Джон Пил - Времяточец: Бытие

— Готова поспорить, что в этом городе Гильгамеш уже всех женщин благословил как минимум по разу. Он просто не в моём вкусе.

Это молодой жрице тоже не было понятно. Эйс решила сдаться и не объяснять.

— Просто я решила отказаться от этой чести, — сказала она. — Когда там уже этот пир? Я есть хочу. Могла бы лошадь съесть, — и тут она заволновалась: — Слушай, а что за еду тут подают? Не в самом же деле лошадь, я надеюсь?

Эн-Гула пожала плечами.

— Наверное, жареную птицу, хлебные лепёшки, или что-то в таком духе. Царь очень хорошо питается. Может быть, будет даже красное мясо и настоящий хлеб.

Эйс закатила глаза:

— Никогда больше не буду жаловаться на Перивейл! — пробормотала она. — Где мой бутерброд с беконом?

С интересом и осторожным любопытством Иштар осмотрела лежащие на столе перед ней фрагменты. Это были найденные стражами среди развалин осколки устройства, вызвавшего повреждение помещений храма.

— Какое-то взрывное устройство, — размышляла она, размахивая туда-сюда хвостом по твёрдому каменному полу. — Куски алюминия, азотное соединение.

Она выключила анализаторы и смахнула рукой осколки на пол.

— Явно за пределами ваших, людских возможностей или даже воображения, — сказала она Думузи.

Он ждал, услужливый как никогда, у самой двери. Она снова обернулась к нему.

— Тем не менее, я не думаю, что мужчина и женщина, которых ты видел, были из сборища трусов Утнапиштима.

Она заставила его разум вернуть изображение этой пары.

— Девушка… — задумчиво сказала Иштар. — Она могла бы быть с моей планеты. Она выглядит гораздо живее и интереснее, чем твой невзрачный народ, Думузи. Из неё могла бы получиться хорошая служанка… или вкусная трапеза.

Затем она вызвала в сознание жреца изображение мужчины.

— Странная одежда, странные манеры, — тихо сказала она. — И каким-то образом ему удалось устоять против усыпляющего препарата. Он не может быть одним из лакеев Утнапиштима — у них бы не было таких способностей.

— Госпожа? — спросил Думузи, скривившись от боли, вызванной изъятием из его мозга воспоминаний. — Я не понимаю. Ты же говорила, что у тебя дома никто не остался в живых, после того как ты излила на них свой гнев?

Она отпустила его сознание почти с презрением.

— От тебя не требуется понимание. От тебя требуется повиновение, — она сверкнула взглядом. — Возможно, кто-то и пережил мой гнев… тебя это не касается.

Придя в себя после этой атаки, он с трудом поклонился.

— Этот… Утнапиштим, о котором ты говорила. Он твой враг?

Иштар посмотрела на Думузи, хохоча:

— Думузи, никогда не забывай, что я могу читать в твоём сознании каждую мыслишку. О, не бойся, я не стану наказывать тебя на то, что ты посмел надеяться, что Утнапиштим может прибыть, чтобы уничтожить меня и освободить тебя. Мне забавно оставить тебе эти мечты и желания, — она задумалась. — Но даже если Утнапиштим жив, он считает, что я мертва, человечишка. А к тому времени, когда он узнает, что это не так, я буду слишком сильна, чтобы он смог меня победить. Нет, на него не надейся.

Она снова улыбнулась, и металлическими пальцами приподняла его подбородок. Её красные глаза словно прожигали его.

— Вот что я тебе скажу… Если ты хочешь сохранить свои глупые мечты о том, чтобы освободиться от меня, попробуй возложить их на того незнакомца, что был тут. Вот что я скажу тебе, Думузи: у него шансы победить меня выше, чем у Утнапиштима. Тот червяк уже мёртв, а если нет, то я его раздавлю, когда захочу. А вот другой… он неизвестная сила. У него явно есть необычные способности. Мечтай лучше о нём, глупый жрец!

Рассмеявшись, она уползла в своё убежище, оставив Думузи удивляться.

Вопреки ожиданиям Эйс, пир оказался не такой уж пыткой. В зале, вдоль стен, квадратом были расставлены двенадцать столов, а центр помещения оставался свободным. Все столы были украшены, их ножки были вырезаны в виде людей и животных, которые держали столешницы на руках или плечах. Все они были инкрустированы ярко-голубым лазуритом, или даже нефритом, или каким-то другим зелёным камнем, который она не знала. Тарелки и кубки были в основном серебряными, за исключением тех, которыми пользовался Гильгамеш — его приборы были золотыми. Эйс обратила внимание на обилие полоскательниц для пальцев и отсутствие каких-нибудь столовых приборов помимо ножей.

Позади каждого стола были подушки, мягкие и удобные. Столы были низкие, и Эн-Гула объяснила, что гости будут есть лёжа на подушках. Эйс предпочла бы стул, но решила, что для разнообразия может согласиться и на такой стиль приёма пищи. Она была рада, что настояла на джинсах. Лежать за таким столом в короткой юбочке — просто напрашиваться на неприятности. Неужели у местных женщин нет ни грамма скромности? Или, учитывая характер Гильгамеша, осторожности? Служанки указали обеим девушкам и другим гостям их места. Эйс посадили в конце самого большого стола, рядом с Доктором, кожу которого, похоже, не скребли, да и одежду он оставил свою старую. Он даже зонт с собой взял. Он явно вышел победителем во всех спорах со слугами. Она завидовала этому его умению. К разочарованию Эйс, Эн-Гулу и Аврама посадили за стол в дальнем конце комнаты. Увидев, что она помахала им рукой, Доктор улыбнулся.

— Всё дело в статусе, Эйс, — тихо объяснил он. — Мы с тобой почётные гости, поэтому нам позволено есть за одним столом с Гильгамешем. Аврам всего лишь музыкант, а Эн-Гула — бывшая жрица. Местные аристократы ей тут вообще не рады. Поэтому их посадили как можно дальше от знати.

— Я удивлена, что их вообще сюда пустили, раз уж тут всё решается тем, из какой ты семьи и сколько у тебя золотых нитей в одежде.

Эйс были противны правила, диктовавшие кому где сидеть. Она хотела быть с теми, кто ей нравился, независимо от их статуса.

— Думаю, это потому, что Гильгамеш не хочет нас обидеть, — сказал ей Доктор. — А иначе им бы, наверное, пришлось кормиться на кухне.

— Хорошо иметь связи, да, Профессор?

Он ей подмигнул.

Начались развлечения. Были придворные музыканты, игравшие на грубых духовых инструментах, барабанах, и арфах. Были танцоры, фокусники, и акробаты. Были дрессированные мартышки, жонглировавшие орехами и яркими игрушками. На все эти выступления почти никто не смотрел, так как гости были заняты преимущественно едой.

К радости Эйс, Гильгамеш сидел по центру стола, а справа от него сидел Энкиду. Дальше за Энкиду сидел елейный советник Эннатум. Слева от Гильгамеша сидела красивая женщина с исключительно развитой грудью. Весь вечер царь не приставал к Эйс, а много смеялся и тискал свою соседку. Та же явно наслаждалась его вниманием, и с удовольствием клала Гильгамешу в рот разные вкусности, пока его руки шарили у неё за пазухой.