Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Эстелла Лакомбъ присутствуетъ при супружеской распрѣ.—Благодѣянія науки въ примѣненіи къ семейнымъ разногласіямъ. — Другія прелести фонографа. — Маленькій сюрпризъ Сюльфатену.

Эстелла, проводившая цѣлые дни въ домѣ великаго ученаго, рѣдко лишь видѣла его жену, которую считала занятой составленіемъ ученаго трактата по высшей философіи. Невѣста Ж. оржа знала о внутреннемъ разладѣ въ семьѣ родителей будущаго своего мужа. Ей было извѣстно, что почти тотчасъ-же послѣ свадьбы обнаружилось непримиримое разногласіе между г-жей Лоррисъ и многоученымъ ея супругомъ, обладавшимъ систематически непреклоннымъ и властнымъ образомъ мыслей. Филоксенъ и его жена рѣдко встрѣчались другъ съ другомъ даже въ столовой, такъ какъ знаменитый изобрѣтатель, среди множества занятій, зачастую забывалъ обѣденный часъ.

Однажды Эстелла разыскивала какую-то справку въ одной изъ многочисленныхъ библіотекъ Филоксена Лорриса, въ домѣ котораго книги и научныя коллекціи загромождали собою всѣ комнаты во всѣхъ этажахъ, захватывая всѣ углы и закоулки и пробираясь даже въ корридоры. Вдругъ она услышала ожесточенный споръ, завязавшійся въ маленькой комнатѣ, выходившей въ сосѣднюю большую залу. Невѣста Жоржа незадолго лишь передъ тѣмъ прошла черезъ эту залу и не замѣтила ничьего присутствія въ этой комнатѣ.

Она узнала голоса г-на Лорриса и его жены, чередовавшіеся съ короткими промежутками молчанія. Г-жа Лоррись обращалась къ мужу съ самыми горькими упреками и затѣмъ умолкала, безъ сомнѣнія, охваченная сильнѣйшимъ волненіемъ. Въ слѣдующее затѣмъ мгновенье раздавался ворчливый голосъ Филоксена Лорриса, звучавшій иногда злобнымъ раздраженіемъ.

Бѣдняжка Эстелла чрезвычайно смутилась. Она усиленно кашляла и передвигала стулья, чтобы сообщить такимъ образомъ о своемъ присутствіи, но, безъ сомнѣнія, въ жару спора, супружеская чета Лоррисовъ не обращала ни малѣйшаго вниманія на это предостереженіе и продолжала обмѣниваться упреками самаго интимнаго свойства. He осмѣливаясь предстать передъ грозныя очи страшнаго Филоксена, молодая дѣвушка должпа была остаться въ смежной библіотекѣ и противъ всякаго желанія инстинктивно вслушиваться въ происходившую рядомъ ссору.

— Еще разъ объявляю вамъ, что вы невыносимы, да, невыносимы до нестерпимости! Какую жизнь, позвольте васъ спросить, создали вы для меня? Вы, съ вашими особыми воззрѣніями и системами, были всегда непріятнѣйшимъ существомъ въ мірѣ!.. Проклинаю вашу науку, если только она на самомъ дѣлѣ надѣлила васъ такимъ характеромъ. Выражаясь вашими собственными словами, — плевать я хочу на ваши лабораторіи, на всю вашу химію и физику! Мнѣ нѣтъ ни малѣйшаго дѣла до вашихъ изобрѣтеній и открытій!.. Да, сударь, надѣюсь, что нашъ Жоржъ не будетъ такимъ ученымъ дикобразомъ какъ ваша милость! Онъ унаслѣдовалъ для этого слишкомъ многое отъ меня…

За этимъ святотатственнымъ заявленіемъ послѣдовало минутное молчаніе. Потомъ знакомый голосъ Филоксена Лорриса съ негодованіемъ возразилъ:

— Я вовсе не хочу встрѣчать на каждомъ шагу съ вашей стороны сопротивленіе моимъ планамъ и воззрѣніямъ… Неужели вы думаете, что у меня есть время разсуждать съ вами о хозяйственныхъ мелочахъ и разныхъ ничтожествахъ, которымъ женскіе умы приписываютъ такъ много значенія?..

Вы постоянно жалуетесь и говорите, будто я, погрузившись по уши въ научные опыты, не забочусь доставлять вамъ яко бы необходимыя развлеченія… Я не намѣренъ входить съ вами на этотъ счетъ въ безцѣльныя препирательства!.. Вы совершенно безконтрольно распоряжаетесь своимъ временемъ и можете убивать его такъ глупо или умно, какъ вамъ вздумается!.. Вы требуете развлеченій, вечеровъ, свѣтскихъ праздниковъ, что-жъ, пусть будетъ по вашему… Мнѣ все это какъ нельзя болѣе противно, но если вы ужь непремѣнно хотите, то я дамъ или, лучше сказать, мы дадимъ большой, художественный, музыкальный и вмѣстѣ съ тѣмъ научный вечеръ!.. Да, сударыня, онъ будетъ также научнымъ!.. Эту часть программы я беру на себя, относительно же всего остального разсчитываю всецѣло на васъ!..

Послѣ новой паузы, прерванной нѣсколькими фразами г-жи Лоррисъ, которыя Эстеллѣ не удалось хорошенько разслышать, Филоксенъ продолжалъ:

— Наше общественное положеніе, сударыня, создано этой самой наукой, отъ которой безсильно отскакиваютъ тупые ваши сарказмы. Вашъ неизлѣчимо легкомысленный умъ не въ состояніи даже подозрѣвать всей важности научныхъ трудовъ, поглощающихъ, какъ вы изволите знать, все мое время… Неустанное научное мышленіе, за которое вы меня упрекаете, — дни и ночи, проводимыя мною въ лабораторіяхъ въ упорномъ исканіи неизвѣстнаго, т. е. еще ненайденнаго, — энергическая борьба со всѣми стихійными силами, имѣющая цѣлью вырвать у природы ея тайны, — все это именно въ концѣ концовъ и создало могущество фирмы Филоксена Лорриса!.. позвольте спросить теперь, сударыня, какую долю затраченныхъ фирмой гигантскихъ трудовъ и усилій взяли вы на себя? Вамъ предстояло только пользоваться плодами этихъ колоссальныхъ трудовъ, а вы!..

— Да, сударь, нашъ сынъ Жоржъ во многомъ походитъ на меня, и я сердечно этому рада… Изъ него не выйдетъ скучнаго полупомѣшаннаго ученаго, способнаго посѣдѣть и высохнуть среди ретортъ и разныхъ другихъ приборовъ вашей проклятой научной кухни! Бѣдное дитя! Быть можетъ, и въ самомъ дѣлѣ душа моего прадѣда, истиннаго художника и, безъ сомнѣнія, человѣка, достойнаго жить, такъ какъ онъ, разумѣется, цѣнилъ жизнь и въ особенности любилъ хорошія ея стороны, — и въ самомъ дѣлѣ возродилась вь нашемъ Жоржѣ… Вы упрекаете его за это, а я хвалю, такъ какъ вовсе не считаю себя обязанной раздѣлять вашъ черствый, прозаическій образъ мыслей.

Эстелла не слышала продолженія разговора. Пріотворенная дверь комнатки внезапно распахнулась настежъ. Смущенная вынужденной своей нескромностью, дѣвушка уронила на полъ груду книгъ и робко уткнула голову въ отчеты Академіи Наукъ.

— Что съ вами, Эстелла? — спросила ее особа, вошедшая въ лабораторію.

Эстелла съ радостнымъ изумленіемъ подняла голову. Въ библіотеку вошелъ, вмѣсто грознаго Филоксена Лорриса, женихъ ея, Жоржъ, казавшійся къ тому же совершенно спокойнымъ, хотя, несмотря на его прибытіе, супружеская ссора въ сосѣдней комнатѣ по прежнему шла своимъ чередомъ. Сконфуженная дѣвушка, не смѣя намекнуть на это вслухъ, указала пальцемъ на дверь. Жоржъ весело расхохотался.