают.

- "Неотложка", - уточнил Иван Петрович.

- Она самая.

- С официальным заявлением обращаться будете?

- Вы же мне не верите. Сумасшедшим считаете. И к тому же они сильней.

- Сильнее полиции? Я обижусь, Никита Николаевич!

- Их сила в том, что их нет. Как бы нет, - произнес он с ударением. Пока вы не поверите, вы нам не защита. Наоборот, половина их работы вашими же руками делается. Даже Андрей не верит... Что ты скалишься, дурачок? Другие хоть осознают... А ты глупый. Как барашка прирежут, и не сообразишь - кто, зачем, почему...

- Никита Николаевич! - вмешался Белкин. - Вы мне свидетеля не запугивайте!

- Чего уж там... Он не боится. Лихой да удалый! Сейчас ему еще ИС приподнимут, ха-ха... Невозможно это, Андрюшенька, не-воз-мож-но!

- Все, Никита Николаевич! - оборвал его Андрей. - Поблажили, и будет. У меня тут не камера для допросов! Это я вам, Иван Петрович. Слышите? Нечего тут... Все! Вот когда я, лично я, кого-нибудь убью, тогда и приходите. А так без меня разбирайтесь, у меня еще дел по горло. Мне еще за подарками идти. Для друзей. Завтра же праздник, День Единения Народов.

Профессор посидел, раскачиваясь, и медленно встал.

- Благодарю за угощение... чер Андрей Белкин, - добавил он после паузы. - Полиции я не нужен? - обратился он к дознавателю.

- Если готовы сообщить что-нибудь конкретное - милости просим. А нет дело ваше. Про "неотложку", извините, в протокол заносить не буду. С таким протоколом, и меня в клинику отправят, за компанию.

- Ну да, ну да, - пробормотал профессор. - Всего хорошего.

Андрей не тронулся с места. Никита Николаевич сам доковылял до двери, сам себе открыл и сам же закрыл.

- Взял и обидел человека, - равнодушно сказал Белкин.

- А вы что не обиделись? - так же равнодушно молвил Андрей.

- Мне по должности не положено.

- А что за ним не пошли? Вы им так интересовались...

- Ты теперь представляешь куда больший интерес.

Иван Петрович собрался сесть в освободившееся кресло, но что-то углядел возле кровати и, нагнувшись, подобрал книгу.

- Федор Достоевский, - прочитал он на обложке - Ты это серьезно?.. У меня дочь на него жалуется, говорит - лучше метлой махать, чем экзамен по литературе.

- Хочет - пусть машет.

- Ей всего семнадцать лет, и уже четыреста баллов. у меня на нее большие надежды. Обгонит отца, как пить дать. Еще и гнушаться будет.

Андрей разгреб на столе горку крекеров и молча сгрыз какое-то животное.

- Я тоже в свое время споткнулся, - продолжал Белкин. - Об этих, Карамазовых. Спасибо, юридическая академия - не филфак. Кодексы, психология, тактика допроса...

Он громко захлопнул книгу и посмотрел Андрею в глаза.

- Что тебе сказал наставник? Язык проглотил? Хорошо, только "да" и "нет". Ты на голову что-нибудь надевал? Кольцо такое, с проводами.

- Нет, - честно ответил Андрей. Ему даже не пришлось складывать пальцы "крестиком" - проводов действительно не было.

- Тебя в пять лет забраковали. Ты, наверное, уже и не помнишь, как контроль проходил. Датчики и считывающий блок. Блок через терминал подключается к Сети и связывается... с чем-то там связывается. Я не инженер, ты понимаешь. Но это делается только три раза, после двадцати лет полному контролю никто не подвергается. Потом уже проще, по сетчатке. Это тебе знакомо, это мы все каждый месяц...

Иван Петрович подошел к окну и застыл, будто хотел увидеть, как в доме напротив убивают Аристарха Павлова.

- Зачем тебе статус мерили? Тебе тридцать два года, твой ИС давно сложился, и ничего нового в тебе уже не появится. Плюс-минус процент, ерунда.

- Это незаконно?

- Если б было незаконно, я бы кинул твоего наставника мордой в пол, и все показания он давал бы, лежа на животе. Но это всего лишь непонятно. Всего лишь. Задержать его я не могу. Блок считывающий был? - резко спросил Белкин. Был блок?!

- Я знаю только один блок. Номер тридцать семь. Я в нем живу, раздельно проговорил Андрей.

- Не желаешь, да?..

Иван Петрович взял со стола диктофон и убрал его в карман, при этом Андрей'не успел заметить - горят на диске какие-нибудь лампочки или нет.

- Хозяин - барин... - сказал Белкин. - По крайней мере, я знаю, из кого жилы тянуть. В случае, если тебя убьют, Сергей Сергеич запираться не станет, всех назовет. И все кончится хорошо - как у Пушкина. Счастливо.

- Ага. Может, еще чайку? Глядишь, еще кто-нибудь пожалует.

- Счастливо, - повторил дознаватель и, хлопнув его по плечу, вышел.

Андрей сидел еще минут десять, пока не доел печенье, затем встал и со стоном завалился на кровать. Сбоку зашуршала книга, и он, повертев ее в руках, сунул под подушку. Рывком поднявшись, он воткнул монитор в разъем и вернулся обратно к кровати.

Показывали что-то обыкновенное - со стрельбой и длинными разговорами. Разговорами Андрей был сыт по горло, но все же смотрел. Его не волновало, кто из героев победит - рыжий, со шрамом, или лысый, в блестящей куртке. Кто бы из них ни выиграл, для него, чера Андрея Белкина, уже ничего не изменится.

Разве что "плюс-минус процент" интеллект-статуса. Но это и впрямь ерунда, не стоит и заводиться.